не остановила? — Певец посмотрел на пустой бокал, и тот закрутился.
— Я была в ярости и хотела его вернуть и наказать… но… — колдунья опустила голову еще ниже. — Тебе не понять, ты мужчина.
— И где же он скрылся? — спросил Певец. — Только не сочиняй, что он пошел через Черные Горы. Это невозможно. Горы неприступны.
— Тут вы все ошибаетесь. Есть проход в горе, он начинается в моих пещерах и кончается на той стороне. Я когда-то нашла его и показала твоему отцу. Хотела похвастаться… и вот…
Певец внезапно ощутил дыхание между лопаток, и мана затрепетала в кончиках пальцев.
— Что же там, на той стороне? — небрежно спросил он.
— Я там не бывала, это слишком далеко от моей пещеры, там я бессильна. Но посылала слуг, и они все выведали. Там другой мир. Иные люди. Они не похожи на нас. Их железо тверже нашего, у них есть орудия, извергающие огонь, а воины ходят одетые в блестящую броню. Но они не свободны: их земля поделена на большие куски, и у каждой есть свой хозяин. Они называют эти куски государствами, их хозяев — королями, а себя — их подданными. И еще — у них никто не владеет маной, потому что они в нее не верят. Мужей и жен у них нет, только мужики и бабы. Во всяком случае, твой отец со своим жалким остатком былой силы сумел-таки основать свое королевство, растратив на это последнюю ману. Теперь он прячется в большом замке — вроде тех, которые строят ведьмы, у которых места силы находятся на открытой земле.
— Мужчина прячется в замке? За стенами? — Певец скривился.
— Подданные считают это почетной и завидной участью, — объяснила колдунья.
— И ты все-таки хочешь его вернуть, — задумчиво сказал рыцарь.
— Нет, — ведьма расправилась с последним кусочком мяса и отпила немного вина. — Я до сих пор мечтаю о нем, но никогда не буду с ним счастлива. Нужно было отпустить его тогда… впрочем, чего уж теперь-то. Но меня беспокоит дочь. Место, где стоит дворец, — место силы. Не такое, как моя пещера, маны там чуть-чуть. Но все-таки она там есть.
— Не беспокойся, — Певец улыбнулся. — Если маны мало, она не успевает скопиться. Насколько я понимаю в этих делах, твоей дочке достаточно выйти за пределы места силы — и все, что она набрала, выдует ветром. Вряд ли отец держит ее взаперти.
— Вот именно, — вздохнула ведьма. — Он держит ее взаперти. Наверное, хочет, чтобы она когда-нибудь стала сильной женой, чтобы укрепить свою власть через нее… а может, мечтает отомстить мне. Не знаю. Так или иначе, он не позволяет ей выходить из дворца. Даже на празднества она смотрит с балкона замка. Рано или поздно в ней скопится достаточно маны, и она ее ощутит. Когда же она станет ведьмой, ей захочется больше. А ее отец знает, где маны много… Подожди, я знаю, о чем ты думаешь, — ведьма снова выставила перед собой ладошку. — Я не хочу их убивать — ни дочь, ни ее отца.
— Тогда зачем я тебе нужен? Я так понял, что ты не можешь дотянуться до них, потому что твоя сила не простирается за пределы гор.
— В общем, да, но дело не в этом. Я не хочу их смерти. Мне нужно только одно: чтобы моя дочь осталась бабой. Помоги мне.
— Что ты предлагаешь? — рыцарь в задумчивости закрутил вокруг пальца золотой локон.
— Ее нужно похитить из дворца и увезти. Куда угодно, только подальше от мест силы. Лучше всего, если вы будете постоянно перемещаться с места на место — тогда у нее уж точно не останется ни капли маны. Кстати, девочке сейчас четырнадцать, и она очень красива. Только не обращайся с ней в постели как с дочкой мельника. Пожалуй, — ведьма плотоядно улыбнулась, — я просто обязана дать тебе несколько уроков галантного обхождения…
— Я понимаю, зачем это нужно тебе, — медленно сказал Певец. — Но я не понимаю, зачем это нужно мне.
— Подумай о своем отце. Во-первых, я сниму с него клятву, и он станет свободен. Дальше: если его дочь похитят, он не сможет усидеть на месте. Сейчас он превратился в мужика, чья задница приросла к удобному стулу, который у них называется троном. Но дочь он любит и будет искать. Сначала, конечно, пошлет на поиски кого-нибудь другого — он слишком обленился и закис. Но потом он поедет сам. А мужчину в дороге несет ветер… и дорога может стать путем.
— А может и не стать, — вздохнул рыцарь. — Но ты права, это, по крайней мере, шанс… а для меня — интересное приключение. Хотя ведь его дочь — моя единокровная сестра… — вспомнил он.
— Тебя это беспокоит? — ведьма в упор посмотрела на рыцаря.
— Честно говоря, нет. Я же не собираюсь делать ей ребенка. Я вообще не хочу обзаводиться постоянной подругой. Много славных мужей ушло с пути из-за любви, и твой рассказ — тому подтверждение.
— Просто побудь с ней, пока тебя это будет развлекать. Пусть она привыкнет, что все ее проблемы решает мужчина. И когда ты ее бросишь, она будет думать о мужчинах, а не о собственной силе… Ладно, это уже не твои заботы. Сейчас мне нужно, чтобы ты вытащил ее из дворца и увез. Сможешь влюбить ее в себя? Если хочешь, наложу на тебя заклятье.
— Ну, это я умею, — рыцарь пошевелил пальцами, рассыпав малиновые искры. — Меня больше волнует, как подобраться к этому замку. Если это то же, что и у нас, то у него есть стены, а дворец хорошо укреплен. Я, конечно, могу ворваться силой… но тогда будет понятно, что она у меня есть. Если мой отец настолько жалок, как ты говоришь, он не будет преследовать сильного мужа, потому что для мужика это самоубийство. Значит, мне нужно притвориться безобидным… но чтобы меня пустили в замок и чтобы девочка увидела меня хоть раз. Что ж… погоди. Вспомню молодость. Когда я только-только встал на путь, то ходил по селениям, пел песни и показывал фокусы. Помнится, меня везде хорошо принимали, во всяком случае поначалу… Кто там? — он с негодованием обернулся к двери, и та слетела с петель.
За дверью стояла крестьянка — та самая, которую он встретил на дороге. Она тряслась от страха, но не уходила.
— Высокий господин, — женщина стиснула руки на груди, пытаясь унять дрожащий голос, — пощадите старуху… помогите. У меня горе. Пропал мой сын, старшенький, вчера ушел и не вернулся. Вы ведь сильный муж, вы можете помочь… ну
