принял тот же яд, которым убил семью Кризанты. Чужими руками, но всё
же...
- Но как он это сделал? - спросила я. Это единственное, что я хотела узнать. А то, что этот Колторн избежал в итоге правосудия таким страшным способом, меня не тронуло. Собаке собачья смерть. Хотя его детей было безумно жаль - они-то точно были ни в чём не виноваты.
- Яд был в одном из пакетиков ванилина, которые кухарка Северьена и Кризанты закупала в лавке пряностей сразу помногу - они очень любили её выпечку и разные пирожные, которыми она славилась и часто баловала своих хозяев, а заодно и остальных слуг. Колторн нанял карманника, который подменил один из нормальных пакетиков на пакет с ванилином, начинённым ядом. Точнее, он нанял кого-то, который нанял ещё кого-то по цепочке... А потом ещё и ликвидировал несколько звеньев этой цепочки, чтобы ничто на него не вывело.
- А ту цепочку никто даже раскручивать не начал, - горько усмехнулся Росс.
- Кризанта, выжив и сбежав, сыграла на руку Колторну, сама о том не догадываясь. Она стала идеальным подозреваемым, другого и не искали. Точнее - на всякий случай всё проверили, но больше никаких зацепок не было. Брокингер держал меня в курсе расследования, так что, мне известна даже закрытая для остальных информация. Как я уже говорил, посторонние к дому не приближались - в доме наследного принца была отличная система магической безопасности, мышь бы не проскочила. Яд был обнаружен в остатках пирожных и больше нигде. Все продукты, находящиеся на кухне, были чистыми, в том числе и оставшиеся пакеты с ванилином, а пакетик из-под отравленного был отправлен кухаркой в кухонный уничтожитель мусора ещё в процессе готовки.
- И все концы были обрублены, - кивнул Росс.
- А моя бабушка стала идеальной подозреваемой, - вздохнула я.
- Если бы не предсмертная записка, в которой Колторн каялся во всех своих грехах, правду никогда бы не узнали.
- Её и так не узнали, - буркнула я. - По крайней мере те, для кого она была жизненно важна.
- Мне жаль, Уиллоу, - герцог посмотрел на меня с искренним состраданием. - И Кризанту тоже. Я был с ней едва знаком, но всё же хорошо её помню, и мне очень жаль, что её жизнь сложилась... вот так. Возможно, верь король, что она всё ещё жива, может, что-то изменилось бы. Или нет. Ведь пришлось скрывать не только преступление Колторна, но и то, как именно его обнаружили. Официально он погиб вместе с семьёй от несчастного случая с засорившимся дымоходом.
- Вместе с семьёй? - задумчиво переспросил Росс. - Не просто с детьми? А что с его женой? Как она умерла?
- От старости, - пожал плечами герцог. - Но для всего мира её не стало вместе с остальными.
- Почему? - удивилась я. - Зачем объявлять живого мёртвым?
- Бедняжка сошла с ума ещё до самоубийства мужа. Удалилась в безопасный, выдуманный мир, где её дети оставались живы. Вылечить её не удалось, поэтому жену, точнее, уже вдову Колторна увезли в уединённое поместье и поместили под присмотр целителя и нескольких преданных слуг. Она ни в чём не нуждалась, нянчила кукол, которых считала своими детьми, разговаривала с мужем, которого видела только она, и была счастлива этим до конца своей жизни. Хотя... не устранись Колторн, останься с ней, возможно, смог бы вытянуть бедняжку. Но он предпочёл «сбежать»...
- Как всё это ужасно, - вздохнула я, жалея женщину, которая оказалась гораздо слабее бабушки и, в отличие от неё, сломалась в похожей ситуации.
- Надеюсь, это хоть немного объясняет, почему прежний король решил не ворошить историю двенадцатилетней давности. Он вновь лишился сына и внуков, его невестка сошла с ума - нужно было всё это пережить. Можно ли осуждать его за то, что он... наверное, струсил, да. Он тогда сильно сдал, поседел буквально на глазах, из ещё достаточно крепкого, хотя и немолодого мужчины превратился в старика. А ведь на его плечах всё ещё лежало всё наше королевство, он должен был думать о судьбах подданных Ворналии. Слишком много всего на одного немолодого короля, слишком много. А последний поступок сына едва его не добил.
- Наверное, его стоит пожалеть, - я отвела взгляд, чтобы не видеть печальных глаз герцога. - Он, действительно, пережил два немыслимо страшных удара, к которым добавилось осознание того, что один из его сыновей - убийца. Но у меня не получается! - Я подняла взгляд и прямо посмотрела на герцога. - Я не знала ни прежнего короля, ни членов его семьи, для меня они - лишь имена, не более. А бабушка была со мной рядом практически всю мою жизнь. И долгое время была для меня всем миром. У меня ведь кроме неё вообще никого не было - ни матери, ни отца, никого. И то, как с ней поступил прежний король, в моих глазах немногим лучше того, что сотворил его сын. Простите, но я так чувствую.
- Я понимаю, - вздохнул герцог. - Хотя не разделяю твои чувства - я-то, в отличие от тебя, знал их всех, - но признаю твоё право на них. И то, что ты не боишься высказать то, что думаешь и чувствуешь, меня даже радует.
- Радует? - меня несколько удивил такой выбор слова. Чему тут радоваться, если он со мной не согласен?
- Я рад за своего внука. Почему-то я уверен, что ты никогда не станешь ему лгать. И не предашь. А это дорогого стоит. Кризанта очень хорошо тебя воспитала.
- Спасибо, - смутилась я от неожиданной похвалы, не зная, что ещё сказать.
- Пойду я, пожалуй, - герцог тяжело поднялся с кресла. - День был очень непростым, а уж закончился... Слишком много тяжёлых воспоминаний. Нам всем нужно отдохнуть и обдумать то, что сегодня открылось.
С этими словами герцог направился к двери. Сейчас его возраст - а по моим прикидкам ему было лет девяносто, для оборотня не настолько древний возраст, как для человека, но всё же герцог был очень и очень немолод, - был виден невооружённым
