— Тогда советую взять пару пачек, — Эбен подошел к нам и передал мне в руки лекарство, — Это безопасно. Постарайся принимать каждое утро, особенно в период скудного питания. Здесь все, что необходимо для развития малыша.
— Спасибо! А дальше?
— Будем надеяться ты попадешь к хорошему лекарю.
— Адам, куда вы направитесь? — Осторожно поинтересовалась Мита.
Даттон растянул губы в подобие улыбки и молчаливо извинился.
— Поняла. Секреты.
— Нет, просто… Я не уверен, что все будет так. Но тебе советую обосноваться здесь, если жаркие дни минуем без последствий.
— Не знаю, может так будет лучше. Я думаю об этом постоянно. Просто не выходит из головы как жить после? Еще и с чистыми данными.
Мита посмотрела на свою руку, и я увидела код. Она так и не сказала Эбену? Он должен был вытащить капсулу.
— Будем надеяться на лучшее и готовиться к худшему.
— Как в старые добрые времена, — улыбнулась брюнетка, — Помню. Лихо было. Что ни день, то передряга. — Сильва не сразу стала домом, даа… Ты права, есть что вспомнить.
Ну вот теперь Адам и Мита улыбались друг другу. И это уже кололо где-то в груди притаившуюся ревность. Благо супруг быстро переключил неловкие разговоры в правильное русло. Он предложил расположиться на нашей широкой кровати. Застелил ее покрывалом и принес из холодильника запасы закусок, предназначавшихся нам двоим.
— В Витруме излишки питания. А для хорошего вечера, раз вы заглянули, нужен травяной чай и еда.
— Как в детстве, — с восторгом отметила Мита, упав на кровать рядом со мной, — Может погадаем? Я могу по руке. Эбен?
— Как здорово! Эбен, соглашайся! — Поддержала я.
— Серьезно? — Он чуть сконфузился, но интерес победил, — Военная умеет предсказывать будущее?
— Еще как! Ты будешь первым подопытным на сегодня. Раскрою все твои тайны.
— Мита, полегче, не спугни единственного медика в нашей группе! — Усмехнулся Даттон.
— Его? Не спугну. Ты не видел как он страховал меня в подземных коридорах.
Лекарь забрался на кровать, а Адам принес для нас угощений и остался стоять за моей спиной, нежно поглаживая руками плечи. Как обычно, командующий проявлял заботу. Ему редко удавалось это раньше из-за постоянного отсутствия.
— Хорошо, я готов пройти испытание, — поднял руки брюнет, — Конечно, я слышал, что пустынные жители любят мистику, но был уверен, что военные — люди порядка и дисциплины.
— Я не совсем военная это раз, хиромантия не мистика, это два! Мне нужна твоя ладонь — это три!
— Бери хоть две, мне не жалко.
Мита скорчила гримасу и подсела поближе к Эбену. Девушка коснулась правой руки лекаря и тот вздрогнул, будто от тока. Военной понравилась реакция и она придвинулась еще ближе, так, что ее обнаженное плечо касалось груди Эбена.
— Освещение плохое, но я постараюсь разобраться.
— Если взялась, — выдохнул Эбен, явно испытывающий романтическое волнение, — Разбирайся. Меня мучает интерес.
Зеленоглазая брюнетка подняла голову и изобразила улыбку. Ее лицо было так близко к лицу Эбена, что вот-вот могло произойти что-то романтичное. Но Мита скоро отвела взгляд к ладони юноши. Она сжимала ее в одной руке, другой же очерчивала линии.
— Вот это дорога жизни и она раздваивается. Ты уехал из родного дома, а вот тут, смотри… Вот тут ты возвращаешься.
— Что это значит? — Шепотом спросил лекарь.
— Ты не покидал родные края? Может родители увозили?
— Он уехал в Андарион, будучи подростком, — с улыбкой вмешалась я.
— Аа, да? Но дом младенчества и дом подростка разный. Он как будто вернулся назад в свои двенадцать-пятнадцать лет.
Эбен поморщился. Он замотал головой и перевел тему будто нарочно.
— Скажи про эту линию? Ты знаешь, что она значит?
— Эта? Романы. У тебя тут совсем ничего. Всего две-три линии. Зато линия сердца как цепь. Будто ты постоянно сомневаешься и убеждаешь себя.
— Убеждаю в чем?
Эбен разглядывал лицо девушки, а та не отрывала взгляд от ладони. Ее ресницы дрожали, а губы пересохли от волнения. Она постоянно их прикусывала.
— Я не знаю… У меня линия сердца прерывистая. Так бывает, когда отказываешься привязываться к людям, выбираешь путь одиночки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Покажи?
Мита бегло посмотрела на нас, а затем неохотно и немного стыдливо, показала ладонь. Теперь Эбен никак не мог проглядеть код. Даже если ранее был невнимателен, не замечая его под браслетом часов.
— Не похоже на выбор одиночки.
— Да. Но линия прервалась. С ней покончено, — Мита снова акцентировала внимание на ее ладонь, — А вот тут, видишь, появилась. Другая, глубокая и ровная.
— Это значит — надежда есть?
— Да. Надежда есть, — губы бантиком тронула улыбка. Девушка позволила себе наклонить голову к плечу лекаря и вновь раскрыла его ладонь в своих руках, — Но и тебе не о чем переживать. Линия на твоей ладони меняется. Если верить хиромантии, сердце сбросит цепь вот здесь.
Я и Адам быстро сориентировались, что игра переходит в личный значимый момент для этих двух непохожих, но духовно близких людей. Мы невнятно и торопливо перекинулись упоминанием о чае и вышли вместе в коридор. Да, помещение небольшое, но даже нашего ухода за перегородку из матового стекла позволило Мите решиться. Я успела уловить только движение. Военная подняла руку к лицу лекаря, коснулась ладонью щеки и притянула Эбена к своим губам. А тот не отстранился. Он обнял девушку руками, ответив на поцелуй. Я рот руками зажала, испытывая странное детское чувство радости, а Адам прикладывал палец к губам, умоляя меня прекратить. Он говорил всякую чушь, имитируя поиск трав, которые стояли на столике напротив кровати, лишь бы только оставить фон и не спугнуть ребят. Мы дали бы влюбленным больше времени, но в дверь постучали. На голубом мониторе показались коды. Анна и Генри.
Адам незамедлительно открыл дверь. Парочка вошла внутрь быстро и в этот раз, сухая на эмоции Анна, бросилась мне на шею. Она хватала меня за щеки, извинялась и говорила, что рада видеть целой и невредимой. Генри улыбался из пол усов и вел себя более сдержанно.
— Адам и ты иди! Обниму тебя, парень! — Переключилась на супруга Анна. Ему пришлось наклониться, чтобы она дотянулась до его шеи, — В этот раз без переломов и порезов?
— Почти, — усмехнулся командующий, — С Эмбер я стал меньше подставляться.
— Она хорошо на тебя влияет, — подруга посмотрела мне за спину, — Ой, здравствуйте!
К нам вышла Мита, а за ней показался Эбен. Он украдкой потер большим пальцем нижнюю губу, маскируя поцелуй. Словно мальчишка, парень выглядел немного растерянным, но довольным. Он растекался как масло на сковородке. Военной удалось пригреть его своим теплом, да и сама она сияла ярче лампочки.
— Эбен и Мита, — громко представил ребят военный, — Они из близкого окружения. Эбен лекарь, друг детства Эмбер. А Мита служила добровольцем в Сильве. Я знаю ее уже лет семь, не меньше.
— Приятно познакомится, — Генри пожал руку лекарю, — Редко встретишь медиков в непринужденной обстановке.
— Если свои, то переживать не о чем. В последнее время в Витруме стало очень напряженно, — Анна подняла голову к Адаму, — Здесь точно нет прослушки и камер?
— Точно, — ответил Эбен, — По протоколу Андарион не проводит в медицинскую палату систем слежения, кроме тех, которые устанавливают сами лекари.
— И здесь их нет?
— Нет. Тебе не стоит переживать. Вы пришли на осмотр к лекарю, который сейчас ведет осмотр Эмбер. Формально все чисто, — успокоил Адам. Он положил руку на спину Анны, провожая ее в комнату, — У нас не шикарные апартаменты, но ты можешь присесть на кровать, как и остальные.
Анна не скрывала волнения и почти не смотрела на меня, даже когда все вернулись в комнату и комната наполнилась голосами. В этот раз Мита села перед Эбеном и демонстративно обхватила его руками себя в замок. Тот не сопротивлялся, пусть и не выражал большого счастья. Я догадывалась отчего.
Адам не утратил гостеприимства. Не в своем доме, без должной посуды и условий, он сделал травяной чай из лепестков ароматной розы, собранной во Флюмене и предложил всем относительно аппетитные, но все же тарталетки-десерт.
