в сторону центрального стадиона — Колизея. Здесь он не только сохранился в целости, но и функционировал, а также примерно в два-три раза превосходил размерами своего земного собрата.
Саша рассматривала приближающееся строение с восторгом, снова испытывая острое ощущение нереальности происходящего. Будто она попала в сказку. Пришлось даже украдкой ущипнуть себя, чтобы поверить.
Высокие стены здания без единого угла, устремлялись куда-то к небу. Их украшали арки и переходы, галереи с ажурными перилами, а еще потрясающие барельефы, прославляющие основные виды соревнований: бег, прыжки, метание копья и диска, борьба. Девушка уже знала, что современные игры включают в себя больше видов соревнований, но начинали традиционно с классического пятиборья.
Филис легонько тронула ее за руку, возвращая в реальность, и кивнула в сторону выхода. Оказалось, они уже прибыли…
…Внутри Колизей также поражал, как и снаружи. От стен веяло стариной, живой историей и прохладой. В переходах и коридорах можно было и заблудиться, если бы не сопровождение Филис и других жриц, уверенно направляющихся в одну сторону. Часть альм все же куда-то пропала, и к выделенным для Храма местам вышла в лучшем случае половина прибывших.
— А где остальные? — Саша закрутила головой и запрокинула голову, пытаясь понять, что не так с освещением.
Оказалось, что у Колизея имеется внутренний козырек, расположенный по периметру трибун, прикрывающий зрителей от солнца, а также позволяющий не щурится от лучиков, попадающих в глаза.
— Семьи многих девушек прибыли на Игры в столицу, и они предпочли наблюдать за открытием с ними.
Филис разместилась на сидении, также улучшенном современной обивкой и анатомической подстройкой.
— А жрицы навещают свои семьи?
— Конечно, но не в такие дни, — лицо киорийки непривычно застыло. — Сегодня открытие. Церемония будет торжественной… Уже завтра многие будут наблюдать за соревнованиями с других мест или же вернутся к своим обязанностям, но сегодня мы должны быть тем, чем поклялись. Опорой и единством.
Саша оглядела выделенный им сектор и почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вокруг нее словно разливалось кровавое море, колышущееся от легкого дуновения ветерка. Редкие вкрапления других цветов отнюдь не разбавляли картину, а делали ее еще более настораживающей, ведь скоро и они примкнут к общему… цвету.
Ощущение сказки и эйфория рассеялись как дым. Другие сектора оказались уже почти заполненными, над полем порхали дроны, ведущие съемку, в воздухе над центром стадиона сформировалась трехмерная голограмма, крупным планом транслирующая происходящее в секторе напротив.
Часть мест уже оказалась заполнена. Вот показался седой мужчина с добродушным лицом в фиолетовых, явно старинных одеждах и фигуркой совы, прикрепленной к правому плечу.
— Главный эпистим, он контролирует основные направления исследований на Киорисе, — пояснила Филис, пока находящийся в центре внимания приветливо махал толпе и улыбался.
Следующим в кадр попал худощавый, высокий мужчина с черными, тронутыми сединой волосами, в короткой черной тунике с алым плащом. К его плечу крепился терновник. А под руку его держала милая, округлая женщина с мягкими чертами лица и немного усталой улыбкой. Саше показалось, что у нее печальные глаза.
— Главнокомандующий армией, брат императрицы. С супругой.
Затем камера выхватила еще одну пару, уже пожилую. Оба носили голубые одежды с веточками оливы у правого плеча, только у женщины она оказалась золотой, а у мужчины живой.
— Глава гиатросов с мужем. Гиатрос Лезариус находился на линкоре «Фотис».
— О… — смогла выдавить Саша, не сводя глаз с трансляции.
Они с гиатросом так и не встретились лично, но Клео отзывалась о нем очень тепло. А вот следующее лицо оказалось ей знакомо.
Иерия Элпис с золотыми волосами, уложенными в сложную прическу, в бордовой тунике с брошью как у Филис, но уже с пятью подвесками разных размеров. Словно капли крови, застывшие на плече.
— Она… верховная жрица?
Догадаться оказалось несложно, но поверить… Девушка привыкла видеть киорийку как наставницу, терпеливую, мудрую и немного отстраненную, но никак не ожидала, что та является кем-то большим. Альмы относились к ней так же, как к другим наставницам, никак не выделяя. И это больше всего сбивало с толку…
Одно женское лицо сменилось другим, и трибуны, сдержанно приветствовавшие появление каждого лица, неожиданно взорвались громкими и бурными аплодисментами. Жрицы в едином порыве поднялись с мест. Александра поднялась с ними, не спуская глаз с женщины в изумрудных одеждах. Черные волосы, разделенные на прямой пробор и уложенные на затылке. Точеные черты лица. Белая кожа. Темные, густые брови. Зеленые глаза. Золотой венец с изумрудами.
— Маеджа Софрония с сыновьями.
Саша еще не успела отойти от впечатления, произведенного императрицей, как следующее лицо заставило ее застыть на месте.
— Икар… — выдохнула она, подозревая, что все-таки уснула и проспала открытие Игр. Потому что уж лучше лежать в кровати, чем вдруг осознать, что мужчина, с которым связаны ее фантазии — принц. Самый, мать его, настоящий принц.
— Коммандер Искарис из рода Птолемея, — тихо произнесла Филис.
Сегодня он был не в мундире, а в тех же изумрудных, старинных одеждах, не оставляющих сомнений в том, к какому роду принадлежит. Следом за ним показался еще один мужчина, чуть моложе, но такой же черноволосый и зеленоглазый.
Овации стихли, сменившись явным замешательством толпы. Вокруг раздались шепотки, постепенно слившиеся в один и тот же вопрос: где принцесса Талия? И вот тут Саше стало совсем плохо, потому что в ее голове, наконец, сложилась полная картина происходящего.
Сильная рука обхватила ее запястье и потянула вниз, заставив сесть. В глазах жрицы мелькнуло сочувствие и понимание:
— Я не могла рассказать
