ваш монолог.
– Ам…
– Зачем вы звоните?
– Как зачем? Мы вместе с музеем Лермонтова готовим выставку, и …
– И что? – не дала ей опять увлечься рассказом Светлана.
– Извините, может я что-то путаю, но вроде мы вас просили найти рисунок?
– Вы? – очень акцентировано переспросила Волкова, интонацией вкладывая нужный смысл – «лично вы?»
– Ну не я сама, а фонд… Ммм, наш бывший вице-президент госпожа Шахова, вроде просила вас…
– Да, – перебила её Светлана, – у нас был с ней разговор за день до её гибели, но он ничем не закончился. И что?
– Ам, – ещё больше смутилась девушка, – зачем же вы… тогда ммм… – и замолчала, потому что никак не могла сообразить, как сформулировать очередной вопрос.
– Девушка, обдумайте, пожалуйста, всё, что вы хотите спросить. Запишите на бумажке, и тогда перезвоните. Хорошо?
– Ам…
Пока она пыталась сообразить, что ответить, Светлана уже повесила трубку. – «Спохватились, умники. Наглость какая – почему я не привезла им, а?» передразнила она про себя девушку. – «Кто ты такая, чтобы я отчитывалась перед тобой?»
Через несколько минут из фонда раздался ещё один звонок и на этот раз в трубке был мужской голос:
– Это Рейнер.
– Простите, кто?
– Я президент фонда «Культурное наследие».
– Здравствуйте, – Светлана вспомнила его, – «Он звонил в тот день, когда она узнала о гибели Шаховой. – Сейчас как скажет, что они подняли бухгалтерию, и выяснили, что я взяла деньги. Блин… И что тогда?».
– Слушаю вас. – с понятной настороженностью ответила она.
– Мы рады, что вы нашли рисунок, и готовы выплатить вам гонорар за работу.
– Ого, – с облегчением выдохнула Светлана, – «отлично, не выяснили, значит. Ну всё, можно и по-выпендриваться».
– Об этом ведь вы разговаривали с Любовью Павловной Шаховой? – уверенно продолжил он.
– Да, но мы ни до чего не договорились. Я взяла паузу подумать, возьмусь я за работу или нет, а потом Шахова погибла так что…
– Это уже не важно. Важно, что вы нашли рисунок, и формально выполнили то, о чём мы вас просили. Мы от своего задания не отказываемся и готовы оплатить вашу работу. Вы обсуждали гонорар с Любовью Павловной?
– Нет.
– Так давайте обсудим. Хоть сейчас, приезжайте к нам в офис, сразу и обсудим.
«Какое заманчивое предложение, – появилась провокационная мысль в голове Светланы, – Действительно, почему бы не получить с них деньги, ещё раз? Наверняка скупиться не будут. И почему бы не вытрясти из них ещё 10 -15-ть тысяч долларов? – она снова подумала о конверте, в свой сумочке, – Вот чем надо заниматься, а не бегать в поисках приключений».
Но ответила совсем другое, а вернее спросила:
– Зачем вам рисунок?
– Как зачем? – вопрос застал президента врасплох.
– Да, зачем?
На другой трубке возникла пауза, видимо мужчина не знал что ответить.
– Ммм, нууу, мы же выставку собираем, для выставки и нужен.
– Я сама сдам его на выставку в день открытия. Для чего мне перед этим, отдавать его вам?
– А вдруг вы передумаете? Или ещё что-нибудь, мы хотим быть уверены… – не очень уверенно начал он что-то выдумывать на ходу.
– Нет, – оборвала его Светлана, – будет так, как я говорю. Рисунок находится в надёжном месте, и с ним точно ничего не случится. Так что по поводу безопасности, можете не переживать. Теперь по поводу, передумаю я или нет – я не передумаю. Более того, я уже заключила договор с музеем, о том, что сдам им рисунок в день открытия выставки. Так что и по этому поводу можно не беспокоиться.
Возникла ещё одна пауза, и дожидаться её окончания Светлана не стала.
– Мне кажется, на этом, разговор можно закончить. Всего доброго.
И нажала отбой.
«А кстати, правда, – продолжила она уже про себя, – зачем им рисунок? Для выставки? Так он туда попадёт, и этого президент не может не знать. Иначе, откуда он узнал, что я нашла рисунок? Ясно, что от музея. Так что же, они ему не сказали, что заключают со мной договор? Сказали, конечно. Зачем же он звонил? Хотел денег мне дать? Ну, так и дал бы. Зачем при этом получать от меня сам рисунок? Он ведь чужой, между прочим, не я его хозяйка. Как я могу им распоряжаться? – она крепко задумалась, задавая себе эти вопросы, – Что-то здесь не так… А вот что? Допустим, этот Рейнер имеет какое-то отношение ко всей этой истории. И что тогда? Захотел выманить у меня рисунок таким примитивным способом? За гонорарчик? Как-то по детски, несерьёзно. Вряд ли он организатор тройного убийства. Эти, когда узнают, что рисунок у меня, на гонорарчики размениваться не станут. А что они станут делать по-твоему? Попытаются выкрасть его? Это, тоже возможно, но на втором этапе, на первом же, они попытаются выкупить его у меня. И сумма, которую они начнут предлагать, скорее всего, будет сильно выше рыночной. Это и будет ориентир. А дальше? Дальше надо будет назначить встречу, и на ней выяснить с кем имею дело… – она обдумала варианты, – Тоже кстати, вопрос непростой. Хорошо если чел представится, а если нет? Или назовёт вымышленное имя? Или вообще будет какой-нибудь шавкой, курьером для передачи денег? Что мне даст его имя? Нет, вряд ли, не станут они отправлять на встречу болванчика. Вопрос купли продажи – серьёзный вопрос. Если на встречу придёт хрен пойми кто, и провалит переговоры, то это им самим всё и усложнит. Значит, придёт тот, кто более ли менее заинтересован в результате. Вот он-то мне и нужен. Хорошо и что дальше? Прослежу за ним, выясню с кем связан. – она вздохнула, – Хорошо бы, только как это сделать? Всё хватит, плывём по течению. Пока надо просто ждать хоть какой-нибудь реакции, а тогда уж и думать. На данном этапе нужно обычное терпение – ждём.
Ещё было два звонка от Марии. Оба раза, коротко и сухо. Первый звонок был связан с договором, всё ли мне в нём понятно. Второй был связан с предстоящей пресс-конференцией, на которой по плану, я и должна буду передать рисунок.
– Вы будете одна присутствовать или владелец тоже приедет? – сходу спросила Мария.
– Одна, если бы владелец мог, то сам бы напрямую и заключил с вами договор.
– Ясно. Тогда вам придётся сказать пару слов о том, откуда он взялся, и кто им владел.
– Зачем?
– Это самое интересное.
«Вот уж точно, – усмехнулась про себя Светлана, – А что, взять да и рассказать на пресс-конференции всю эту историю?»
– Нет, к сожалению, рассказывать особенно нечего. Люди сами не знали, чем владеют.
– Как это?
– Ну
