Усилием воли князь взял себя в руки.
Отменять решение в любом случае поздно – к тому же он не привык этого делать. Если князь начнет проявлять подобную нерешительность, добра не жди… Оно принято. Приведено в исполнение. Если его дочь пройдет это испытание, он примет ее обратно с распростертыми объятиями. Если же нет…
Правитель придет на помощь скорбящему отцу.
И все-таки странно. Да, в письме не было ни признаний, ни зловещих намеков... Но Инерис обращалась к магу по имени. Благодарила – за поддержку, компанию и бог весть что еще. И подписалась тоже по-домашнему – Инерис… без титулов, без печати… Что между ними было на самом деле?
И это объятие, которое он видел…
Ральда была права?
– Позвольте уточнить: вы всегда будете теперь просматривать мою корреспонденцию? – зло спросил маг, видя, что правитель не возвращается к чтению.
Новый ледяной тон, которого князь еще от него не слышал.
– Нет, – коротко ответил он и, не удержавшись, добавил: – Не знал, что вы на такой короткой ноге с моей дочерью, и она даже называет вас по имени.
– Леди Ламиэ безукоризненно соблюдает приличия, но это послание было личным. Я не возражаю против легких отступлений от этикета… как и она.
Кэллиэну еще никогда не было так трудно держать себя в руках, как сейчас.
– Она благодарит вас за помощь и поддержку… В чем именно?
Благодарит?..
Мысль о том, что князь прочел адресованные ему слова благодарности, взбесила Кэллиэна еще сильнее. Он скрипнул зубами.
– Можете сами припомнить, – процедил он, – я несколько раз выручал ее. Хотя бы в том случае, когда она решила искупаться ранней весной. Что до поддержки – полагаю, она имеет в виду случай с даллийцами. Я же не читал письмо, откуда мне знать? – Маг помолчал, склонив голову набок, а затем бросил: – Допрос окончен? Я могу идти?
Взгляды двоих мужчин встретились.
Словно со звоном скрестились меч и отравленный кинжал.
Извиняться князь не стал.
– Да. Благодарю за содействие, лорд Дэтре.
Эти слова прозвучали издевкой, хотя были сказаны абсолютно бесстрастным тоном.
Кэллиэн забрал письмо, коротко поклонился и вышел вон, позволив себе от души хлопнуть дверью.
Впервые придворный маг возвращался к себе от князя злым настолько, что в подкрашенных глазах плескалась грозная тьма, которую он не мог сдержать, как ни старался – приходилось щуриться и надеяться на то, что ему не встретится в коридорах никто излишне внимательный.
Письмо от Инерис он беспощадно скомкал в стиснутом кулаке.
После такого оскорбительного требования, после фактически допроса…
Даже читать теперь не хотелось! Мерзкое ощущение – словно перед ним поставили изысканный десерт, который кто-то уже нагло обкусал!
Черный маг поднялся на башню, пометался по площадке разъяренным зверем, пытаясь успокоиться. Затем облокотился на парапет, стараясь дышать ровно.
Получалось плохо. Он то и дело срывался на тяжелое, хриплое дыхание. Хотелось рычать и ломать все, что под руку попадется.
Сказывалась и злость на князя, и усталость, и призыв к собственной крови, и проклятая ментальная магия, и количество ритуалов и заклятий, проведенных и произнесенных сегодня…
И муторная, давящая тоска.
Кэллиэн ощерился, забыв о том, что у него теперь только один клык, с которым оскал скорее будет выглядеть смешно, а не грозно.
Впрочем, он и не стремился кого-либо впечатлить, эта реакция была инстинктивной
Не сдержавшись, маг с размаху врезал кулаком по одной из плит под ногами. Постоял, опустившись на одно колено, чувствуя, как постепенно стихает боль в руке, как болезненно и неохотно встают на место кости, как с неприятным зудом начинают мучительно медленно заживать ссадины.
Полегчало, несмотря на сильную боль, которую он на сей раз не спешил отрезать от восприятия.
Присмотрелся к плите уже осмысленным взглядом – разбил… в центре мелкое крошево, от которого тянутся трещины, раствор тоже не выдержал, и обломки теперь ходуном ходят…
Ну и Вечность с ней. Поменяют. Каменщиков в городе много.
А это князю еще не доложили о том, что произошло аж два несчастных случая практически одновременно… один с лордом Сантусом, один с лордом Дейри… Какой допрос его будет ждать потом? Похоже, рассчитывать на снисхождение или доверие правителя не придется...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кэллиэн примерно представлял, как можно будет выкрутиться без лжи, но одна мысль об этом вызывала тошноту. Не хотелось, отчаянно не хотелось этого делать… Но похоже, выбора не осталось. Он уже ступил на этот путь.
Маг поднялся, устало сел у парапета, облокотившись на него спиной. С неба издевательски щерился огрызок луны. Будь она полной – он бы сделал сегодня нормальный артефакт, по которому мог бы связаться с Инерис, поговорить с ней… а так останется только следить за ее передвижениями. Неполноценное заклятье сможет передать максимум 3-4 слова… но хотя бы он будет знать, как у нее дела.
Кэллиэн прикрыл на миг глаза, а потом медленно расправил письмо и развернул его.
Дочитал, снова смял бумагу в кулаке, устало прикрыл глаза.
«...Полагаюсь на вас и надеюсь при первой возможности написать вам снова. Я не хочу, очутившись в обители, вновь потерять с вами связь на несколько недель, а то и месяцев… Знаете, я поняла, что буду скучать по вам. Не меньше, чем по семье, замку, своим занятиям и обязанностям… Мне будет очень вас не хватать. Пожалуйста, если будет способ передать мне весточку – сделайте это.
С теплом и благодарностью,
Инерис».
Возможности не будет. Еще очень и очень долго.
Кэллиэн зажмурился, прислонившись затылком к холодному камню.
В нем боролись двойственные чувства – с одной стороны, было приятно прочесть эти слова, узнать от нее самой, что она тоже испытывает к нему симпатию… С другой…
Он плавно поднялся на ноги. Измятое письмо, помедлив, убрал во внутренний карман на отвороте камзола.
Инерис решилась доверить свои чувства бумаге… а по ним грубо прошлись чужие бесцеремонные пальцы.
Главное, чтобы она не узнала, насколько далеко зашел ее отец в своих идиотских подозрениях.
Синие глаза снова зло сощурились.
Уж он разберется в том, что творится с князем! Непременно разберется! Кэллиэн не считал себя мстительным, но после этой унизительной и возмутительной сцены…
Счет, который он собирался предъявить неизвестному недомагу, только что изрядно вырос.
К сожалению, Кэллиэн пока не представлял, с чего начать. Обычные методы не работали… а значит, придётся придумать новые. По крайней мере, теперь он хоть примерно представляет, что искать.
***
Прошло каких-то полчаса – а Инерис уже считала минуты до того момента, как ее передадут с рук на руки офицерам четвертого форта. Демон оказался на редкость наглым и при этом неугомонным. Как ему хватало сил одновременно опекать ее – а он это делал, в том числе прикончив бросившегося на девушку бешеного волка, она даже испугаться толком не успела – и сыпать короткими, уничижительными комментариями, Инерис не очень понимала. Но они привели ее в состояние боевой злости, да такой, что даже места размышлениям о доме не осталось. Ее настроения не улучшал и тот факт, что приходилось регулярно останавливаться, чтобы вытряхнуть из туфель очередной камушек или несколько песчинок. Каждая такая остановка тоже вызывала у демона приступ неуместного остроумия, и через час Инерис на всё махнула рукой. Встретится с другой группой – сразу попросит аптечку. Все равно пока будет переодеваться, пока они поделят обязанности, пока позубоскалят, раз уж проклятущий полукровка такой мастер в этом дурном деле… Как раз с полчаса и пройдет, может, больше. Мозоли успеют зажить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда она доковыляла до водопада – по-другому и не скажешь, девушка и самой себе казалась неуклюжей цаплей, – выяснилось, что их уже ждут. Десять офицеров, суровых, в полном боевом облачении, у каждого за плечами мешок…
Она представляла, как их «радует» перспектива марш-броска… В армии офицерам не приходилось передвигаться с поклажей, для этого есть обозы и грузовые лошади. Но скрытности ради пришлось поступиться комфортом.
