Если Гейл и заметила, что он слишком много пьет, то тактично промолчала. Филипп был полон решимости держать свои мысли при себе. Зачем портить хозяйке вечер?
Если уж на то пошло, зачем портить настроение и себе? Если Алекса больше его не любит… Эта мысль причинила Филиппу острую боль, но он заставил себя посмотреть правде в глаза. Они хотят от жизни разного, и разве не логично, что каждый потянулся к кому-то, кто спокойнее и не провоцирует конфликты.
К тому же не исключено, что он с самого начала ошибся насчет Алексы и Игана. Возможно, у Бауэра просто-напросто был лишний билет, и он пригласил коллегу. А то, что Алекса внимала каждому его слову, еще не означает, что они любовники.
Филипп неохотно признался себе, что испытывает самую что ни на есть примитивную ревность. Его куда больше волновало, спит ли Алекса с Иганом, чем то, что она может находить другого мужчину умным и интересным.
Гейл обратилась с каким-то вопросом, Филипп даже что-то ответил, хотя в эту минуту он отдал бы все, лишь бы исчезнуть и забыть об этом вечере навсегда.
Когда Иган пригласил Алексу на благотворительный бал в Центральном парке, она поначалу сомневалась.
— Я никого там не знаю…
— Достаточно того, что ты знаешь меня, а я знаком со многими. Если кто-то нас заинтересует, мы подойдем и представимся. Не забудь, там будет высший свет Нью-Йорка. Никогда не знаешь заранее, какое знакомство может оказаться полезным для бизнеса.
— Мне нужно новое платье…
— Отлично. Я помогу тебе его выбрать.
Отправиться под руку с Иганом в известный салон за вечерним туалетом оказалось довольно занятным делом. Предупредительная продавщица представила им на суд целую коллекцию нарядов. У Игана был точный глаз, и его вкусы совпадали со вкусами Алексы. В конце концов они выбрали бледно-голубое платье из шелкового джерси, облегающее фигуру, но не открывающее больше, чем Алекса хотела бы открыть.
И она стала с нетерпением ждать благотворительного бала, надеясь, что выход в свет поможет ей на время забыть о собственных проблемах. К тому же Алекса от всей души поддерживала цель аукциона, так как Центральный парк был одним из ее любимых мест в городе.
Приехав на вечер, они сразу же влились в толпу нарядных гостей, разгуливавших с бокалами шампанского. На закуску предлагались корзиночки из огурца, фаршированные муссом из копченого лосося. Иган сразу же встретил нескольких знакомых и представил им Алексу, добавляя: «Моя коллега и старший архитектор».
— О, неужели? Замечательно! Знаете, вы первая женщина-архитектор, с которой мне посчастливилось познакомиться! — с нескрываемым восхищением воскликнула одна пожилая дама.
Алекса не могла не отметить, что подобная реакция в корне отличается от привычного: «Ну, и каково быть женой Филиппа Джерома?» Надо отдать должное мужу, он обычно упоминал ее профессию, но все неизменно воспринимали Алексу только как супругу телезвезды.
Иган нашел отведенный для них столик. Увидев на своем месте табличку с надписью «гость», Алекса улыбнулась:
— Как вижу, ты оставил себе путь к отступлению?
Иган нисколько не смутился:
— Можно и так сказать. Я сразу заказал два билета, так что мне нужно было найти себе спутницу. Но я счастлив, дорогая, что ею оказалась ты.
Алексе понравилось оформление площадки. Все — от цвета навеса до белых фарфоровых ваз с ветками душистой сирени на столах — было выдержано в единой цветовой гамме и напоминало о весне. Она уже начала расслабляться, как вдруг… заметила за центральным столом Филиппа. У Алексы было такое ощущение, словно она получила удар в солнечное сплетение. Рядом с ее мужем сидела Гейл в лиловом платье, открывавшем белые округлые плечи и верхнюю часть пышной груди. А когда Алекса увидела в их окружении мэра и директора парка, то поняла, что миссис Даулинг входит в число организаторов благотворительного бала.
«Господи, — подумала Алекса, — надо было хорошенько подумать, прежде чем являться на подобное мероприятие! Мне здесь не место».
Прекрасная, живая, чувственная Гейл что-то сказала Филиппу, тот наклонился к ней, кивнул и улыбнулся.
В душе Алексы отчаяние сменялось ревностью и гневом. Она была полной противоположностью Гейл, и оставалось только удивляться, как она вообще могла когда-то понравиться Филиппу. Или ему нравилось как раз то, что Алекса ничем не напоминала ему о потерянной любви?
Она так глубоко задумалась, что, когда Иган дотронулся до ее руки, вздрогнула от неожиданности.
— Алекса, не стоит так откровенно его разглядывать. Наслаждайся вечером вместе со мной — это будет лучшая месть. Насколько я понимаю, та пышнотелая брюнетка и есть его бывшая невеста? Соперник не слишком достойный, дорогая моя, — небрежно заметил Иган.
— Спасибо, но ты не можешь не согласиться, что она красива.
— Только не по моим меркам. В ней есть налет вульгарности, а элегантности — ни на грош. Лиловый шифон — это, знаешь ли, для молоденьких балерин с ногами от шеи, а не для зрелых матрон.
Алекса с трудом выдавила улыбку.
— Ну вот, так-то лучше. Посмотри, дорогая, на это с другой точки зрения: если такова женщина его мечты, то, я бы сказал, ты легко отделалась.
Алексе хотелось в это поверить, но внутри у нее все словно онемело. Одно дело слышать о «новой старой любви» Филиппа и совсем другое — воочию увидеть Гейл рядом с ним. Алекса старалась не смотреть в их сторону, но парочка притягивала ее взгляд как магнитом. И хотя она честно пыталась сосредоточиться на разговоре с Иганом, делая вид, что мужа здесь нет, сердце обливалось кровью.
Уже собираясь попробовать десерт — клубнику с ванильным мороженым, — Алекса снова посмотрела на Филиппа… и наткнулась на его мрачный взгляд, устремленный прямо на нее. С трудом изобразив безразличие, она опустила глаза и тут же вспомнила последнюю ссору. Ее захлестнуло отчаяние. Филипп был недоволен не чем-то абстрактным, а недоволен ею. И сбежал, а она, как это ни парадоксально, беременна. Господи, как же судьба несправедлива!
После обеда были произнесены речи, затем начались танцы. Алекса, склонив голову Игану на плечо, двигалась под музыку — как зомби. Она даже закрыла глаза, чтобы не поддаться искушению высматривать среди танцующих яркую брюнетку в лиловом шифоновом платье и ее высокого худощавого партнера.
Вскоре Алекса выразила желание уйти.
— Завтра рабочий день, хотя сама не знаю, с какой стати это должно меня волновать, — мрачно пробормотала она.
Иган охотно согласился, но тут увидел старого знакомого по Йельскому университету. Алекса произнесла несколько учтивых фраз, но когда между однокашниками завязался разговор в духе «а ты помнишь такого-то и такого-то», она почувствовала себя третьей лишней и, извинившись, оставила Игана с другом, сказав, что подождет его в лимузине.
