— О, конечно, конечно, — проворковала баронесса. — Добро есть добро, а зло есть зло, где бы они ни пребывали.
— Однако сатана способен рядиться во многие обличья, и как же Риму знать, в какое из них он вырядился здесь? — Леди. Мейроуз сжала руку бабки, по-прежнему не сводя горящих глаз с аббата. — Продолжайте, святой отец, мы слушаем вас с превеликим вниманием.
7
Это нельзя было назвать королевской процессией в полном смысле этого слова — всего шестеро детей, две няньки, восемь слуг и десяток солдат. Пожалуй, многовато — но ведь даже принцам нужно порой выходить из дома и с кем-то играть, и товарищи по играм им нужны. Когда уж совсем не с кем играть, приходится довольствоваться собственными братьями — даже тогда, когда они в товарищи не годятся, к примеру, по возрасту. На сей раз в компании с принцем Аланом и его младшим братишкой Диармидом путешествовали четверо детей Гэллоуглассов. Их матери не без трепета позволили им отправиться в далекий путь — в наружный двор замка, но Катарина не была любительницей рисковать.
Грегори и Диармид играли в шахматы и оторвались от игры, когда Алан остановился на бегу и уселся на траву рядом с ними. Одна из нянек прикусила губу, думая о том, какие пятна останутся на одежде у принца после сидения на траве. Джеффри, Магнус и Корделия шлепнулись на траву следом за Аланом — раскрасневшиеся, запыхавшиеся от быстрого бега. Их глаза весело сверкали.
— Осторожней! — Грегори выставил руку, заслонил ладонью шахматную доску — и не только символически: край ладони обозначал границу силового поля.
— Ой, да ладно тебе! — махнул рукой Джеффри. — Плохо бы у меня было с меткостью, если бы я не сумел приземлиться подальше от вашей игры.
— Это ты точно сказал — с меткостью у тебя неважно, — хихикнул Алан. — А уж когда ты попадаешь в цель — тогда беда.
Джеффри замахнулся на принца кулаком. Алан, смеясь, пригнулся.
— Хватит! — воскликнул Магнус и схватил Джеффри за руку. — Ты только подтверждаешь его слова! Но я-то подумал, что ты говоришь о стрельбе.
— Ну уж если о стрельбе, то тогда надо сразу звать священника! — продолжал подзуживать Джеффри Алан.
— Елки-палки, вы меня доведете! Я сейчас точно в кого-нибудь что-нибудь швырну. Прямо тебе в голову, братец! И не промахнусь — голова у тебя стала слишком большая.
— Вот не думал, что ты так пристально следишь за моей головой, — насмешливо проговорил Магнус. — Но будь осторожней: если промахнешься, то придется отправить тебя на выучку к нашей сестрице. — Магнус подмигнул Корделии. — Что скажешь, Делия? Не откажешься ли… — Он не договорил, потому что заметил, что сестра, не мигая, смотрит в одну точку. — Что ты слышишь? — обеспокоенно спросил Магнус.
— Чья-то мысль мелькнула, — заторможенно отозвалась Корделия.
Грегори и Джеффри в тревоге развернулись к сестре, но вот и их взгляд стал задумчиво-отстраненным, и они сосредоточились на невидимом мире мыслей, окружавшем их.
И они тоже уловили то, на что обратила внимание Корделия, — нечто мимолетное и хрупкое. Это могло быть дыханием земли, искоркой, промельком.
— Ушло, — выдохнула Корделия.
Джеффри крепко зажмурился, покачал головой, открыл глаза и нахмурился.
— Это был человек, умеющий читать чужие мысли, но не желающий, чтобы кто-то подслушал его собственные.
— Верно, — подтвердил Магнус. — А слушает он так, словно дозорный, стоящий на страже.
— Но что он хочет услышать? — прошептал Грегори.
— Этого нам узнать не дано, — сказал Магнус и поднялся с травы.
— И не угадаешь, — встав рядом с ним, добавил Грегори.
— Но нельзя же позволить, чтобы это продолжалось! — выкрикнул, вскочив на ноги, Джеффри.
— Мы и не позволим, — заверил его Магнус и, обратившись к двоим принцам, проговорил: — Простите, ваши высочества, но мы должны уйти.
— Вы отнесете весть об этом своим родителям? — спросил Алан. В голосе его прозвучала нотка властности.
— Мы так и сделаем.
— Мама ближе, — заметила Корделия.
Род только что достиг предельного уровня терпения. Убийственная самоуверенность аббата, сверхсерьезность реакции Туана — все это перегрузило его способность к сочувствию и в итоге повергло в здоровое состояние отвлеченных раздумий. Он понял, что перешел порог, когда поймал себя на мысли о том, что Катарина — единственная из участников событий последних дней, кто не продемонстрировал избыточной реакции на происходящее.
К тем, кто таковую реакцию продемонстрировал, он относил, естественно, и самого себя. Саркастически хмыкнув, он пробрался сквозь нависшие ветви последних деревьев на склоне и вышел на плоскую вершину невысокой горы.
— Зря ты торчишь на таком открытом месте, Векс, — укорил он коня.
— Это верно, Род, — согласился конь. — Но я диагностировал твое состояние как близкое к критическому и решил, что ты наверняка захочешь в ближайшее время остаться в одиночестве.
— Еще бы мое состояние не было критическим! Никто из них даже вполовину не осознает происходящего! Даже Катарина вспыхивает всякий раз, когда ей кажется, что ее обманывают!
— Туан сохраняет хладнокровие, — возразил Векс. — Хотя я обратил внимание на то, что у него появилась склонность к меланхолии, которая прежде ему была совершенно не свойственна.
Род пожал плечами.
— А чего ты ожидал? Любой человек способен сгореть на работе — а уж если у Туана сейчас не такое дело, которое, как говорится, связано с повышенным нервным стрессом, так я уж и не знаю, у кого еще такое дело.
— Но прежде он никогда не демонстрировал признаков слабости.
— Верно. Но прежде ему никогда не приходилось подвергать сомнениям собственные духовные воззрения. Я бы сказал, что наш славный король вплотную приблизился к первому настоящему духовному кризису в своей жизни. Вероятно, этот кризис может оказаться ему полезен.
— Однако покуда он этот кризис переживает, он может натворить немало бед. Нужно внимательнее наблюдать за ним, Род.
— Верно подмечено, — кивнул Род и поджал губы. — Поговорю с Бромом, чтобы он приставил к королю Пака.
— А чем это поможет? О… да.
— То-то и оно, — снова кивнул Род. — Хобгоблин относится со здоровым скепсисом ко всем религиям. Они кажутся ему потешными. Если уж он не сумеет помочь Туану сохранить ясный взгляд на вещи, то уж я и не знаю, кому бы еще это удалось.
— А я бы сказал, что Катарине такая помощь еще больше нужна, Род.
— Почему? Потому что она более не способна разгадывать смысл происков аббата? — пожав плечами, спросил Род. — Я бы сказал, что это реакция из области здравого смысла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
