передергивает. Он оставил дверь открытой. Все выглядит каким-то нереальным. Неужели я в кухне дома, где, как я думала, убили всю мою семью, с отцом, восставшим из мертвых?
– Мне нужно тебе кое-что показать, – говорит отец. – Тогда ты увидишь мое истинное лицо.
– Что показать?
– Это находится в фолли. Мы можем сейчас туда сходить.
Я ему не доверяю. Почему я должна ему доверять? Я не представляю, что он задумал.
– Я сегодня вечером обещала встретиться с подругой, – вру я.
– Отложи встречу.
Я беру телефон.
– Сейчас пошлю ей сообщение.
– Дай. – Он протягивает руку. – Я сам напишу ей сообщение.
Я смотрю на него через стол. Он гораздо крупнее меня.
– Мне лучше не показываться, – поясняет он. – Не сомневаюсь, что ты это понимаешь.
Я медлю. Есть шанс, что я с ним справлюсь. Я умею драться. Но тут его рука опускается в карман, и я понимаю, что у него с собой нож.
– Подожди секундочку, – говорю я. – Мне нужно войти в «Сообщения».
Я прокручиваю список контактов. Мне нужен кто-то, кто поймет самый тонкий намек на просьбу о помощи. Я тяну время, затем передаю ему свой телефон – открыто окно для набора сообщения Серене.
– Когда вы с ней встречаетесь? – спрашивает он.
– В шесть. Напиши ей, что завтра в то же время в пабе «Мэйдэй»[50]. Напиши, что у меня опять болит голова.
Он просматривает мои предыдущие сообщения, потом что-то набирает и возвращает мне телефон. Он написал: «Прости, у меня опять болит голова. Можем встретиться завтра в шесть в „Мэйдэй“? Или как-нибудь потом. Хх».
Если что-то и показалось ему подозрительным, он молчит. Никакого паба «Мэйдэй» не существует, по крайней мере, я про такой не слышала. А Маркус знает, что я не страдаю от головных болей. Я только надеюсь, что сообщение покажется Серене достаточно странным, чтобы обсудить его с Маркусом. Я надеюсь, они поймут, что я в беде.
Я беспокоюсь, что Серена может сразу же отправить ответное сообщение: «Что ты имеешь в виду? Что это за „Мэйдэй“?» И тогда отец на меня набросится. Но она не отвечает. Надеюсь, это означает, что Серена поняла: я прошу о помощи. Серена умная.
– Я отведу тебя к фолли, – говорит отец.
– Через болото? А это не опасно?
– Не опасно, если знаешь, какой дорогой идти. Нам там никто не помешает.
Я восстанавливаю в памяти листок бумаги, который лежит у меня в кармане. Подсказки Нейта, как пройти через болото. Они могут быть правильными, а могут быть и неправильными. Я их запомнила, зная, как странно работает мой мозг, который всегда плохо справлялся с ориентацией на местности, поэтому я всегда старалась зацепиться за какие-то ориентиры. Я запомнила все «Ю» и «В» и «З». Но я не знаю, могу ли доверять Нейту.
– Хорошо, – говорю я. Выбора у меня нет, я могу только согласиться. – Давай пойдем, пока не стемнело.
Глава 62
Эндрю
Та ночь – 22:30
Мужик смотрит прямо на меня. У меня плохая память на лица, поэтому я не уверен, знаю ли я его.
– Пожалуйста, не трогайте моего ребенка, – говорит он.
– Пожалуйста, Эндрю. Не надо, – произносит Эсси и смотрит на ружье.
«Моего ребенка, – сказал этот ублюдок. – Моего ребенка». Он сует Бенджи в руки Эсси. И тут до меня доходит, и у меня подкашиваются ноги, я чуть не роняю ружье и едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться прямо там, в спальне, вместе с Эсси и этим мужиком.
– Позвольте ей уехать, Эндрю, – говорит мужик. – Она больше так не может.
Он думает, что мы знакомы. Я чувствую, как на меня накатывает такая волна ярости, какой я не испытывал никогда в своей жизни.
– С кем, черт возьми, ты, по-твоему, разговариваешь? – ору я, затем беру себя в руки, но продолжаю держать его на мушке, и спрашиваю: – Ты отец Бенджи? Ты его гребаный отец?!
– Опусти ружье, Эндрю, не сходи с ума! – орет Эсси.
Теперь я тяжело дышу и с трудом держу себя в руках. Вот почему она хотела от меня избавиться в эти выходные. Она хотела, чтобы приехал этот мужик. Теперь Эсси рыдает и хватается за мужика, который стоит рядом с ней. Он обнимает ее одной рукой, и в этот момент я мечтаю его убить, но мне удается сдержаться.
– Что за херня тут творится? – снова спрашиваю я.
– А ты сам как думаешь? – отвечает вопросом на вопрос мужик. – Придурок, твоя жена от тебя уходит, потому что ты психопат, который стремится все и всех контролировать.
Теперь Эсси сидит на кровати, Бенджи у нее на коленях. Она продолжает плакать, затем поднимает на меня глаза, все ее лицо в слезах.
– Я не ухожу, Эндрю. Не слушай его, – говорит она.
Мужик – тот, который считает себя отцом Бенджи, – смотрит на нее сверху вниз и говорит:
– Он знает, Эсси. Дальше врать нет смысла. Он знает, что мы уезжаем. – Мужик поворачивается ко мне, у него на лице написано презрение. – Да, это так, Эндрю. Бенджи не твой ребенок. Селестина – твоя дочь. Эта маленькая девочка уже настолько психически нестабильна, что не узнает собственную семью. И Джозеф твой – сын, который дерется, употребляет наркотики и знает один-единственный способ уйти от этой реальности. Этот способ – создание компьютерных игр, где много насилия и агрессии. Но мы их всех заберем отсюда до того, как ты успеешь нанести им еще больший вред.
Эсси теперь скулит. Она встает и идет ко мне, держа на руках Бенджи.
– Отдай мне ружье, – говорит она мне. – Отдай мне ружье, Эндрю. – Она использует Бенджи как щит, сука.
И этот ублюдок ничего не делает, чтобы ее остановить. Он просто стоит там и наблюдает за нами с непонятным выражением на лице. Он даже не боится. Он не думает, что я выстрелю. На миг я даже замечаю на его лице жалость. Я чувствую, как движется мой палец, и ничего не могу поделать, чтобы его остановить. Ружье нацелено в голову этому типу.
– Нет! – кричит Эсси.
Я нажимаю на курок.
Пуля попадает ему в шею. Он падает лицом вперед. Все заливает кровью.
Эсси кричит и бросается на меня, потом снова кто-то кричит.
– Джозеф, нет! – выдает Эсси в этот раз, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что происходит, а ружье снова стреляет. Я не собирался больше стрелять, но оно это делает само, и пуля попадает в Эсси. Она, как в замедленной съемке, оседает на пол, и теперь
