…Весенняя распутница доставила нам много забот. Дивизия занимала оборону западнее реки Северский Донец. Река эта в верхнем течении совсем неглубокая, но когда она вскрылась, нам пришлось разобрать низководные мосты и перейти на паромные переправы. Пропускная способность паромов оказалась малой, и дивизия стала испытывать недостаток даже в основных видах снабжения.
«Пробки» образовались не только на переправах, но и на дорогах. Машины буксовали в непролазной грязи, являясь мишенями для вражеской авиации, и были дни, когда мы не получали ни грамма продовольствия.
Нужно было что-то предпринимать: выйти из создавшегося положения собственными силами. Комиссар Зубков предложил создать отряды из физически сильных молодых людей и направить их пешим порядком за продовольствием.
До ближайшего продфуражного пункта было около сорока километров. Это — расстояние нормального суточного перехода. Но если учесть, что почти вся дорога по низине превратилась в сплошное болото и что людям предстояло возвращаться с грузом, задание выглядело непростым.
Мы вызвали в штаб наших интендантов: Василия Игнатова, Юрия Андрийца, Николая Чеверду. Я спросил Игнатова:
— Что будем делать, товарищ дивизионный интендант?
— С транспортом беда, товарищ полковник, — ответил он, порывисто вздыхая.
— А разве все виды доставки использованы?
— Машины, повозки… Как будто все.
— А плечи?..
Он не улыбнулся:
— Мы готовы отправиться хоть сейчас…
— Именно об этом речь.
— Но снабдить целую дивизию?
— Вот потому мы и дадим вам троим в помощь целый батальон.
Лица наших интендантов просияли:
— Завтра мы вернемся с продовольствием!
…Это лишь страничка фронтового дневника: эпизод неприметный и как будто малосущественный. Но тот, кому доводилось мерзнуть в окопах, в холодной грязи, мокнуть под зябкими весенними дождями, часами выстаивать на пронзительном ветру, знает, что значит, вдобавок ко всем этим невзгодам, остаться еще и без куска хлеба.
Группы бойцов, руководимые Игнатовым, Андрийцом и Чевердой, совершили подвиг: они прошли за тридцать шесть часов по болотам в два конца восемьдесят километров и доставили продовольствие.
Первой возвратилась группа Юрия Андрийца. Он шел впереди, высокий и черный, забрызганный грязью до самых плеч, и нес за спиной крепко пристегнутый мешок. Ему помогли отстегнуть ношу.
Он покачнулся и тяжело опустился на завалинку дома. Позже я узнал, что он один доставил воинам три пуда муки.
…Наша разведка доносила, что противостоящие нам соединения противника, силою в две пехотных и одну танковую дивизию, продолжали укреплять оборону, имея ближайшие резервы в районах Терновая, Непокрытая, Веселое. За последние дни был отмечен подход подкреплений немецкой пехоты и танков в районы Варваровка, Байрак, Купьеваха… Значит, немцы тоже готовились к наступлению?
В конце апреля 13-я гвардейская дивизия перешла в подчинение командующего 28-й армией генерал-лейтенанта Рябышева Дмитрия Ивановича.
Первый боевой приказ Рябышева, полученный мною, ориентировал нас на устройство обороны с таким расчетом, чтобы войска без перегруппировки могли перейти в решительное наступление.
Обстановка на фронте. Планы немецких генералов. Совещание в штабе фронта. Подготовка к наступлению. Начало битвы.
Апрель 1942 года… Командование Юго-Западного направления получило указание Верховного Главнокомандования о подготовке наступления на харьковском направлении.
Действия войск Юго-Западного фронта должны были сорвать далеко идущие наступательные замыслы врага. Нашим войскам предстояло нанести удары по сходящимся направлениям: один из барвенковского выступа, другой из района Волчанска в общем направлении на Харьков.
Пока мы напряженно готовились к наступлению, немецко-фашистское командование тоже не дремало. Оно готовило операцию с целью «срезать» барвенковский выступ советских войск и захватить плацдарм на левом берегу реки Северский Донец.
Сейчас нам известны планы, которые немецкий генералитет вынашивал в те дни, и небезынтересно заглянуть в «признания» уцелевших помощников Гитлера.
Битый фашистский «полководец», бывший начальник главного разведывательного управления генерального гитлеровского штаба сухопутных сил Курт фон Типпельскирх, в своем сочинении «История второй мировой войны» пишет:
«Когда в 1942 г. весенняя распутица заставила временно прекратить операции, перед Гитлером встал серьезный вопрос, как он должен дальше вести войну против Советского Союза. О переходе к обороне нечего было и думать — такой переход только опроверг бы все прежние громогласные заверения о том, что война против Советского Союза уже выиграна. Если бы немцы перешли к обороне, то сразу исчезли бы все перспективы выиграть войну…»
«Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению. Он понес тяжелые потери не только летом 1941 года, но и во время зимнего наступления, в котором приняли участие крупные массы войск. Но все это не могло сломить стойкость Красной Армии…
Исходя из такой оценки противника, был разработан план: нанести летом 1942 г. русской армии сокрушительный удар на юге, уничтожить там крупные силы и захватом важнейших районов настолько экономически ослабить страну, чтобы русские в течение длительного времени были лишены возможности вести активные боевые действия. Если бы Советский Союз потерял необходимую ему для ведения войны нефть на Кавказе и богатые сельскохозяйственные области восточной Украины до нижнего течения Волги, то американская помощь, возможно, не смогла бы возместить этих потерь. Но решающее значение такая стратегия, преследующая в первую очередь экономические цели, могла приобрести только в том случае, если бы Советский Союз использовал большое количество войск для упорной обороны и при этом потерял их».
Как видим, фашистские главари хотели ни много ни мало — уничтожить Советскую Армию. Именно здесь, на Юго-Западном фронте, они намечали главную часть операции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
