Рейтинговые книги
Читем онлайн Остров накануне - Умберто Эко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 103

Он вытащил из куртки письмо с печатью, которая была Ферранту знакома, и подал. Она писала, что Феррант должен довериться этому отряду, неприглядному, но благонадежному, и ждать ее в том месте, а она прибудет на рассвете.

Феррант, избавленный наконец от гадкой маски, первым делом вызволил из подземелья пиратов и заключил с ними пакт. Речь шла о приведении в порядок судна и об отплытии куда укажет он, и без вопросов. Вознаграждением будет казна, превосходящая размером монастырскую кашеварню. Сообразно своей привычке, Феррант не предполагал сдерживать слово. Как поравняется с нагоняемым Робертом, он собирался донести на свою команду в первом же порту, и чтобы всех повесили, а ему бы достался корабль и имущество.

Вшивая братва тоже его не интересовала. Их предводитель, видимо человек порядочный, сообщил, что за побоище плата получена. Босяки торопились восвояси, так что орава рассыпалась и побрела себе обратно в Париж, попрошайничая по дороге.

Не стоило трудов сесть на лодку, зачаленную в заливе, добраться до корабля и сбросить в море двух часовых. Бискара был закован в цепи в трюме в качестве заложника, который имел ценность. Феррант доставил себе удовольствие отдохнуть, а на рассвете снова поплыл на лодке к берегу, как раз подоспевши к карете, из которой вышла Лилея, еще более прекрасная, чем всегда, и с мальчишеской прической.

Роберт подумал, что жесточайшая для него пытка – воображать, как они сдержанно раскланяются друг с другом, не выдавая себя перед пиратской командой, которая должна посчитать новоприбывшее лицо благородным дворянином. Они поднимаются на борт, Феррант проверяет, готово ли к отправке, и по поднятии якоря спускается в каюту, заранее приготовленную пассажиру.

Та, что ожидает его, с очами, не просящими ни о чем кроме ласок, в многоструйном великолепии кудрей, теперь свободно распущенных и покрывающих плечи, готова к счастливому самопожертвованию. Кудри вьющиеся, бьющиеся, чьими кольцами я околдован и очарован, кудри жаркие и желанные, летящие и шутящие, и с ума сводящие, – сходил с ума Роберт, на месте Ферранта. Лица их сблизились, дабы собрать урожаи поцелуев от давешнего сева вздохов, и тут Роберт притиснулся мечтою к ее телесно – розовым губкам. Феррант целовал Лилею, а Роберт ощущал трепетанье и страсть при приближении устами к этому истинному кораллу. Однако миг – и он чувствовал, что она исчезает, ветреное дуновенье, и рассеивается теплота, которую, казалось, он впитывал в предыдущую секунду, и все замещалось холодным видением в зеркале, она в объятиях чужого, на дальне распростершемся ложе, на другом корабле.

Для защиты любовников он опустил ревнивый почти непрозрачный полог, и обнаженные тела стали фолиантами солнечной некромантии, сакральные их записи были внятны лишь для этих двух избранных, которые переведывали их друг другу, шепот в шепот, уста в уста.

Корабль несся прочь, летел быстро, Феррант овладевал, Лилея любила в Ферранте Роберта, чье сердце эти образы прожигали и воспламеняли, точно искры охапку сухостоя.

34. МОНОЛОГ О МНОЖЕСТВЕННОСТИ МИРОВ[43]

Мы припомним (надеюсь, припомним, хотя Роберт взял от романистов семнадцатого века привычку развивать столько линий одновременно, что становится трудно возобновлять повесть), что из первого путешествия в мир кораллов Роберт вынес нечто описываемое им как «двойчатник камня» и напомнившее ему череп, может быть, череп Каспара.

Ныне, чтоб позабыть о любви Лилеи и Ферранта, Роберт уселся на шканцах в солнцезакатную пору, созерцая подводный трофей и вглядываясь в его устройство.

Это был не череп, а какой – то окаменелый улей. Соты из неправильных многоугольников, каждый из которых разбит от центра лучами, радиально симметричными; между тонкими лучами можно было углядеть, сощурясь, промежуточные фигуры, в свою очередь многоугольные, а если бы взгляд имел силу проникать в еще более мелкие поля, он бы отметил, что и те симметрично разбиты, покуда бы взору, разбивающему мелкость на мелкости, и дальше на мелкости еще более дробные, не привелось бы натолкнуться на нечто неделимое, то есть на атомы. Но поскольку Роберт не имел понятия, до которой степени способна подразделяться материя, ему было и неясно, до которой степени взгляд его (увы, отнюдь не рысий и не обогащенный такою линзою, с помощью которой Каспар мог рассматривать даже мелких чумных разносчиков) пронизывал пропасть, продолжая находить все новые формы внутри подразумеваемых.

Даже шевелюра аббата, помнится, восклицал, дуэлируя, Сен – Савен, могла восприниматься как вселенная аббатовыми гнидами… О, сколько повторял Роберт эти слова, помышляя о мире, где обитали, счастливейшие из чужеядов, насекомые Анны Марии или Франчески из Новары! Но если учесть, что и вши не являются атомами, а представляют собой бесконечные миры в глазах атомов, из которых эти вши составлены… может, в теле вши жительствуют другие животные, более мелкие, просторно там себя чувствующие? Так и собственная моя плоть, думал Роберт, и моя кровь – товарищество мелких зверушек, которые двигаются и наделяют движеньем меня, и руководятся моею волей, и моя воля для них как возничий? И мои зверушки, несомнительно, интересуются, куда я их гоняю, зачем извожу то океанскою стынью, то солнечным жаром, и, теряясь в попеременности погод, так же обеспокоены своей будущностью, как я моею.

А что если в настолько же неисчерпаемом пространстве барахтаются еще более мелкие твари, чей мир – это внутренность тех наимельчайших, о коих только что говорилось?

Почему бы мне так не думать? Только потому, что я никогда не знал об этом? Как говорили мои парижские знакомцы: забравшись на Нотр – Дам и глядя свысока на Сен – Дени, кто подумает, что расплывчатое пятно населено похожими на нас существами? Мы видим Юпитер, он огромный, но с Юпитера не видят нас и не догадываются о нашем быте. Вчера еще не предполагал ли я, что на дне моря – не на дальнем небесном теле и не в капле воды, но в части нашего универса – располагается Мир Иной?

А с другой стороны, что сказал бы я лишь несколько месяцев назад об Австральной Земле? Сказал бы, что она фантазия еретиков – географов; что неизвестно, не жгли ли в незапамятные времена на этих островах какого – нибудь их философа, гортанно возвещавшего, будто в мире существуют Монферрато и Франция. Тем не менее, теперь я тут, и невозможно оспаривать, что антиподы существуют в мире, и что обратно представлениям людей в свое время велико – мудрых, я не повернут головой вниз. Просто обитатели тутошнего мира заселили корму, а мы заселяем нос единого ковчега, на котором, не подозревая друг о друге, совершаем жизненный пробег.

Так и искусство летания пока еще нам неподвластно, но если верить господину Годвину, о нем рассказывал Д'Игби, однажды будет совершен полет к Луне, как совершилось плаванье в Америку, хотя до Колумба никто не ведал ни что есть на свете континент, ни что он так будет прозываться.

Закат сменился вечером и ночью. На кругловидной луне проглядывали пятна, которые малолетним и неученым людям кажутся очами и устами миролюбивого лика.

Поддразнивая фатера Каспара (в каком краю, на какой планете праведников отдыхает сейчас старик?), Роберт говорил ему, что Луна населена. Но может ли Луна действительно обитаться? А почему нет? Это как Сен – Дени. Что знает человечество о мире Луны?

Роберт рассуждал: я стою на Луне, брошу кверху булыжник, полетит он на Землю? Нет, вернется на лунную почву. Значит, Луна, как любая звезда и другая планета, это мир, имеющий центр и сферу; центр притягивает тела, бытующие в сфере влияния лунного мира. Почему бы на Луне не совершаться и другим процессам, отмечаемым на Земле?

Луна окружена атмосферой. Сорок лет тому, на вербное воскресенье, кем – то наблюдались, помнится, лунные тучи? И я слышал, астрономы прослеживают дрожание этой планеты в преддверии затмений? Разве это не довод, что там есть воздух! Испарение присуще и планетам и звездам. Чем иначе объяснить пятна, которые будто видны на Солнце и из которых рождаются падучие звезды?

На Луне безусловно есть вода. Иначе не объясняются лунные пятна, то есть озера (кто – то предполагал, рукотворные, столь они четко вырисованы и распределены по поверхности). С другой стороны, если бы Луна была сотворена лишь как большое зеркало, потребное для отбрасывания на поверхность Земли солнечного света, зачем Создателю понадобилось бы эту зеркальную поверхность пятнать? Выходит, пятна – не погрешности, а произведения. Это озера, пруды, моря. А если на Луне есть вода и воздух, значит, там есть жизнь.

Жизнь, возможно, непохожая на нашу. Может, их вода отдает кардамоном, лакрицей, кто ее знает, или перцем. Если миры бесконечны, бесконечна гениальность Архитектора присносущего мира; но беспредельна и поэтичность Творца. Он мог разметать населенные миры где угодно. Мог заселить их какими угодно жителями. На Солнце поселить теплых, блестящих и просвещенных, непохожих на тяжеловесных жителей Земли. Те, кто живет на Луне, полумера между теми и нами. Предположим, в мире Солнца жительствуют чистые Формы, иначе говоря, Стремления; обитатели земного мира представляют собою Силы в их развитии, а на Луне поселенцы все in medio fluctuantes (В середине (в неопределенности) колышущиеся (лат.)), одно слово лунатики…

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 103
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Остров накануне - Умберто Эко бесплатно.

Оставить комментарий