Алекса нервно рассмеялась:
— Боюсь, если ты поднимешь меня на такой высокий пьедестал, то увидишь, что у меня ноги из глины.
— Ерунда! — с обаятельной улыбкой отмел он ее сомнения. — Мои пьедесталы как раз и сделаны из глины.
Алекса снова рассмеялась, на этот раз более непринужденно. Иган укрепил ее веру в себя и помог понять бесплодность попыток угодить Карлу.
Конечно, больно сознавать, что больше десяти лет в «Линдстром ассошиэйтс» потрачены напрасно, как и почти столько же лет, прожитых с Филиппом. Значит, тем больше оснований перешагнуть и через то, и через другое.
Алекса пообещала Игану дать ответ в субботу вечером, но уже почти не сомневалась, что ответит «да».
Глава 25
Алекса сидела в своей кабинке, подперев подбородок, и рассматривала макет здания, который от нечего делать сложила из брусочков, имитирующих кирпичи и гранит. Работы не было, и она чувствовала себя неприкаянной.
Заглянул Грег, до отвращения жизнерадостный.
— Развлекаешься? Ну-ка, посмотрим, что у тебя тут? На твоем месте я бы поместил это вот сюда. — Он поставил продолговатый брусок розового гранита вертикально. — Ну вот, теперь это похоже на декларацию, а смысл ее таков: «Пошли вы в задницу, линдстромовские задницы!»
Алекса вяло улыбнулась:
— Прости, Грег, меня все еще наказывают за провинность, и на тебя это тоже влияет.
— Ерунда! Как только Карл увидит, что его бездари сделали с твоими проектами, он быстренько вернет их тебе. Только нужно потерпеть еще недельки две.
— Всего-то? — пробурчала Алекса. — И как, скажи на милость, я продержусь столько, если мне абсолютно нечего делать?
— По-моему, сейчас самое время уйти в отпуск.
— Ну ты и скажешь! Предлагаешь мне отдыхать и наслаждаться жизнью?
— А почему бы и нет? Можешь поехать со мной и моим другом. — Он заговорщически подмигнул. — Ты до того прелестна, что, чего доброго, превратишь меня в натурала. — Алекса, не выдержав, рассмеялась, и Грег издал победный клич: — Есть, сработало! — И продолжил уже серьезно: — Кроме шуток, Алекса, может, это не такая уж плохая идея — уехать на время. Лично я завтра отбываю на Мыс. Десять дней в раю — море, солнце и песок!
— Желаю приятного отдыха. — Алекса почувствовала себя всеми покинутой. — Если я и уйду, то навсегда. Не собираюсь ждать, пока меня уволят.
Грег в упор посмотрел на нее.
— И очень глупо! Карл тебя ни за что не уволит, а если ты уйдешь сама, это будет глупейший поступок в твоей жизни. Конечно, сейчас он злится, но это пройдет. Проколы у всех случаются. Не собираешься же ты выкинуть псу под хвост столько лет…
— Эти годы не пропадут, — перебила Алекса. — У меня есть определенный багаж, мои работы многие знают.
— И что из этого? Если ты уволишься, то вернешься практически к тому, с чего начинала. Если только тебе не предложили хорошую работу в другом месте.
Алекса замялась и покраснела.
— Грег, здесь у меня нет будущего.
— Понятно. — Он продолжал сверлить ее взглядом.
— Послушай, не смотри на меня так, — взмолилась Алекса, отворачиваясь. — Если бы могла, я бы взяла тебя с собой, но в нынешних обстоятельствах это невозможно. Честное слово, мне очень жаль.
Грег глубоко вздохнул:
— Ты мне ничем не обязана. Все мы ищем, где лучше. Поверь, я и сам, ни минуты не раздумывая, уйду отсюда, как только созрею.
— Ради Бога, только не распускай слухи! Еще ничего точно не известно, я пока только раздумываю.
Грег сгорал от любопытства.
— А что, место действительно стоящее?
— Если честно — не очень. Это… Короче говоря, фирма состоит из двух партнеров, и это не совсем то, чего бы мне хотелось…
— Можешь не продолжать. Ты и Бауэр!
Алекса не стала отрицать.
— Матерь Божья! — Грег вскочил и схватился за голову. — Да ты совсем рехнулась! Этот парень — сущий дьявол! Не удивлюсь, если окажется, что он все это подстроил от начала до конца! Увивался за тобой и в то же время подсовывал всякую дрянь, которую слепила Сью. Потом улизнул с презентации, так толком и не объяснив почему…
— Ох, Грег, прекрати, ладно? Я уже жалею, что вообще заговорила об этом. Если ты хоть словом обмолвишься… — Алекса замолчала и нервно сглотнула, боясь, что вот-вот расплачется.
Грег снова сел.
— Конечно, я не проболтаюсь, не волнуйся. Я тебе многим обязан, и вообще я твой друг. Могла бы и сама догадаться. Извини, что не сдержался.
Некоторое время он сидел молча, пристально глядя на Алексу. Слишком пристально.
— Почему ты на меня так странно смотришь?
— Потому что… Скажи, только не сердись, но ты, случайно, не беременна?
— О Господи! — Голос у Алексы сорвался, из глаз брызнули слезы.
— Черт, прости… Просто ты выглядишь так… Не знаю, в чем дело… Я только предположил.
Алекса немного успокоилась и в отчаянии пробормотала:
— Из-за этого я стала совсем больной. Ребенок от Филиппа.
Грег выглядел озадаченным.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Я узнала о беременности еще до Вашингтона.
— И не рассказала Филиппу?
— Нет, конечно!
Грег покачал головой и тяжело вздохнул:
— Это несправедливо.
— Несправедливо, что я осталась одна, беременная, когда муж ушел к ней?! — сгоряча выпалила Алекса.
— Но если бы он знал о ребенке, все могло бы измениться.
— Ничего подобного! Как только мисс Первая Любовь выползла из своих техасских болот, Филипп стал другим и… Словом, не думаю, что я могу его вернуть. — Чувствуя, что голос снова начинает дрожать, она замолчала.
— Может, ты все поняла неправильно. Он когда-нибудь говорил, что любит ту женщину?
Алекса растерялась.
— Ну, знаешь ли, я не спрашивала.
— А может, следовало спросить. Вполне возможно, что дамочка преподнесла себя на блюдечке с золотой каемочкой и он не устоял, откусил кусочек — вроде как ты, когда легла в постель с Чудовищем. Только не пытайся морочить мне голову, заявляя, будто ты любишь Игана. И все же ты не можешь знать заранее, как отреагирует Филипп, когда узнает о ребенке.
— Не узнает. И вообще это еще не ребенок, а… эмбрион. И ребенком он никогда не станет.
Грег даже не пытался скрыть, насколько он потрясен:
— Уж не собралась ли ты делать аборт? Господи, не может быть!
— Может. Думаешь, я сама не переживала? А что бы ты сказал, если бы ребенок был от Игана?
Грег задумчиво покачал головой:
— Боюсь, я бы сказал то же самое. У меня своя точка зрения на аборты. Наверное, потому, что я и сам не должен был появиться на свет. Когда моя мать забеременела, папашу чуть кондрашка не хватила. Пьяница и бабник, он не желал брать на себя ответственность. К тому же он был суеверным и невежественным. А мать у меня ревностная католичка. Узнав о ребенке, отец отправился к какой-то старой ведьме, и та посоветовала купить десять фунтов шпината, залить в ванне горячей водой и посадить туда мать. Мой старик бил ее до тех пор, пока она не послушалась, только он решил схитрить и в результате перехитрил сам себя. Этот скупердяй купил вместо десяти фунтов шпината только пять, решив, что и так сойдет. Кто знает, может, сделай он все как надо, фокус получился бы. Меня отделяли от небытия всего пять фунтов шпината.
