таинство глубин из круглого иллюминатора в одном из коридоров-щупалец дворца Сафайрина.
Про Стефана и говорить нечего. Он так и светился от счастья. Для него даже простые вещи Драгомира оставались чудесами.
Луна же хмурилась. Нет, она не боялась Имбре. Она боялась того, что будет после, – уничтожения самой главной книги. Мысли об этом не давали ей покоя. Она не спала ночами и, кажется, придумала способ избавиться от книги. Девушка была уверена в том, что ее план сработает. А еще – в том, что он никому не понравится.
Поэтому она молчала и хмурилась. Окружающие думали, что она внутренне готовится к предстоящему испытанию, и не приставали с расспросами. Луна была права. Они бы удивились, узнав, о чем она думает на самом деле.
Время, отведенное на подготовку, пролетело незаметно. Сказывался опыт, приобретенный в первых трех экспедициях. Теперь все четко понимали, с чем им придется иметь дело, поэтому собирались быстро и без суеты.
Ранним утром на берегу древнего океана, где покачивался плот с шатром для правителей, длинной цепью растянулись самые могущественные маги всех петрамиумов Драгомира, готовые в случае опасности броситься на помощь.
Сафайрианцы заранее предупредили и увели на безопасное расстояние от Имбре всех морских обитателей. Даже вездесущие чайки, любившие кружить над водопадом, прячущимся на дне океана, отлетели подальше и заняли прибрежные скалы, крича друг на друга в отчаянной попытке отвоевать себе местечко получше. Но вскоре замолчали и они.
Драгомир вновь приготовился сразиться с черной магией.
И вот показался тяжело груженный лунфилет, к которому прочными тросами был прикреплен кианоскаф, гордо поблескивающий глазами-иллюминаторами.
Переваливаясь с боку на бок, лунфилет застыл над зачарованным местом, где находился источник. Лебедки протяжно скрипнули, и четверо могучих воинов во главе с Гелиодором крутанули рычаги, опуская кианоскаф на водную гладь.
Внутри уже сидели немного побледневшие от напряжения Аметрин и Стефан, который прижимал к себе кожаную сумку с черной книгой воды. Луна должна была плыть снаружи. Девушку решили не сажать к друзьям, чтобы не перегружать кианоскаф, рассчитанный на двоих человек. К тому же Кианит, занимавшийся проектированием, не учел габаритов огненных жителей и строил его под худощавых сафайрианцев.
В итоге Аметрин занял плечами почти все пространство и с сочувствием смотрел на Стефана, практически вжавшегося в иллюминатор. Причем Стефан старался отодвинуть сумку с книгой как можно дальше от Аметрина, чтобы та не учуяла драгомирца и не начала шептать. Кроме того, в кианоскаф положили несколько кислородных баллонов на случай, если что-то пойдет не так. Поэтому для Луны просто не осталось места.
Но та и не расстроилась. Больше всего на свете она любила плавать. Это упоительное чувство простора и свободы, которое не давал ей даже ветер, она бы не променяла ни на что другое.
Нырнув с веревочной лестницы лунфилета в океан, она через мгновение вынырнула серебристой рыбкой, отчего Стефан вытаращил глаза, словно увидел настоящую русалку из сказки. Кианоскаф покачивался на волнах, как огромный бочонок. И вот Александрит дал сигнал к началу операции.
Огненные воины, натужно закряхтев, подняли якорь, примерились и сбросили его в воду. Якорь блеснул в лучах рассветного солнца и, подняв тучи брызг, устремился на дно, увлекая за собой цепь. Не прошло и нескольких минут, как цепь натянулась и потащила за собой кианоскаф.
Луна, ни на секунду не выпуская из виду маленький аппарат, серебристой тенью кружила вокруг него. Стефан не мог отвести от нее горящих глаз.
– Она прекрасна, – прошептал он, разглядывая пузырьки воздуха, блестевшие на лице девушки.
Затянутая в серебристую чешую и окутанная облаком волос, она была похожа на всех волшебных фей одновременно.
– Ты так-то уж не глазей на нее, – проворчал Аметрин, стараясь вжаться в противоположный угол, чтобы освободить хоть немного места Стефану. – Эгирину это вряд ли понравится.
– Да я так, – смутился Стефан. – Она мне как сестра, ты же знаешь. И вообще, я занят.
– Что? – настала очередь Аметрина вытаращить глаза. – Когда это ты успел? И кто она?
Стефан смутился еще больше.
– Да не в том смысле занят, – попытался выкрутиться он. – Я имею в виду, что если ты немного отлипнешь от меня и втянешь живот, то я смогу поработать над книгой.
– Нет у меня никакого живота, – возмутился Аметрин и вновь заворочался, словно медведь в берлоге.
Стефан, преувеличенно громко ворча, тут же занял освободившееся пространство. Достав из непромокаемой сумки на поясе блокнот, для верности герметично упакованный в плотный целлофан, он начал быстро зарисовывать Луну, стараясь ничего не упустить.
Друзья погрузились в раздумья, глядя, как цвет воды меняется от прозрачно-голубого до насыщенно-синего. На крыше кианоскафа с громким щелчком включился фонарь, освещая темное пространство вокруг.
Луна тем временем достала из рюкзака ярко-красный поплавок. Он начал стремительно подниматься. Увидев его, Стефан с Аметрином поняли, что они уже близко. Как только поплавок достиг поверхности, правители в шатре наложили на спутников Луны чары неуязвимости. Их руки вновь образовали на столе пятиконечную звезду, которая засветилась золотистым светом.
«Началось», – подумали они.
Но через секунду им стало не до посторонних мыслей. Запретное заклинание вытягивало все больше сил. Каждый раз грозил стать для правителей последним. Осунувшиеся, бледные, с заострившимися скулами, они закрыли глаза и сосредоточились на образах Аметрина и Стефана.
Через некоторое время якорь тяжело приземлился на дно, подняв тучи песка, которые на пару мгновений скрыли друзей друг от друга. Луна замерла на месте.
«Еще не хватало потеряться», – испугалась она.
Но вот песок рассеялся, и Аметрин вопросительно посмотрел на нее из иллюминатора. Луна внимательно оглядела ребят и увидела, что их лица покрылись такой же мельчайшей росой, как у нее самой. Значит, теперь они тоже могут дышать под водой. Девушка подняла большие пальцы вверх, показывая, что все в порядке.
Аметрин ухватился за кольцо, приделанное к пробке, которая закрывала дыру в стене кианоскафа. Это было сделано для того, чтобы ребята смогли открыть люк. Как только кианоскаф заполнится водой, давление внутри и снаружи станет одинаковым, и дверь легко откроется. Сейчас это было невозможно из-за разницы внешнего и внутреннего давления.
Данный пункт был самым слабым в их плане. Ученые боялись, что Аметрину не хватит сил вытащить пробку. И тогда все напрасно. Придется им возвращаться, так как книга останется внутри кианоскафа.
Луна с тревогой наблюдала, как на шее Аметрина вздулись вены, а лицо побагровело от напряжения. Стиснув зубы, он упрямо тащил пробку которая прочно сидела в стене кианоскафа. Луна тоже начала толкать пробку внутрь, с силой ударяя по ней пяткой. Длинные ласты, в которые
