— Не вернулись? — ошеломленно переспросил Умберто. Вахтенный матрос кивнул, встревожено глядя на помощника Крейна. — С самого утра не появлялись?!
— Как в воду канули, — был ответ. — Как думаешь, случилось чего?
— Я не знаю, — пробормотал моряк, чувствуя, как позабытая тревога возвращается на свое законное место. Он вертел в руках пакет от лорда Вейри, испытывая непреодолимое желание его вскрыть, и напряженно размышлял: что же могло произойти? Если Крейна и Хагена схватили, то отчего же «Невеста ветра» до сих пор безмятежно дремлет у причала?
«…а если нет, то где они шляются?»
— Умберто… — Он оглянулся и увидел Эсме: бледная и расстроенная целительница зябко куталась в шаль и смотрела так, будто ждала услышать смертный приговор, а не заверения в том, что все хорошо. — Они ведь живы, так?
— Верно, — согласился моряк. — Живы и здоровы. Я бы даже сказал, что им вообще ничего не угрожает, потому что в ином случае «Невеста» не была бы такой спокойной.
Девушка покачала головой.
— Она вовсе не спокойна, она спит. Ты только прислушайся… её словно одурманили чем-то… считаешь, это хорошо?
Умберто последовал совету и вдруг понял, что не почувствовал ничего особенного, когда поднялся по сходням на борт фрегата. Стоило закрыть глаза, и уже невозможно было определить с уверенностью, что под ногами — мостовая или палуба. «Невеста ветра» уснула так глубоко, что разбудить её сумело бы лишь нечто ужасное, непоправимое, но это вовсе не означало, что с кем-нибудь из команды не приключилась мелкая неприятность.
Или не мелкая…
— Иди-ка в каюту, уже вечереет, — проговорил он, пряча волнение. — Ещё замерзнешь. Да и вообще, кто тебе разрешил выходить? Капитан, насколько я знаю, так и не придумал, что с тобой делать.
— А что со мной делать? — спросила целительница с легкой улыбкой. — Взаперти я уж точно сидеть не буду, и не надейся. У меня есть в городе дела. — Она негромко рассмеялась, наслаждаясь его изумлением. — Да, дела! Нужно кое-что купить из вещей, да и зелья заканчиваются… Не посылать же матросов за шпильками и духами, это может вызвать подозрения!
— Издеваешься… — Умберто сокрушенно вздохнул. — Зачем тебе шпильки? А вот с зельями поосторожнее, не то кто-нибудь и впрямь вспомнит, что женщина-целительница на фрегате — такое же чудо, как и ручная чайка-крикун.
— Эй! — крикнула она и играючи шлепнула его по плечу. Умберто безотчетно подобрался и перехватил её тонкое запястье, удержал его всего лишь на мгновение, но этого краткого мига хватило, чтобы волшебство непринужденной беседы пошло прахом: моряк и целительница замерли, уставившись друг на друга.
В глазах Эсме Умберто увидел испуг и потому отвернулся первым.
…целовать эти нежные руки, вдыхать запах её кожи — и больше ничего не нужно. Вечность, целую вечность…
Он с трудом заставил себя вынырнуть из водоворота мечтаний, для которых были неподходящими как время, так и место, а потом взглянул на причал — и увидел приближающихся Крейна и Хагена. Оба были, как и следовало ожидать, живы-здоровы, и оба вызвали у него одинаковую неприязнь. «Вот и всё, — подумал Умберто с грустью. — Наш утренний разговор, Кристобаль, меня вовсе не исцелил».
— Вот они, идут, — проговорил он вслух. Радость, появившаяся на лице Эсме, ранила больнее, чем острый нож. — Зря мы тут испереживались…
Крейн первым поднялся на борт.
— Последние новости, — сказал он вполголоса. — Две недели назад торговый агент Эсте погиб во время пожара, который не оставил камня на камне от его дома. Начальник портовой стражи предполагает, что это был поджог, но виновного пока что не нашли.
— Пожар? — ошеломленно переспросил Умберто. — Начальник стражи предполагает? Вы что, с ним разговаривали?
— Где, по-твоему, мы провели вторую половину дня? — встрял в разговор Хаген. — Когда соседи покойного Даррена увидели на пепелище двух чужестранцев, они тотчас же послали за стражниками, и те… гм… пригласили нас следовать за ними. Хорошо хоть начальник быстро понял, что мы не поджигатели.
— Он извинялся, — прибавил Крейн. — И довольно вежливо.
— А он не заметил, что вы похожи друг на друга, как братья?
— Мы и есть братья… — усмехнулся пересмешник. — Марко и Бастиан Эсте, к вашим услугам.
Знакомое имя заставило Умберто вздрогнуть: Бастиан Фейра был старшим братом Кристобаля… а Марко Фейра — его отцом! «Хочешь воскресить их? — мысленно спросил он у капитана, не сразу вспомнив, что тот сейчас его не слышит и ответить не может. — Хагену ты, конечно же, ничего объяснять не стал. Ох, как бы не случилось беды…»
— Ну и дела! — сказал он вслух, растерянно качая головой. — Что же теперь делать? Как вы будете вести торговлю без агента?
— О-о, об этом не стоит беспокоиться! — Крейн небрежно взмахнул рукой. — Веришь или нет, но я почти все время молчал, а наш друг заливался соловьем, делаясь все больше похожим на настоящего торговца. Ты бы слышал, как он предложил начальнику стражи партию сукна для форменной одежды… У бедолаги сделалось такое удивленное лицо!
— Вероятно, цена показалась ему слишком хорошей, — хмыкнул оборотень, чьи глаза лучились довольством. «Ты как пес, которого хозяин похвалил», — подумал Умберто и, не в силах больше продолжать разговор, протянул Хагену пакет, доставленный деревянным слугой.
— Держи. Тебе письмо от лорда Вейри.
Пока удивленный пересмешник вместе с капитаном разглядывали печать лорда-искусника, Умберто вспомнил про Эсме и оглянулся: целительница стояла поодаль, вид у неё был совершенно безучастный — как будто некоторое время назад вовсе не она, а кто-то другой тревожился о капитане Крейне.
* * *
Когда она спасла его впервые, всё было очень просто. Он ощущал наконечник стрелы, засевший между ребер, и знал, что умрет, но при этом не испытывал никаких чувств — ни боли, ни страха, ни сожалений о том, что скоро его бестолковая жизнь закончится и наступит время Великого шторма. Рядом был Крейн, истекающий кровью. Магус балансировал на грани обморока, и Умберто прекрасно понимал, что если они не успеют вовремя доставить капитана к целительнице, то проснется разъяренный Феникс и половина города взлетит на воздух. Его собственная жизнь в пламени этого пожара оказалась бы лишь малой искрой, одной из многих. Он был готов умереть, но пришла Эсме.
А вот во второй раз всё случилось по-другому…
Память была похожа на берег моря после шторма: кажется, он торопился на борт «Невесты ветра», хотел сообщить что-то важное Эрдану… но что именно? Умберто не мог вспомнить. Дорогу ему преградили матросы с «Утренней звезды», и один из них поинтересовался, глумливо ухмыляясь: «Что, воришка, успел перепрятать добро?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
