— Народом Равнин? — мягко осведомилась я.
— Именно так. — Олрет без труда узнал тормалинское название последнего из трех древних племен. — Некоторые избранные давно совершают такие плавания, бросая вызов скитающимся по морям теням, хотя недостойных, рискующих собой, постигает несчастье.
— Я никогда не слышал о таких гостях. — Райшед прятал свой скепсис за показным хладнокровием.
— Мы не задерживаемся, — заверил его Олрет. — Луговые люди накладывают проклятия на тех, кто злоупотребляет их гостеприимством, оставаясь на зиму. Поэтому мы не разрешаем таким кораблям приставать к берегу. Слишком многие возвращаются, груженные только смрадными трупами, приносимые сюда морскими тенями.
Неужели на северных просторах еще сохранились остатки древнего Народа Равнин? Тормалинская история утверждает, что всех их выгнали, когда Старая Империя самовольно очерчивала свои провинции Далазор и Гидесту. С другой стороны, я знала немало бывших пастухов, которые порвали со своими семьями, пасущими стада на тех бескрайних пастбищах. Подобно мне, эти отщепенцы ходили по краю закона. У многих из них были острые черты лица, темная кожа и темные волосы и худощавое сложение — черты, которые легенды приписывают сгинувшему племени Равнин. Кроме того, большинство тех кочевых кланов из поколения в поколение передают родовую обиду на тормалинское господство, и это вполне могло заставить их молчать о случайных гостях, привозивших что-нибудь стоящее для обмена. Интересно, однако, что это может быть?
Олрет снова говорил с Сорградом:
— Прости меня, но вы не найдете радушного приема, если навлечете беду на мой несчастный народ. Мы выстрадали полную меру горя за последние три года.
— Горы извергаются? — с участием спросил Сорград.
Олрет мрачно кивнул:
— Творец первый раз высек искры из своего горна два года назад. Сначала мы надеялись, что кара Матери наконец постигла Илкехана, но каждый остров оказался сотрясен или расколот. Мертвая рыба всплыла из морских глубин. Козы задохнулись от пепла или умерли позже, отравленные своим кормом. Целые семьи задохнулись во сне, когда ядовитый воздух заполнил самые низкие лощины.
— Тогда мы тем более ценим твою щедрость, — серьезно молвил Шив.
Избегая его взгляда, я взяла еще кусочек копченого мяса и отщипнула хлеба. Это Планир, Калион и пара других магов заставили горы извергаться, чтобы отвлечь Илкехана от погони за нами, когда мы удирали из его когтей. Похоже, Верховный маг положил тогда начало чему-то такому, что идет гораздо дальше, чем он хотел.
Олрет криво улыбнулся.
— Мы разыскали те милости, что послала нам Мать. Нашлась репа для голодных, сваренная в самой земле. Очень много животных погибло, зато у нас остался лишний корм, чтобы разбросать по горячему пеплу. — Он увидел наши озадаченные лица и поспешил объяснить. — Это вызывает новый рост. Так мы быстрее можем вернуть плодородие земли. — Его лицо снова стало хмурым. — Но еды не хватало, и многие умерли за эти два прошедших года, да еще Илкехан нападает на более слабые острова как ворон, который преследует умирающее от голода стадо. Он насылает на них беду за бедой, прежде чем захватить землю силой оружия, и говорит, что люди сами этого захотели. Затем он дает голодающим немного еды, чтобы им хватило сил для работы, но не для того, чтобы ему сопротивляться.
— Это то, что случилось с самым западным островом? — вежливо спросила я.
Райшед увидел, что Олрет снова меня игнорирует, и задал свой вопрос.
— У вас нет верховного владыки или союза равных Илкехану, чтобы не допускать таких завоеваний?
Олрет застыл, словно его оскорбили. Потом выдавил улыбку и спросил Сорграда:
— Аниатиммы теперь подчиняются какому-то королю?
— Нет, никогда, — решительно ответил Сорград, опережая Грена. — Каждый род управляет своими делами и ни перед кем не отвечает, кроме своей крови.
— И все, кто делит кровные узы, работают вместе ради общего блага? — Олрет улыбнулся с удовлетворением, когда Сорград и Грен кивнули. — Так всегда было и в наших кланах.
Что, конечно, хорошо и совершенно необходимо в горах севернее Гидесты, где ближайшие соседи находятся в десяти днях пути по пересеченной местности в хорошую погоду и в тридцати — в плохую. Во время той же непогоды все работают вместе, потому что одному в горах легко погибнуть. Но я не понимала, как эта идея работает здесь, на этих тесных островах, где все торчат на глазах друг у друга.
— Как избираются ваши вожди?
Олрет снова меня игнорировал.
— Что тебе Илкехан? — резко спросил он Сорграда.
Ответ горца был прост:
— Враг. Всем нам.
Грен заговорил неожиданно:
— Он заслуживает смерть по нашему закону — и по вашему тоже, если такова цена зимовки за океаном.
Олрет посмотрел на него с острым любопытством.
— Что ты говоришь?
— Эрескен был сыном Илкехана?
Олрет кивнул, и Грен довольно улыбнулся.
— Я узнал от самого Эрескена, что его мать была рабыней, взятой с равнин. Илкехан зимовал там и привез ее уже беременную.
Надежда в темных глазах Олрета вскоре погасла.
— Еще одно преступление среди очевидных преступлений Илкехана? Ты не думаешь, что мы бы стояли плечом к плечу и выступали против него, если бы могли?
— А почему вы не можете? — осторожно спросил Райшед.
— Он черпает истинную магию из каждого харджирда. Илкехан владеет ею так, как никто не владел со времени вирмов. Он оставил нас без силы, которая позволяла безопасно ходить по океанам, и даже попытайся мы, Илкехан использует свои темные ритуалы, чтобы найти и потопить наши корабли. — Горечь переполнила Олрета. — Мне неведомо, где он берет такие знания. Илкехан убивает каждого, кто проникает в царство заклинаний, кроме тех трусов, что ползают у его ног, изучая его секреты, пока он не пошлет их мучить до смерти его врагов.
Олрет помолчал.
— Неужели вы думаете, что мы бы не сбросили Илкехана на скалы под его крепостью, если бы могли? Но ему нипочем любая атака. Мы могли бы навалить наших мертвых до самых стен его замка, а он бы все равно смеялся, наблюдая, как мы умираем под бичом его магии.
— А вы не думали о том, чтобы послать одного человека убить его? — спросил Сорград. — Один не так бросается в глаза, как целое войско.
Олрет покачал головой:
— Илкехан убьет любого изгнанника, попавшего на его территорию, чтобы он не оказался шпионом. Разве я позволю моему человеку навлечь на себя проклятие Матери, лишь бы войти во владения Илкехана?
— Что такое харджирд? — резко спросил Грен, выковыривая из зубов ягодные зернышки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
