– Как подруги?
Откуда этот внезапный интерес? Она ломала голову и не находила ответа.
– Отлично. – Она не стала ничего говорить о Зое. – Сейчас ждут меня в ресторане.
Ни слова ни о танцах, ни о Зоиной болезни. Ей ничем не хотелось с ним делиться.
– Что ж, не стану больше тебя задерживать. Передай им от меня привет.
Она собиралась поблагодарить его и сухо попрощаться, но томительная пауза заставила ее напрячься. Он звонил ей в три часа ночи, они не виделись уже несколько недель...
– Стью... Я по тебе скучаю...
Вдруг наступила тишина, которой, казалось, не будет конца.
Зачем он произнес эти слова? После целого года молчания и боли – зачем? Может быть, он ощущает свою вину, сожалеет об утраченном? Она не хотела продолжать разговор.
Все: возврата нет!
Ей вдруг показалось по его интонации, что он выпил лишнего! Это так на него не похоже, но глухая ночь и одиночество кого угодно заставят махнуть рукой на привычки...
– Смотри не перетрудись, – только и сказала Мэри Стюарт. Месяц назад, полгода или тем более год она бы назвала себя бездушным чудовищем. Сейчас же ничего не почувствовала, простившись и повесив трубку. Ее ждали подруги и вкусный ужин.
Танцевальный вечер оказался еще веселее, чем они предполагали. На него явились все гости, даже Зоя, обмотанная синей кашемировой шалью. В платье из замши и чудесных бирюзовых серьгах она выглядела красавицей. Некоторые гостьи были в коротких юбочках, разлетавшихся в танце. Таня смотрелась, как всегда, великолепно в белом кружевном платье викторианского покроя, придававшем ей одновременно невинный и невыносимо соблазнительный вид. Увидев ее. Гордон едва устоял на ногах. На нем были джинсы и ковбойская рубаха, черная ковбойская шляпа, и такого же цвета сапоги. Таня поспешила сравнить его с ковбоем из кинофильма, и он гордо приосанился.
Шарлотта Коллинз предложила Гордону исполнить тустеп с кем-нибудь из гостей: недаром он являлся обладателем нескольких призов за исполнение тустепа.
– Гордон у нас первый не только на родео, хотя сам никогда в этом не признается! – провозгласила хозяйка.
Эта мудрая и с хитрецой пожилая женщина не спускала заботливого, почти материнского взгляда с Зои, смирно сидевшей на кушетке. Та еще не накопила сил для танца и довольствовалась беседой с Джоном Кронером, тоже приглашенным на вечер. Шарлотта часто направляла ему подобные приглашения. На этот раз он явился ради удовольствия пообщаться лишний раз с Зоей.
– Кто-нибудь из присутствующих умеет танцевать тустеп? – обратилась Шарлотта к публике.
Гордон выступил вперед. Несколько человек неуверенно подняли руки. Таня тоже не удержалась.
– И я! Только я не делала этого с четырнадцати лет! – воскликнула она.
– Вот и отлично! – Шарлотта улыбнулась гостям. – У нас тут девушка из Техаса желает попытаться.
Можно было подумать, что она заручилась Таниным согласием. Гости радостно зааплодировали, приготовившись лицезреть популярную певицу в танце.
– Боюсь, опозорюсь, – ответила Таня со смехом. – И вас опозорю, – добавила она, обращаясь к шагнувшему к ней Гордону.
Однако соблазн станцевать с ним был слишком велик, да и сам он очень соблазнителен. Она подала ему руку и вышла с ним на середину зала. Заиграла музыка. Шарлотта объяснила гостям правила. Гордон начал не спеша, но очень скоро стал вертеть партнершей изо всех сил. Публика бешено зааплодировала великолепной паре. Выступление выглядело вполне профессионально. У Гордона был такой вид, словно он вот-вот умрет от радости. Таня увлеченно кружилась вокруг него. По завершении танца он заключил ее в объятия.
– Настоящая техасская индюшка! – грубоватым шепотом пошутил он, улыбаясь до ушей. – Ты заткнула меня за пояс! Можешь больше не твердить, что никогда прежде не танцевала этот танец.
– Почти никогда, – ответила она ему также шепотом. Танец возобновился, их примеру последовали другие пары.
У остальных получалось не в пример хуже, многие отчаянно сбивались. Таня и Гордон станцевали еще четыре раза, после чего он стал менять партнерш, превратившись в опытного наставника. Под конец он вернулся к ней, и они исполнили заключительный танец. И танцоры, и публика получили огромное удовольствие. Зрители были без ума от Тани, но не решались к ней приставать. Большее, на что они отваживались в ее присутствии, – это восторженный шепот. К ней привыкли, и она чувствовала себя на ранчо, как дома, даже лучше, особенно в обществе Гордона.
Когда отыграла музыка, ковбои, в том числе Гордон, стали запросто общаться с гостями. После пяти дней отдыха все успели подружиться; кое у кого возникла не просто дружба, а сильная привязанность, хотя никто, кроме Тани и Гордона, не мог бы похвастаться настоящим романом. К их облегчению, никто вокруг не подозревал о силе их чувств.
– Я отлично позабавился, – произнес он с улыбкой. Она смотрела на него глазами, полными восторга и веселья.
– И я. Вы прекрасный танцор, мистер Уошбоу!
– Благодарю, мэм, – сказал он с техасским акцентом и отвесил низкий поклон.
На их смех поспешила Шарлотта Коллинз.
– Вам самое место на конкурсе на ярмарке штата! – сообщила она с широкой улыбкой. – Этот танец надо танцевать либо хорошо, либо вообще никак.
– Боюсь, я неважно двигаюсь, – скромно молвила Таня.
В действительности они с Бобби Джо когда-то не пропускали ни одного танцевального конкурса и во всех выходили победителями.
– Все в порядке? – спросила Шарлотта, имея в виду Зоино здоровье. Джон Кронер не открыл ей, чем больна рыжая гостья, ограничившись сообщением, что состояние тяжелое. Хозяйка не находила себе места от волнения. – Сегодня доктор Филлипс выглядит гораздо лучше.
Конечно, Зоя еще оставалась бледной и, несмотря на свое оживление, была очень слаба.
– Сегодня вечером она буквально ожила, – ответила Таня.
Ее беспокойство несколько ослабло, хотя Зоя продолжала вызывать у нее огромную жалость. Стоило отойти чуть в сторону – и становилось особенно заметно, как подруга худа и бледна, правда, при разговоре Зоя проявляла такую живость, что ее болезнь была почти незаметна.
– Как я погляжу, завтра вы снова отправляетесь на родео, – сказала Шарлотта Тане. (Перед ужином подруги заказали себе билеты.) – Опять собираетесь петь? После прошлого раза только о вас и говорят.
– Я бы не отказалась. – Таня, откидывая назад длинные волосы, уголком глаза заметила, что Гордон хмурится, услышав ее слова. – Посмотрим, попросят ли меня спеть еще раз, а самое главное – каким будет настроение публики.
– Попросят, вот увидите! Ваше выступление в Джексон-Хоуле стало событием года, а то и целого десятилетия. Вы такая молодец, что согласились! – Хозяйка, улыбаясь, двинулась к другим гостям.
