потеребил ее за рукав. – Проверь Инстаграм.
Таш очнулась и открыла приложение. Со вчерашнего вечера количество подписчиков возросло на пятьсот тысяч.
– Пятьсот тысяч новых подписчиков, – голова кружилась, постепенно до нее начинали доходить слова Зака. «Может быть, не все потеряно? И умирать нет причин?»
– А я тебе что говорил? Поехали праздновать!
Бенни то и дело ерзал у нее в ногах. Из-за него им только что отказали в «Ги Савуа», и ее успех пришлось отмечать в ресторане попроще. Официант откупорил бутылку шампанского и налил в бокал Заку на пробу.
– Великолепно… – он перевел взгляд на Таш, – Мы должны выпить за здоровье твоих недоброжелателей! Они сослужили тебе добрую службу! Твой звездный час настал!
У нее зачирикал телефон.
– Какой-то итальянский номер…
*****
Филипп зашел в квартиру и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Воротник нестерпимо сдавливал ему горло. Из гостиной доносились звуки бьющихся о деревянную доску костей.
– Я удваиваю, – Виолетт сняла с доски удваивающий куб и поставила его перед Дори. Дори прищурилась, пытаясь оценить свою позицию.
– Ок, твоя партия, – она решила проиграть одно очко вместо потенциальных двух, прими она куб. – Филипп, хочешь поиграть вместо меня? Я что-то устала проигрывать твоей мамаше, – Дори встала с дивана, уступая ему место.
– Да нет, – Филипп присел на подоконник, – что-то нет настроения.
– И не удивительно, – Дори считала своим долгом обсудить произошедшие события. – Мне кажется, ты поспешил с выводами.
Виолетт бросила на нее яростный взгляд. На секунду Дори осеклась, но в отличие от игры в нарды, эту партию она проигрывать не собиралась. – Перед уходом Таш изложила нам свою версию.
– Мне это не интересно, – перебил ее Филипп, – факт остается фактом. Она не та, за кого себя выдавала.
– Подожди так быстро делать выводы, – Дори присела на подоконник рядом с Филиппом, чтобы Виолетт больше не смогла кидать на нее свои гневные взгляды. – Очевидно, кто-то сделал это специально, я видела фотографии, и история Таш звучит правдоподобно. Она сказала, низ от купальника потерялся в сильных волнах, и она попросила фотографов удалить фотографии. С кем не бывает?
Филипп скептически смотрел на нее.
– Ты не знаешь, кто желал бы ей зла? – допытывалась Дори.
Виолетт подошла поближе, чтобы лучше слышать, о чем они говорят.
– Я не могу припомнить, чтоб ее кто-то не любил. Завидовали – да, это мог быть отвергнутый любовник, тот же самый фотограф с Сен-Барта, или…
– Или женщина, которой она перешла дорогу… – добавила Виолетт.
Вопреки своей любви к сыну, а скорее во имя этой любви, теперь и она была настроена разобраться в ситуации.
– Ты не знаешь, кому она сильно насолила? Может быть, какая-нибудь завистливая подруга или соперница. Мне кажется, это женских рук дело. – Виолетт плавно вытолкнула Дори с подоконника, удобно устроившись по другую руку от Филиппа. Филипп задумался.
– Единственный человек, кто откровенно ее ненавидит, это Флоренс Висконти. У Таш был роман с Беном, и Фло, узнав, закатила ей истерику.
– Ну, конечно, – Дори стояла перед семейством Рибейро Гонсалес. – Это она! – Она аж приплясывала, радуясь своей находке: – Журнал Стар принадлежит Альберто, ее отцу. В какой еще газете это опубликовали? – она обращалась к Виолетт.
– В «Папарацци».
Виолетт смотрела на Филиппа, на лице которого одна за другой сменялись эмоции от уныния к изумлению.
– Она тоже принадлежит Альберто. – Дори пошла за телефоном. – Я сейчас же ему позвоню! Он должен извиниться!
– Альберто, – зазвучал голос Дори из противоположного конца комнаты. – Как жизнь?
Филипп отвернулся, чтобы никто не видел его лица. Он не чувствовал ничего, кроме стыда. Стыда, пронизывающего каждую клеточку его тела. Он держался руками за подоконник, как за спасительный плот, боясь потерять равновесие и упасть в бездну собственного малодушия. Он ее потерял. Она ушла навсегда. Он смотрел на солнечный Париж, нервно прикусывая губы. Он думал, где она сейчас. Он во что бы то ни стало должен ее вернуть.
Виолетт мысленно переживала вместе с ним. Она чувствовала свою вину, что не остановила Таш этим утром, что не вмешалась и пошла на поводу у сына, который вел себя, как избалованный ребенок. Сейчас же страдала она, наблюдая за его муками.
*****
– Ты идиотка! – Альберто вскочил из-за стола в своем офисе в Милане и с яростью пнул обтянутое коричневой кожей кресло. – Как ты могла так меня подставить? – закричал он в телефон. – Кто тебе дал право лезть в мой бизнес?
– Но папа, она трахались с Беном у меня за спиной, – лепетала Фло в свое оправдание.
– Твой Бен идиот, что упустил ее из-за тебя! Был бы нормальный мужик, давно бы кинул тебя. – Альберто был вне себя. – Ты бездарь и наркоманка, мало того, что транжиришь мои деньги, так теперь еще и подставляешь людей! Это все влияние твоей матери! Всю жизнь с ней только тем и занимались, что сорили моими деньгами и строили всем козни! Теперь расплачивайся! Больше не получишь ни гроша от меня! Иди, работай! – он кинул трубку. Но через секунду перезвонил.
– И передай Бену, что я снимаю с него обязательство жениться на тебе. – Кому нужна такая жена!
И он попросил секретаршу набрать еще один номер.
– Добрый день. Мистер Альберто Висконти хотел бы с вами поговорить.
– Хорошо… Я слушаю… – в женском голосе звучало удивление.
– Наташа, – она сразу узнала хриплый голос Альберто. – Как поживаешь?
– Добрый день, Альберто! – Таш подмигнула Заку, сидящему напротив нее, – вы мне звоните по поводу моих утренних фотографий? – Она понимала, что он звонит неспроста.
– Именно по поводу них, дорогая, – он откашлялся. – Дослушай, пожалуйста, до конца, что я тебе скажу. Я не знаю, в курсе ты или нет, но эти фотографии были опубликованы в моих журналах и газетах. И сделала это не кто иной, как моя дочь. – Он не останавливался. – Как я понял, у тебя было что-то с Беном, и она решила таким образом отомстить. Она, не поставив меня в известность, дала задание моим журналистам найти на тебя компромат. Они выкупили у фотографов твои снимки, нашли фото в фейсбуке и состряпали эту историю, думая, что все это делается по моему заказу. Я беру всю ответственность за произошедшее на себя. Завтра мы опубликуем извинения. Моей дочери нет прощения! Я пойму, если ты никогда ее не простишь. Но, – он сделал небольшую паузу, – я помню, что ты мне рассказывала про свою компанию, Зак Коэн уже вложил деньги?
Ее вдруг бросило в жар. Она скинула пальто. Тепло разлилось по всему телу, руки вспотели. Ей захотелось причинить Фло боль.
