— Долгая история, — произнес он.
— Я с удовольствием послушаю, — ответила Ребекка.
— А я бы с удовольствием рассказал, но… все слишком сложно, — сказал Гурни и вздохнул, потому что первая часть этой фразы была честнее второй. — Давай в другой раз?
— Давай, — улыбнулась она. — В другой раз.
Поскольку в лабораторию его бы все равно не пустили, а других причин оставаться здесь не было, Гурни отправился домой. События дня гудели в голове пчелиным роем.
Внезапное признание Болстона, вальяжное повествование кровавого психопата, который отрезал трупу голову в качестве благодарного реверанса «Карнале»… Саванна Листон, кукла на кровати, невеста в доме садовника. И чертовы резиновые калоши. Калоши, калоши… Неужели он правда ждал какого-то откровения из лаборатории?.. Теперь он слишком устал, чтобы восстановить ход собственной логики.
Когда он доедал вчерашнее спагетти, ему позвонил Клайн с новостями с места преступления. Эти новости еще сильнее отяготили его ум и ни на йоту не сдвинули размышления с мертвой точки. Собаки нашли в рощице за домом окровавленное мачете. По оценкам экспертов, убийство произошло в течение трех часов после полученного Лунцем предрассветного сообщения.
За годы работы Гурни не раз казалось, что преступник с ним играет в игру. Бывало, что ему даже казалось, что преступник вот-вот выиграет, как было на расследовании по делу Меллери. Но это был первый случай, когда его настолько явно переигрывали. У него, конечно, была приблизительная теория, что стояло за синдикатом Скардов, за спектаклем «Гектор Флорес нанимает извращенок» и за убийством девушек в угоду чьей-то ущербной психики. Но это была всего лишь теория, и даже если бы ей нашлись подтверждения, она не объясняла сложносочиненной цепочки знаков, характерных для убийств. Не объясняла мачете за домиком. Не объясняла, зачем нужны калоши. Не объясняла, по какому принципу были избраны жертвы.
Что общего было у Джиллиан Перри, Кики Мюллер и Саванны Листон?
И если неизвестно, за что их убили, то как предотвратить возможные будущие убийства?..
Вконец измучив ум, перебирая по десятому кругу известные факты, Гурни заснул в районе полуночи.
Семь часов спустя он открыл глаза и услышал, как тяжелые струи дождя стучатся в окна спальни. У окна, что ближе к кровати, была приоткрыта фрамуга — совсем чуть-чуть, так что дождь не заливал внутрь, однако влажный воздух пропитал всю комнату и, казалось, даже подушка с одеялом отсырели.
Вид за окном был гнетущий. Ни света, ни цвета. Категорически не хотелось вылезать из постели, но Гурни понимал, что нельзя поддаваться такому настроению, и заставил себя выбраться в ванную. Пол был холодный. Гурни включил душ.
Спасибо, Господи, за первобытное чудо воды.
Вода очищает, упрощает, восстанавливает. Теплые струи били его по спине и плечам, заставляя мышцы расслабляться, а следом и скрученные в жгут нервы слились с шумом воды, милосерднейшего обезболивающего. Гурни представлял, что слышит прибой, и чувствовал себя в кои-то веки легко.
Глава 70
На самом видном месте
Съев на завтрак два яйца и ломтик тоста, Гурни решил заново пройтись по основным фактам расследования.
Он разложил документы на обеденном столе и стал искать, не пропустил ли он что-то, когда в первый раз изучал материалы. Это была распечатка на 57 страницах со списком всех сайтов, которые Джиллиан посещала, и с сотнями поисковых запросов, введенных с компьютера и с телефона за последние полгода жизни. Большинство из них касалось каких-то фешенебельных курортов, отелей, дорогих машин и украшений.
Никакого анализа к собранной информации не прилагалось. Гурни подумал, что эта задача наверняка выпала из списка приоритетов в неразберихе, когда Хардвика заменили Блаттом. Он бы даже решил, что, кроме него, никто не просматривал распечатку, но на первой же странице была приклеена заметка: «Ненужная фигня».
Гурни подумал, что это наверняка почерк капитана, а потому стал просматривать список с удвоенным вниманием. И если бы не это, наверняка пропустил бы неприметное слово из пяти букв на тридцать седьмой странице пачки.
«Скард».
На следующей странице оно встретилось снова и еще раз несколько страниц спустя.
Гурни с растущим интересом просмотрел оставшиеся страницы, потом снова прошелся по каждой из пятидесяти семи. И во время повторного просмотра нашел еще кое-что.
Запросы про автомобили, затесавшиеся среди прочих — про курорты, бутики, ювелирные салоны и прочую роскошь, — внезапно сложились в самостоятельный паттерн.
Там были ровно те марки машин, которые девушки требовали у родителей в подарок перед тем, как навсегда уйти из дому.
Едва ли совпадение.
Выходит, у Джиллиан во всем была какая-то особенная роль? Иначе зачем бы ей знать про эти машины? И что именно она пыталась узнать про Скардов?
Откуда она вообще о них знала?
И что ее связывало с Флоресом?
Работа? Близость? Заговор?
Запросы про машины вели на рекламные сайты, где можно было посмотреть модель, характеристики и цену. Запрос по слову «Скард» вел на сайт с информацией о каком-то городке в Норвегии, а также на несколько других сайтов, никак не связанных с преступным кланом. Значит, Джиллиан узнала о них не из Интернета. Возможно, она ничего, кроме фамилии, и не знала и как раз пыталась узнать.
Гурни посмотрел на даты запросов про машины и про Скардов. Первые начались буквально с первых дней охваченного шестимесячного периода, а вторые — несколько месяцев спустя. Значит, она довольно долго собирала эту информацию. Стоило бы попросить бюро получить ордер на сбор информации о запросах Джиллиан в Интернете как минимум за последние два года.
Гурни снова посмотрел на мокрый пейзаж за окном. Значит, вырисовывается совсем новая картина происходящего. Значит, Джиллиан была не просто…
На дороге за сараем раздался гул, сбивший его с мысли. Он подошел к кухонному окну, откуда можно было хорошо разглядеть дорогу, и увидел, что дежурный коп уехал. Взглянув на часы, он понял, что как раз истекли обещанные сорок восемь часов охраны. Но там, где городская дорога переходила в грунтовку, виднелась другая машина, которая и издавала нарастающий гул.
Это был красный «Понтиак», классическая модель семидесятых. Такой был у Хардвика. И раз он ехал на нем, а не на «Виктории», значит, у него был выходной.
Гурни подошел к двери и стал ждать. Хардвик вылез из машины. Он был одет в видавшие виды синие джинсы, белую футболку и потертую кожаную «косуху». Ретро-герой на машине времени.
— Вот так сюрприз, — произнес Гурни.
— А вот подумал, дай загляну. А то вдруг тебе еще какую куклу подкинули.
— Какая забота! Заходи.
Хардвик вошел и молча огляделся.
— Неблизкая дорога, в такую-то погоду, — отметил Гурни.
— Дождь час как закончился.
— Серьезно? Я не заметил.
— Ты и выглядишь так, словно сам здесь, а мозг на Марсе.
— Может, так и есть, — буркнул Гурни.
— Слушай, а дровяная печь помогает экономить? — спросил Хардвик.
— Чего?
— Ну, на отоплении?
— Джек, ты зачем приехал?
— А что, нельзя навестить приятеля? Чисто перетереть о жизни?
— Мы оба не любители мотаться по гостям и «перетирать». Давай, выкладывай.
— Сразу к делу, как всегда. Уважуха. Время — деньги, и все такое. Но давай ты все-таки сваришь кофе и предложишь мне присесть?
— Ладно, — отозвался Гурни. — Кофе будет, садись где хочешь.
Хардвик прогулялся в дальнюю часть гостиной и принялся рассматривать кладку камина. Гурни воткнул кофеварку в розетку и нажал кнопку.
Несколько минут спустя они уже сидели в креслах с чашками кофе.
— Неплохо, — сказал Хардвик, отпив глоток.
— Не «неплохо», а отличный кофе, — возразил Гурни. — Так чего тебе надо?
Хардвик сделал еще глоток.
— Я тут подумал: как насчет обмена информацией?
— Мне нечем меняться.
— О, еще как есть. В этом я ни минуты не сомневаюсь. Давай! Я тебе кой-чо расскажу, ты мне кой-чо расскажешь…
Гурни начал злиться.
— Ну так давай! Ты первый.
— Звонил своему интерполовцу, расспрашивал его насчет «Логова Сэнди». Оказывается, второе название портала — «Логово Алессандро». Фигурирует то так, то сяк. Что скажешь?
— А что тут говорить?
— Ну, в прошлый раз ты считал, что это совпадение. Теперь, поди, не считаешь.
— Действительно, вряд ли может быть два фэшн-фотографа по имени Алессандро.
— Вот-вот. И Сол Штек, у которого ты подцепил бокальчик из-под абсента, как раз работает под псевдонимом Алессандро. Фоткает девиц из Мэйплшейда для «Карналы», а потом они — хоп! — и исчезают. Так что давай, старичок, колись: что ты затеял? И, кстати, я вчера видел, с какой рожей ты рассматривал рекламу через плечо Холденфилд. Так что я жажду объяснений.
