Только от одного представления, что Арцур может сделать мне больно, на душе всё в испуге сжалось и задрожало. Что теперь поделать? Я безнадёжно полюбила его, и теперь только он сможет причинить мне боль.
— Я поняла чего ты хочешь добиться от меня, но не выйдет. Уже не выйдет. Я полюбила того Арцура, которого он мне показал. Ни за что не поверю, что здесь он продолжит эту скверную работу. У каждого из нас есть свои грехи, но это не значит, что Арцур должен положить крест на свою жизнь. Ему удалось уйти от закона, он смог подлым образом скрыться от правосудия. Не спорю, это плохо. Но не перестанет же он жить после этого? Может быть, такова его судьба? Моё мировоззрение отличимо от твоего и, быть может, я ошибаюсь, но за судьбу и жизнь других — решать не нам с тобой.
Я замолчала, тем самым подводя точку в обсуждении прошлого Арцура.
— Мираклий, пойми, как бы ты этого не хотел, а я знаю, ты бы очень хотел! Я не отрекусь от Арцура до тех пор, пока он сам лично, своими руками не сделает мне больно, а до тех пор и в независимости от его прошлого, которое мне совершенно неважно — я буду любить его всем сердцем. Я люблю его таким, какой он сейчас, я люблю его здесь и сейчас.
То, что в комнате было третье лицо, я узнала по глухому смеху. Дернувшись, а затем развернувшись к люку, я увидела незнакомого мужчину.
— Соотечественник Арцура? — кивнув на иноземного мужчину с длинными красновато-каштановыми волосами и светлым лицом, спросила я у Мираклия.
— Тот самый иллирш, — махнул рукой опустошенный командор и уселся на кровать.
— О! — искренне удивилась я, начав разглядывать уже успокоившегося мужчину, смотревшего на меня с не меньшим интересом. Он был наполовину высунут из люка и облокачивался спиной о его стенку. — Не смахивает он на убитого.
А что? Бояться мне его, что ли? Или орать на всю комнату, что тут убийца?
— Начинаю завидовать Гадримму, что отхватил такую чудную ведьмочку, да ещё и с мозгами! — после этих слов мужчина вылез, вставая в полный рост.
На вид он был поматерее Арцура с Мираклием, но с комплекцией никак не хуже. Вытянутое лицо, ярко выраженные брови, острый нос и тонкие губы. Чёрные брюки, молочная рубашка и бордовая жилетка, так красиво сочетающаяся с красно-каштановыми волосами, свободно лежавшие у него на груди. Мрак в воплощении элегантности и силы — так бы я охарактеризовала его.
— И как давно вы подслушиваете? — спросила я прямо, не собираясь любезничать.
— С самого начала разговора, — улыбнулся он. — Ворн Амротт, к вашим услугам, — и поклонился.
— Думаю, что я в представлении не нуждаюсь, — скосила я глаза на Мираклия.
— Верно, Алианна, — имя он произносил так, словно пробовал его на вкус. — После подслушанного вашего диалога, в чём я нисколько не стыжусь, прошу заметить! У меня нет желания отнимать у вас много времени. Мы сейчас с вами проведём одну авантюру, о которой будем знать лишь вы и я.
— Что? Какая авантюра, Амротт? Мы с тобой об этом не договаривались! — подскочил Мираклий, негодуя.
— Да помолчи ты, — отмахнулся рукой в кожаной перчатке мужчина и Мираклий замер с безнадёжно поднятой ногой и сжатыми кулаками.
— Интересно, и почему после этого я останусь жива? — вскинула я брови, глядя на заледеневшего под магическим заклинанием командора.
— Нужно же кому-то знать правду об Арцуре и мучиться, — пожимая плечами, он развёл руками. — Вы будете знать правду, значит будете мучиться — вот вам и наказание за жизнь.
В его глазах засияли озорные огоньки.
— Хорошо, я согласна на такие муки! — закивала я, принимая его игру.
— Как тяжело быть мучеником и тираном, — устало вздохнул он и с ухмылкой глянул на меня. — Что ж, раз ваша участь уже решена, скажу следующее: Арцуру будет необязательно знать, что я здесь и прекрасно знаю о безмятежности его жизни. Я не собираюсь ему как-то мстить и больше не потревожу его семью. Более чем, услышав ваши слова, я счастлив, что боги одарили его вами. И да, мне было интересно побеседовать именно с вами, когда я узнал, что у моего лучшего алхимика появилась дама сердца. Мираклий рассказал вам правду, но в некоторые моменты он вас не посвятил по причине незнания. Я рассказал ему то, что должно было возродить в нём ненависть в первую очередь к Арцуру, а не ко мне, ведь в этой истории главный злодей всё же Я, — коварная улыбка искривила его лицо, но ничуть не сделала его хуже. Это выражение лица ему шло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Произнёс он это не без тени самодовольства и самовлюбленности. Определённо, этому мужчине нравилась отведённая ему роль, и он поистине наслаждался и гордился ею. Но он говорил странно, переходя с одной темы на другую, складывая предложения в одну массу информации без возможности обдумать в начале одно, а затем другое.
— О моих кознях вы узнаете от него сами, уж простите меня в этом очередном грехе, но я не хочу, чтобы вы смотрели на меня с ненавистью и призрением, — раскаялся он. — Мне льстит эта заинтересованная настороженность в ваших глазах. Ничего не могу с собой поделать, — снова печальный вздох и дьявольский огонь в глазах.
Мои брови сами медленно поднимались всё выше и выше.
— Передайте Арцуру, что я давно освободил его от связующего заклинания и я не намерен мстить, повторюсь ещё раз.
— Что за заклинание такое? — зацепилась я, желая знать подробностей.
— Любое использование резерва по энергетической нити путём импульса передаётся мне, обозначая его местонахождение и позволяющее в какой-то мере управлять им. Вот уже восемь лет Арцур, зная, что он меня не убил, скрывается и почти не использует магию. Кстати, недавно он использовал очень сильное заклинание, если не ошибаюсь, связующее нити жизни. Не знаете, с кем он хотел связать жизнь? — иронично спросил Ворн.
Кусочки пазла встали воедино, открывая мне всю картину. Теперь мне была понятна песня Арцура об его маленьком резерве. Он скрывался, поэтому придумал отговорку о малом использовании магии. И теперь мне было ясно почему я выжила после магического истощения. Арцур поделился своими силами и энергией, но связать нити не смог. Ну, это уже заслуга ведьмовского посвящения, которое накладывало на мои нити жизни печать, запрещающую связывание без моего согласия.
— Удивительно, что после стольких лет тщательного укрытия, Арцур выдал себя ради того, чтобы вы выжили. Любовь, никак иначе! — восхитился он.
Мне пришлось скосить взгляд из-за поалевших щек.
— Смущение, — констатировал мужчина. — А ведь у него на севере был такой большой выбор девушек, но как оказалось, истинная любовь была на другой земле.
— Помнится, вы говорили, что не хотите меня задерживать? — кашлянула я, так как диалога о любовных похождениях Арцура я бы слушать не хотела.
— Да, конечно. Мне нужен был разговор с вами, поэтому с помощью этого «трюнделя в латах», как вы очень хорошо назвали, я смог осуществить задуманное, опять же, заметьте, я не хотел выставлять себя корнем зла. Потому ваше похищение было проделано не моими руками. Думаю, это видно по работе, так как я знаю как пользоваться снотворным, — он фыркнул, поморщившись.
— Хитрый лис сделал бы работу искуснее, я это уже поняла.
— Прекрасно. Тогда я отвезу вас куда скажите, и мы попрощаемся. О трюнделе не беспокойтесь, ему и нескольким стражникам я подправлю память и подробности об этом инциденте будем знать только мы с вами. Вас всё устраивает?
— Это будет замечательно, если вы так сделаете, — закивала я. — А он точно забудет о прошлом Арцура?
— Даю вам слово, — положив руку на грудь, пообещал Ворн. — Я не планировал, чтобы кто-то знал обо мне и деяниях Арцура. Я его уважаю, поэтому не собираюсь так низко подставлять. Мираклию пришлось стать водимой куклой в моей махинации. Какая жалость.
— Вы же его приведёте в нормальное состояние? — кивнув на застывшего командора, я прикусила язык, осознав глупость своего вопроса.
— Если не забуду, — усмехнулся он.
Я глянула на него с ещё большим интересом. Всё же необычный мужчина, с таким поистине приятно вести разговор из-за его необычного шарма и отсутствия пафоса.
