– Еще одна ночь в замке? – Ее глаза вспыхнули в предвкушении новых историй.
Серильда покачала головой.
– Не совсем.
Повернувшись к Лоррейн, она вдруг заметила, как тихо стало в трактире, и понизила голос:
– Прошлой ночью в Мерхенфельде пропало пятеро детей. Четверых я нашла, они мертвы. Я думаю, пятую он держит у себя.
– Великие боги! – прошептала Лоррейн, прижав руку к груди. – Так много. Почему?..
– В Адальхейде никто не пропал? – спросила Серильда.
– Я точно не… Хотя нет. Нет, я бы уже знала.
Серильда кивнула.
– Я приехала на лошади, она привязана там, снаружи. Можно поставить ее в стойло? А… – Она сглотнула. – А если я не вернусь, не могла бы ты послать весточку семье Вебер в Мерхенфельд? Это их лошадь.
– Если ты не вернешься? – переспросила Лоррейн. – Что ты…
– Ты идешь в замок, – догадалась Лейна. – Но сейчас не полнолуние. Если он увел кого-то за завесу, ты не сможешь до них добраться.
Лоррейн притянув дочку к себе, сжала ее в объятиях, будто защищая, и прошептала:
– Я кое-что слышала.
Серильда нахмурилась.
– О чем ты?
– Сегодня утром… Я услышала гончих и, помню, удивилась, потому что час был уже поздний. Охота обычно не возвращается перед самым рассветом. Потом я услышала, как они скачут по мосту… – Лоррейн тяжело вздохнула, горестно сдвинув брови. – На миг мне показалось, что я слышу плач, и я решила… Я подумала, что это Лейна. – Она вздрогнула и крепче прижала к себе дочь. – Вскочила, конечно, и побежала проверить ее. Но она крепко спала. Это плакал другой ребенок. И я уже начала думать, что все это мне приснилось. Но сейчас…
В животе у Серильды будто застыл кусок льда. Она попятилась, повернулась, чтобы пойти прочь.
– Подожди, – окликнула ее Лейна, безуспешно пытаясь вырваться из объятий матери. – Тебе не пройти за завесу, а призраки…
– Я должна попытаться, – сказала Серильда. – Все из-за меня, по моей вине. И я не могу сидеть сложа руки. Я обязана попробовать.
Прежде чем ее начали отговаривать, она выскочила из трактира. Пробежала по дороге, изгибавшейся вдоль берега озера. Не колеблясь, ступила на мост, глядя на ворота замка. В ней полыхал гнев, и еще она чувствовала ужасную, тошнотворную тяжесть. Она представила, как плакала Гердрут, когда ее несли по этому самому мосту. Плачет ли она и сейчас? Одна-одинешенька, если не считать духов, Темных и проклятого Эрлкинга. Как же ей должно быть страшно…
Серильда бросилась через мост, сжимая кулаки, чувствуя, что горит, как в огне. Впереди маячили руины замка, витражные окна были разбиты, тусклые стекла в свинцовых рамах выглядели безжизненными. Она прошла через ворота, не думая о том, что внутри ее может подстерегать целая армия орущих и вопящих призраков. Ее не заботило, встретятся ли на ее пути безголовые женщины и свирепые друды. Она не обратит внимания, даже если ее будет оглушать криками каждая жертва, которую когда-либо поглотил этот замок – только бы вернуть Гердрут.
Но замок молчал. Во дворе ветер раскачивал ветви калины, покрытые ярко-зелеными листьями. Кусты ежевики, разросшиеся, как сорняки, теперь были усыпаны красными ягодами – к концу лета ягоды созреют и станут пурпурно-черными. На карнизе полуразрушенной конюшни птицы свили гнездо, и Серильда услышала писк птенцов, зовущих свою мать.
Этот звук привел ее в еще большую ярость.
Гердрут.
Славная, умная не по годам, храбрая маленькая Гердрут.
Серильда вошла в башню. В этот раз ей было не до того, чтобы глазеть по сторонам и ужасаться разрухе. Решительно пройдя мимо разросшихся сорняков, обломков и мусора в большом зале, она спугнула крысу, которая с визгом метнулась из-под ног. Срывая паутину, повисшую, как занавеси, с одного дверного проема, потом с другого, она шла вперед, пока не достигла тронного зала.
– Эрлкинг! – крикнула она.
Ее ярость и ненависть отозвалась эхом из дюжины комнат. Но больше никаких звуков в замке не было слышно.
Перебравшись через кучу каменных обломков, Серильда очутилась в центре зала. Перед ней было возвышение и два трона, сохранившихся в первозданном виде благодаря заклинанию, защищавшему их от тлена, охватившего замок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Эрлкинг! – снова закричала Серильда. Она хотела, чтобы ее услышали. Она знала, что Ольховый Король здесь, за завесой. Она знала, что он слышит ее. – Ты хотел, чтобы я пришла – вот, я здесь. Отпусти дитя, а меня можешь оставить себе. Я больше не буду пытаться бежать. Буду жить здесь, в замке, если хочешь, только верни Гердрут!
Ответом ей была тишина.
Серильда осмотрелась. Она увидела усыпавшие пол осколки битого стекла. Ростки чертополоха, захватившие дальний угол и вынужденные выживать без солнечного света. Люстры, столетиями не освещавшие этот зал.
Ее взгляд вернулся к тронам.
Она так близко. Завеса здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки. Нечто эфемерное, но разрушить ее мог лишь свет полной луны.
Что происходит с Гердрут там, за пределами досягаемости? Видит ли она Серильду? Может быть, она слышит, видит, умоляет спасти ее? Должен же быть какой-то проход!.. Какой-то способ пробраться на другую сторону.
Серильда зажала ладонями уши, заставляя себя думать.
Должна быть какая-то история, размышляла она. Какой-то намек в одной из старых сказок. Она знала бесчисленное множество сказок о хороших и послушных девочках и мальчиках, которые падали в колодец или тонули в море, и оказывались в заколдованных землях, в Ферлорене, в других мирах. Значит, и здесь должна быть подсказка – ключ, указывающий, как смертному проскользнуть за завесу.
Способ наверняка есть. Серильда отказывалась признавать обратное.
Она зажмурилась.
Почему только она не спросила фрау Зауэр? Ведьма наверняка, знает десяток способов…
Ахнув, Серильда широко открыла глаза.
Фрау Зауэр – ведьма.
Ведьма.
Сколько раз она твердила об этом детям? Но ведь это была ложь – тогда. Глупая история, и даже жестокая… Она просто подшучивала над сварливой учительницей, к которой все они питали неприязнь. Причем, взаимную.
А оказалось, что это не выдумка.
Что все так и есть на самом деле.
Она, Серильда, говорила правду.
А сколько раз она рассказывала нелепую историю о том, что ее отметил бог лжи?
Но… оказалось, что ее отец действительно загадал желание одному из древних богов.
Так что она действительно отмечена Вирдитом. Лесная Бабушка это подтвердила. Стало быть, Серильда и тут не обманывала.
Она крестница бога лжи, и все же каким-то образом… все ее выдумки сбываются.
А может ли она сделать такое… намеренно?
Может ли рассказать историю и сделать ее правдой, воплотить выдумку в жизнь? А что, если это часть ее волшебного дара, часть того желания ее отца, что исполнилось много лет назад?
Пусть она носит метку лгуньи, но в ее словах будет правда, незаметная для остальных. Может быть, она вовсе никогда и не была лгуньей, скорее, летописцем или историком. А может, даже оракулом.
Она рассказывала истории о прошлом, давным-давно преданном забвению.
Создавала истории, которые могли бы произойти.
Пряла что-то из ничего.
Золото из соломы.
Серильда представила, что перед ней собрались слушатели. Эрлкинг и его придворные. Все его монстры и упыри. Слуги и прислужники – все эти измученные духи, вынужденные снова и снова умирать по эту сторону завесы.
Был здесь и Злат, заточенный где-то в этих стенах. Такой же потерянный, как и любой из них.
И Гердрут.
Они наблюдали за ней. Ждали.
Серильда глубоко вдохнула и начала.
* * *
Жили-были юная принцесса, похищенная Дикой Охотой, и принц, ее старший брат, который сделал все возможное, чтобы ее спасти. Он мчался по лесу стремительно, как только мог, отчаянно желая догнать Охоту, пока сестру не забрали навсегда.
Принц потерпел неудачу. Он не смог спасти сестру.
Зато ему удалось победить Перхту, великую Охотницу. Он пустил стрелу ей в сердце и видел, как бог смерти забрал ее душу и утащил обратно в Ферлорен, откуда когда-то удалось вырваться всем Темным.
