Они были частью толпы, а толпа праздновала, не видя ничего, кроме себя. В Грин-парке они купили сливянки и вареного мяса и с жадностью набросились на них, ели стоя в сгущавшихся сумерках. Пороховой дым сменился ночной иллюминацией. Уильям прижался лбом ко лбу Даниила.
— Я люблю вас и покидаю вас, сэр. — Он был уже в стельку пьян и кричал. — Мне нужно сейчас найти женщину, а когда смогу — работу. Где твоя рука? Давай ее. Замечательный ювелир. До свидания, до свидания!
— Доброй ночи, Уильям.
Даниил смотрел вслед ему, пока он не затерялся в толпе. Над деревьями взлетали огни фейерверка. В их свете он стал искать взглядом Марту и обнаружил, что видит только Залмана. Его запрокинутое широкое лицо расплывалось в улыбке. Даниил протиснулся к нему.
— Где Марта?
— Давно уже ушла. Обратно во дворец.
— Одна?
Его теперь часто удивляло это беспокойство о ребенке. То, как оно усиливается вместе с привязанностью к Марте.
— Ну да. Она может позаботиться о себе. Тут рукой подать. — Залман искоса глянул на брата, продолжая улыбаться. — Посмотри на небо! Оно прекрасно. Посмотри. Мы сегодня вечером бросили драгоценные камни Богу.
Даниил тоже поднял взгляд. Потом они стояли и пили, пока сливянка не кончилась. В полночь королева еще, возможно, смотрела с дворцового балкона, как вспыхивают огни фейерверка над Мэйфером, но братья ее не видели. Они пошли на восток вдоль реки, к дому, пьяные от сливянки и эйфории города. Шли сами по себе, свободные от тисков толпы. Иногда напевали полузабытые строки хоровых рабочих и любовных песен.
Лудгейт-Хилл был все еще оживленным, цыгане забивали скотину. Нарядно одетые музыканты, сидя у входа в фирму Ранделла, пьяно играли на рожке и двух кларнетах церковные гимны. Даниил прошел мимо них к двери ночного сторожа. Стуча в нее, он смутно разглядел прибитое к филенке объявление. Подался к нему и замер, улыбка сползла с его лица. Совершенно спокойно до конца прочел написанное.
Над ним взорвался еще один сноп огней, ярко и шумно. Залман подался к плечу брата и, глядя вверх, издал веселый возглас, заглушив голос Даниила. Тому пришлось повторять еще раз:
— Фирма закрыта.
— Закрыта? — Залман опустил взгляд. Какой-то человек прошел мимо, задев его плечом, потом другой, оттолкнув его. — Как она может быть закрыта, если Ранделл нас ждет? Может, постучать погромче…
Он заколотил в дверь, затем все сильнее, глаза его вспыхнули.
— Не может быть. Это не тот дом…
Залман отошел на улицу, глядя на неосвещенное здание. Тьма на краю его поля зрения как будто сгущалась. Как будто полночь не была для нее пределом. Он содрогнулся на ветру.
— Мы где-то избрали неверный путь, Даниил!
Объявление трепетало на гвозде. Даниил протянул руку, разгладил его. Думал он не о себе и не о камнях, а о переломных моментах в судьбе. О том, как быстро может сломаться жизнь.
— Мы избрали неверный путь. Наверное, плыть нужно было на восток. Сели не на то судно. Я с самого начала это знал. — Голос Залмана звучал негромко, злобно. Игравший на рожке музыкант потихоньку отполз от него. — Зачем мы приплыли сюда? Мы потерпели поражение, как только сошли на берег. Англичане все мерзавцы, сучье отродье!
— Послушай. — Даниил взял его за руку. — Нас теперь здесь ничто не удерживает. У нас нет ни честолюбивых устремлений, ни контрактов. Мы можем отправиться на восток. — Он видел, как лицо брата начинало проясняться. — Можем в любое время отправиться на восток. Домой. Залман!
Тот хмурился, глядя мимо Даниила. Старший брат повернулся, но из-за близорукости ничего не увидел.
— Что там такое?
— Старый Лис.
— Джордж?
— Справляет нужду.
Залман уже шел, протискиваясь через толпу, которая начинала рассеиваться. Даниил длинной тенью следовал на шаг сзади. Лишь когда они подошли к пивной, он разглядел продавца, мочившегося на ее стену.
Джордж Лис, застегивая брюки, весело кивнул им:
— Мои ребята! Рад видеть вас. Очень. Возьмете стаканчик? Мне больше не продают, а у вас вид свежий…
— Где Ранделл?
— Залман! Вот голос, которого я не надеялся услышать. — Он усмехнулся, от него несло портвейном и рвотой. — О мои звезды, какой у меня был вечер! Я пил рейнвейн из уст красавицы. Королева коронована. Компания свертывает дела. И весь мир празднует.
Залман увидел, что Джордж плачет, лицо его было в соплях и слезах. Он забормотал себе под нос:
— Такую компанию, как «Ранделл и Бридж», быстро не создать, целые годы поступали предложения взять ее на откуп. Но сегодня вечером все рухнуло. Это конец для таких, как мы…
Залман наклонился к нему:
— Мастерская закрыта. Там наша комната, все наши вещи.
— Да, туда никто не может войти. — Джордж рыгнул, глаза его блуждали. — Только я. Оставайтесь у меня на ночь, если хотите.
— У тебя? Я думал, ты живешь здесь.
— А-ха-ха, нет-нет. Бред-стрит, восемь. Утром я сам принесу ваши вещи. А сейчас двое молодых людей проводят меня домой.
— Нам причитаются деньги.
Над головой у них взорвалась ракета. Джордж закрыл глаза и стал негромко напевать. Залман так быстро, что Даниил не успел среагировать, толкнул его. Послышался глухой стук головы о мокрую стену.
— Тигр!
Даниил потянулся к ним, Залман оттолкнул его плечом. Джордж открыл глаза и тупо улыбнулся:
— Мои ребята. Залман, мы говорили о деньгах?
— Сапфир. — Лис захлопал глазами. — Я о нем совсем забыл. Об этом лучше всего поговорить с мистером Ранделлом.
— А где он?
— Дома, насколько я его знаю. Бридж-стрит, девять. Это вон там. — Джордж указал дрожащей рукой в сторону реки. — Будет очень кстати, если один из вас отведет меня домой.
— Хватит. — Даниил покачал головой. — Бери его за руку.
— Это камни мои, — повысил Залман голос.
— Тебе их не вернуть. Камни пропали, Залман. Тигр.
Это имя прозвучало предостережением. Залман отступил от брата.
— Я сказал, что сделаю все сам. Попробуй только встать у меня на пути, и ты… и я… — Он умолк. Харкнул в канаву. — И забери его с собой. Я намерен получить то, что нам причитается.
Даниил снова покачал головой, держа свои мысли при себе. Думая о разбитом кувшине. «Я так и не повлиял на его разум, — мысленно сказал он себе. — Земля и здесь до сих пор плоская».
— Отвести тебя на Бред-стрит?
Залман смотрел им вслед. Лис еле шел, Даниил его поддерживал. Когда они скрылись из виду, зашагал. Не на юг, где его могли видеть из окон, а на север. Он шел, склонив голову, вверх по Лудгейт-Хилл, толпа вокруг редела. У аптеки Райдера остановился. Окно над ней все еще светилось. Залман поднял руку и, закрыв глаза, стучал, пока не открылась дверь.
— Мистер Леви! — Райдер медленно вытянул шею и посмотрел налево, направо. — Рад видеть вас после столь долгого перерыва. У вас есть какое-то представление о времени? Если б я не засиделся, сравнивая эдинбургские и дублинские фармакопеи…
— Мне кое-что от вас нужно.
Залман втиснулся внутрь. В темной аптеке, где застоялся едкий запах, закрывая дверь, он видел, как Райдер, тень на фоне банок и пузырьков, кивнул:
— Экстракт празднества. Сегодня вечером вы за ним не первый. — Голос аптекаря был хриплым от химикалиев. Он легко двигался среди знакомых полок. — Но искренне надеюсь, что последний. Я думал, — он повертел в руках бутылку, — что вы нашли другое средство от кошмаров. Даже надеялся. Но, видимо, ошибся. — Он улыбнулся Залману. Рот его был полон золотых зубов. — Девять шиллингов. По одной ложечке в час.
— Это мне больше не нужно, — прошептал Залман.
— Да? — Райдер сделал шаг к нему, потом другой, словно его притягивало что-то почти незаметное, тень от дыма какой-то летучей смеси. — А что вы хотите от меня, мистер Леви?
— Я…— Залман огляделся. — Не я. Это мистер Ранделл. Что-нибудь для чистки камня. Металлов. И камня.
— Кислоту?
Он кивнул и, когда аптекарь отошел, почувствовал боль в сердце.
— Не в каждый день коронации я получаю такой заказ. Думаю, вам нужна соляная. — Райдер увеличил газовое пламя. — Порошки, которые я продавал сегодня вечером, можно заворачивать в бумагу. Но ее… — он стал переливать содержимое керамической банки в прозрачный пузырек, улыбаясь от напряжения, — ее придется налить в стекло. Видите ли, пробка чернит серную кислоту и растворяется в соляной и азотной. Ну вот! Осторожнее, мистер Леви. — Он поставил банку. Плотно заткнул пузырек и протянул Залману. — Надеюсь, вы сделаете благодаря ей нечто прекрасное.
— Сколько с меня?
Пузырек скрылся в мозолистой руке Залмана. Райдер проводил его до двери. Улица была почти безлюдна.
— У королевских ювелиров здесь есть свой счет. Кислоту я припишу ко всему прочему. Вы, мистер Леви, должны мне только ночь хорошего сна. — Он остановился, улыбаясь, в дверном проеме. — Доброй ночи, мистер Леви! Доброй ночи.
Он смотрел, как скрылся аптекарь, как погас газовый свет. Мимо проехал какой-то всадник, лошадь грызла удила. Залман внезапно повернулся, словно звон металла разбудил его. И пошел вниз по Бридж-стрит.
