Женщина должна была позвонить еще в том случае, если бы на ее глазах кто-то или остановил бомжа с чемоданом, или сопровождал его, или задержал бомжа…
– Вам это ничем не грозит, – успокоил Корнышев. – В случае чего вы будете наблюдать за всем со стороны.
Оставив женщину у Киевского вокзала, они отправились на такси на улицу Киевскую, вдоль которой пролегала железнодорожная ветка. Здесь должен был проследовать электропоезд.
Корнышев переоделся в недавно купленную рубаху, а бежевую рубашку, которая должна была послужить сигналом, он держал наготове.
Довольно скоро позвонила женщина, дежурившая у Киевского вокзала. Она сообщила о том, что видит своего знакомого с чемоданчиком черного цвета в руках. Он направляется к платформам пригородных поездов и никто его вроде бы не сопровождает. Корнышев велел женщине следовать за курьером.
В следующий раз женщина позвонила приблизительно через четверть часа, когда Корнышев уже занервничал. Курьер сел в электричку, состав только что отправился от платформы.
Теперь счет времени шел на минуты.
Корнышев расплатился с таксистом и с бомжом, посоветовал обоим как можно скорее покинуть это место, выскочил из машины, которая тут же уехала, перемахнул через бетонный забор, отделявший железнодорожное полотно от улицы Киевской, нашел подходящее место, где его рубашка-сигнал будет видна как на ладони, и закрепил там свой «маячок». Затем он прошел сто метров по направлению от вокзала. Где-то здесь, по его предположениям, должен был упасть выброшенный из окна вагона чемодан.
Электропоезд он увидел издали. Спрятался, чтобы его не было видно. Стучали колеса – все громче. Электропоезд приближался. Вот головной вагон проскочил мимо Корнышева. И сквозь стук колес Корнышев услышал громкий и отчетливый хлопок. Выброшенный из окна черный чемоданчик хлопнулся о щебень – совсем близко от Корнышева. Простучали мимо последние вагоны состава. Корнышев бросился к чемодану, схватил его, побежал к бетонному забору, преодолел преграду, остановил первую попавшуюся машину, попросил отвезти его на Петровско-Разумовскую. Специально выбрал район подальше, чтобы было время отдышаться, а еще – чтобы разобраться с содержимым чемодана.
Он бы не решился открыть чемодан сразу, если бы не увидел уже, что на его замке набран код – 373. Не удержался бомж, проверил содержимое. Значит, подвоха ждать не надо. Никакой взрывчатки.
Корнышев открыл чемоданчик. Папка с бумагами и четыре книги по термодинамике. И среди четырех одна – в красной обложке. Еще в чемоданчике был ключ. Чтобы ключ не потерялся, кто-то заботливо приклеил его к внутренней поверхности крышки чемодана скотчем. Может быть, этот «кто-то» был сам Корнышев, только сам он этого не помнил?
* * *
Корнышев не решился искать адресованное ему послание при постороннем человеке, доехал до Петровско-Разумовской, расплатился с водителем, отпустил машину, после чего нашел место поукромнее, и только теперь занялся книгой в красной обложке.
Бумажный лист, соединяющий картонную обложку с прошитыми тетрадками книги, был давным-давно приклеен в типографии, и с тех пор склейка не нарушалась, как можно было подумать при внимательном изучении, но когда Корнышев, осторожно поддев уголок бумажного листа, бережно отделил его от картона обложки, он обнаружил бледно-серый рукописный текст, написанный мягким карандашом. При виде ровно бегущих строчек сердце Корнышева екнуло, потому что он узнал свой почерк, он этим почерком писал все годы, сколько он себя помнил, но зато он совершенно не помнил, когда именно он писал этот текст, это послание самому себе, и от этого бессилия памяти ему становилось нехорошо, тревожно и неуютно.
Текст гласил: «Если ты читаешь эти строчки, значит, все прошло нормально. Пожалуйста, и впредь соблюдай осторожность и будь внимателен даже в мелочах, потому что опасность тебе по-прежнему угрожает…»
Ему вдруг показалось, что он слышит свой собственный голос, что это он сам себя просит быть осторожным, и ему даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы сбросить это наваждение.
«Не удивляйся количеству шагов, которые тебе еще предстоит сделать один за другим, и не удивляйся той последовательности, у которой тебе будет предписано эти шаги выполнять. Все это сделано для того, чтобы, во-первых, сделать твой путь к конечной цели максимально безопасным, а во-вторых, чтобы этот путь не смог вместо тебя проделать кто-то другой, если в чужие руки попадет любая из предназначенных тебе и только тебе инструкций, на каком бы из этапов это ни произошло. Теперь о главном. Ты сможешь забрать предназначенные для тебя материалы в квартире, номер которой совпадает с двумя последними цифрами года рождения твоей матери. Ключ от замка входной двери той квартиры ты найдешь в чемодане. Сама квартира находится в доме, расположенном в пределах прямой видимости от станции метро, носящей имя твоего соседа по лестничной площадке. Дом ты найдешь по надписи, нанесенной на одну из стен дома желтой краской. Это слово тебе знакомо, не ошибешься. Будь осторожен».
Все логично, подумал Корнышев. И в первом случае, когда надо было заполучить вот этот чемоданчик, который он сейчас держал в руках, в инструкции было написано, что жетон он найдет у стены второго дома от того дома, в котором читающий инструкцию человек живет. Если бы инструкцию читал тот, кому послание не было предназначено, почти наверняка он жетона не нашел бы, потому что не знал, в каком доме живет адресат этого послания. Но в той инструкции хотя бы было упоминание о Киевском вокзале. Единственная, но существенная зацепка. Здесь же не было вообще ничего. Автор записки усложнил задачу, сделав практически невыполнимым ее решение для человека постороннего. Корнышев же справился с задачкой без труда. Правда, сначала он перебрал имена своих соседей – Андрей, Иван и Михаил, – но это ему не помогло в поисках, он решил уже было перебрать женские имена, как вдруг догадался попробовать не имена, а фамилии, и тут же все встало на свои места, потому что в соседней с ним квартире жили Алтуфьевы. Станция метро «Алтуфьево», стало быть. Там и надо этот дом искать. А мать его родилась в 1947 году. Сорок седьмая квартира, если он все понял правильно.
* * *
Корнышев купил целую кипу свежих газет, остановил машину и поехал к Курскому вокзалу, но по пути заехал на Славянскую площадь в район Китай-города и взял проститутку.
У Курского вокзала на Земляном валу вдоль дороги стояли женщины с табличками «Комнаты». С одной из них Корнышев договорился об аренде жилья на всю ночь.
– Мы с женой приезжие, – сказал он женщине. – Сегодня целый день по Москве крутились. Устали, как собаки.
Женщина наметанным взглядом идентифицировала проститутку, все поняла про этих «гостей столицы», но сделала вид, что поверила, сказала бесцветным голосом:
– А чего ж. Отдохнете. У нас все удобства. Недалеко здесь.
Села в машину к своим будущим постояльцам и стала показывать водителю дорогу. Оказалось действительно недалеко. Совсем рядом с Садовым кольцом. Тихий двор. Подъезд жилого дома. Металлическая дверь. Хозяйка отперла дверь, гремя ключами, и когда Корнышев увидел внутреннее убранство квартиры, то понял, что никакая она не хозяйка, эта женщина. Гнездышко на час. Приют для одиноких сердец. Редко кто здесь остается на всю ночь, похоже.
– У вас проплачено до восьми, – сказала женщина. – В восемь я приду.
Корнышев уже увидел, что изнутри открыть дверь без ключа невозможно. Но поостерегся спрашивать про ключ.
Женщина провела постояльцев по квартире, показывая, где что тут находится. Потом она ушла.
– Ты расслабься, – сказал Корнышев проститутке. – Передумал я. Устал, как собака. Не хочу ничего.
– Деньги не возвращаются, – поджала губы проститутка.
– Я знаю. Считай, что сегодня ты вроде как премию получила.
Проститутка засмеялась.
– А может, все-таки попробуешь? – спросила она.
– Не-а, – ответил Корнышев и зевнул демонстративно. – Ты где ляжешь?
