Супергений и расщепитель атомов ничего не андестендил, кроме того, что эта девица ненормальная, что она лучше всех скручивает сигаретки с травой и что, если она так и будет виснуть у него на руке, когда он из кожи вон лезет, стараясь не промахнуться в последнем броске, он бросит ее в fountain, о'кей?
Позже, на более точном английском, Шарль расскажет ему, кто она такая и как в своей области стала одним из лучших адвокатов Франции, если не Европы.
— But… What does she do?
— She saves the world.
— No?
— Absolutely.
Кен посмотрел на ту, что дурачилась в этот момент с каким-то дедулей и одновременно плевалась оливковыми косточками в Ясина, и совсем растерялся.
— Что ты ему там рассказываешь? — заволновалась она.
— О твоей профессии…
— Yes! — she said, обращаясь к ошалевшему парню, — I am very good in global warming! Globaly I can разогреть anything, you know… Do you still live с your parents?[332]
Кейт смеялась. Как и Марк, с которым Клер проделала вместе весь этот путь и который, по ее словам, был наделен от природы самой дурацкой системой навигации, какую только можно найти на рынке.
Зато музыка у него отличная… Слава богу, потому что они шесть раз сбивались с пути…
В перерыве между двумя поражениями наелись грудинки с картошкой «фри» и своим хохотом и дурачествами собрали под липами всю деревню.
У Кейт дар, подумал Шарль.
Куда ни пойдет, все вокруг наполняет жизнью…
— Чего ты ждешь? — спросит Клер вечером второго дня, оказавшись с ним вдвоем по другую сторону моста и собираясь загрузить в свою маленькую машинку килограммы фруктов и овощей.
И поскольку братец продолжал протирать ее ветровое стекло, дала ему пинка.
— Дурак ты, Баланда…
— Ай.
— Знаешь, почему ты никогда не станешь великим архитектором?
— Нет.
— Да потому что ты дурак.
Смех.
Снова появился Том, нагруженный мороженым для детей, Марк собирал укатившиеся шары, и тут Кейт объявила:
— Ну что? Утешительную и по домам…
Старики, согласно кивая, достали из карманов тряпки.
— Это что такое? — забеспокоился Шарль, — Какая-нибудь местная бормотуха? Сдула прядь со лба:
— Что? Утешительная? Вы не знаете, что это такое?
— Нет.
— Так вот… В петанке есть первая партия, вторая, решающая, реванш и утешительная. Это игра просто так… Без ставок, без соревнования, без проигравших… Ради удовольствия…
Шарль сыграл блестяще и благодаря ему команда выигра… то есть отдала должное этому замечательному слову. Утешительная.
Когда он уже собирался идти спать, пожелав всем спокойной ночи и оставив сестру на попечение ее учителя английского (подозревая, что она говорит по-английски намного лучше, и все эти ее игры с английским — лишь предлог), она вдруг объявила ему:
— И правда, иди-ка спать. Тебе завтра в одиннадцать надо быть на вокзале, в Лиможе.
— В Лиможе? Да что я там забыл?
— Для нее это оказалось удобнее всего.
— Это для кого это?
— Как бишь ее? — Клер, словно запамятав, хмурила лоб, — Матильда, кажется… Да, да… Матильда.
«Самые» «счастливые» «в» «его» «жизни». Вот почему.
Когда они подъехали, все снова, все еще, как всегда, сидели за столом.
Подвинулись, чтобы освободить им место, и достойно отпраздновали прибытие новобранца.
Остаток дня провели на берегу реки.
Впервые с тех пор, как приехал, Шарль не взял с собой блокнот. Все, кого он любил на этом свете, были рядом, так чего еще ему было желать, воображать, придумывать ирисовыватъ.
Абсолютно нечего.
* * *
На следующий день на рынке встретили Алексиса с мадам. Клер не сразу решилась его поцеловать. Все же поцеловала. Весело. Нежно. Жестоко.
Когда они были уже далеко, Корина спросила, что это за девушка.
— Сестра Шарля…
— Да?
Повернулась к продавцу сыра:
— Послушайте, вы не забыли положить тертый грюйер, как в прошлый раз?
Потом к мужу, превратившемуся в тень:
— А ты чего ждешь? Плати.
Ничего он не ждал, ничего. Это и было его основное занятие.
На следующий день он заедет в Ле Веспери, якобы одолжить какой-то инструмент, и кто-то из детей скажет ему, что она уже уехала.
Шарль, работавший с Марком в гостиной, даже не удосужится выйти ему навстречу.
Том, Дебби и Кен, уже не раз откладывавшие свой отъезд в Испанию, тоже, наконец, уехали.
Мама Кейт, приехавшая накануне, поселилась вместо них в комнате Хатти.
А Хатти, которая уже неплохо разбиралась в покере, другую свою комнату любезно предоставила Матильде… Всего на две ночи.
Потом и Матильда перенесла свой матрас в конюшню.
Шарль, вначале слегка опасавшийся, уживется ли «городская крыса» с «полевыми», быстро успокоился. На второй день Матильда уже сидела в седле, надела наушники и всех их сделала.
А ведь он знал, что она великая обманщица. Наверно, должен был их предупредить…
Лег спать в унынии, прислушиваясь к ее смеху, перекрывавшему всех остальных.
Как-то утром, когда они оказались вдвоем:
— Что это за дом такой? — спросила она его.
— Вот именно… именно это по-моему и называется настоящим домом…
— А Кейт?
— Что, Кейт?
— Ты in love?
— Ты думаешь?
— По уши, — ответила она, поднимая глаза к небу.
— Черт. Это плохо?
— Не знаю… А как же эта твоя квартира, которую я даже не видела?
— Ну и что? Кстати. Я бы хотел тебя кое о чем спросить…
Он задал свой вопрос и получил ответ, который хотел услышать. Вспомнил Клер и то, что она говорила ему насчет участия.
Эта малышка-адвокатесса умеет делать правильные выводы…
Да и защиту ведет прекрасно…
— Шарль, тебе письм! — закричал со двора Ясин.
Узнал почерк сестрицы и нащупал в конверте компакт-диск.
«Если коза не сжевала твой ноут, поставь себе на повтор трек № 18. Слова не очень сложные, с твоим зычным голосом, думаю, ты прекрасно справишься…
Гуд лак».
Шарль посмотрел на диск. Саундтрек мюзикла Кола Портера.
Название?
Kiss Me, Kate Поцелуй меня, Кейт (англ.).].
— Это что? — спросила Матильда.
— Очередная шалость твоей тетушки… — глупо улыбнулся Шарль.
— Ну и ну! Вы прямо как дети малые…
Позже, читая либретто, узнал, что мюзикл написан по мотивам шекспировского «Укрощения строптивой».
Еще одно неудачно переведенное название… The Taming, да: укрощение, приручение, а вот of the Shrew— тут, к сожалению, было над чем подумать…
Следующие четыре страницы — каталог деревянных домиков.
Однажды утром Шарль предложил Недре, которая часами
играла одна в зарослях самшита за курятником, построить ей настоящий дом.
В ответ она долго моргала.
— Первое правило: прежде чем что-либо строить, надо найти подходящее место… Так что пошли со мной, скажешь, где тебе нравится…
Задумавшись на пару секунд, поискав глазами Алис, она встала и поправила юбочку.
— Из твоих окон ты хочешь видеть, как солнце встает или
как оно садится?
Ему было неловко подвергать ее такой пытке, но по—другому не мог, это его работа…
— Восход? Недра кивнула.
— Ты права. Юг, юго-восток, это самое разумное… Они молча обогнули дом…
— Вот здесь по-моему неплохо, и деревья есть, тень у тебя будет, и река недалеко… Близость воды это очень важно/
Его шутливое настроение передалось и Недре, и в какой-то момент, когда пришлось продираться через кустарник, она даже забылась и дала ему руку.
