И улыбался, вспоминая того, кто указал ему путь.
День освобождения должен был стать последним в его никчемной жизни.
Арнольду некуда было идти. Не к чему стремиться. И он не знал, чего хочет. Разум подсказывал: отправляйся в Москву, в Зеленый Дом, упади людам в ноги и упроси сорвать проклятую «Рыбацкую сеть». И все изменится. Все станет если и не таким, как прежде, то, по крайней мере, сносным. Магия вылечит. Магия раскрасит мир в яркие цвета. Езжай в Москву…
Но унижаться не хотелось.
Арнольд помнил, как скрипел зубами, составляя позорное письмо, и догадывался, что не выдержит личной встречи с высокомерной нелюдью. Теперь, после того, как ему не соизволили ответить – не выдержит. Обязательно сорвется, и все его мечты рухнут, словно карточный домик.
Не было у Арнольда сил унижаться, зато было четкое понимание, что без магии ему не жить. Он не хотел оставаться инвалидом, а потому день освобождения должен был стать последним в его никчемной жизни. Он собирался доехать до города, купить в хозяйственном магазине веревку и покончить с этим. Он прошел через ад, выдержал все испытания, доказал, что силен, и теперь, непобежденный, намеревался поставить точку.
Он был полон решимости, но у ворот его ждал незнакомец, оказавшийся очень хорошим другом…
– Ты дал мне цель, брат, – прошептал Арнольд, закрывая блокнот. – Объяснил, к чему нужно стремиться, и я тебя не подведу. Мы победим! Мы обязательно победим!
Он посмотрел на часы, вновь улыбнулся и медленно направился на кухню готовить скудный обед.
Сегодня большой день. Почти такой же, как день его освобождения, только на этот раз осечки не будет.
Сегодня он умрет.
* * *
Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки.
Москва, Бутово, 11 июня, суббота, 16:19
– Начинается, мля, я чую – начинается. – Во дворе шел организованный Кувалдой митинг, слов слышно не было – наружные камеры передавали в подвал только картинку, но Копыто хватило одного вида беснующегося фюрера и потрясающих кулаками сородичей. Он догадывался, к чему идет дело. – Сегодня будет буза.
– Слышал, что Кувалда затеял? – поинтересовался Сиракуза.
– Пистолетики в подвал привез, – хмуро ответил Копыто. – Говорит, что делать их тама будет во славу семьи.
– Чушь.
– Можа.
– Точно говорю – чушь, – натянуто рассмеялся Ваня. – Кувалда хочет показать, что у него тоже сила.
– На то он и великий фюрер.
– И еще я думаю, он хочет натравить на тебя Чемодана и Шпателя, – закончил Сиракуза.
– Можа, – хладнокровно повторил Копыто.
И замолчал.
Активность Кувалды, явно замыслившего разборку, а также упоминание Гнилича и Дурича, должны были привести уйбуя в панику. Сиракуза ждал воплей, визга и громкой ругани, спровоцированной обострившимся инстинктом самосохранения, поэтому спокойствие Копыто повергло чела в изумление.
– Надо уходить.
И услышал совсем неожиданное.
– Я дома, – буркнул дикарь. – Куда мне бежать?
– Не куда, а от кого.
– От кого? – безразлично спросил Копыто.
– От тех, кто хочет тебя убить.
– Меня всегда хотят убить. – Уйбуй передернул плечами. – Но я всегда добирался до них первым. Доберусь и сейчас.
– Копыто?!
Дикарь задумчиво оглядел подвал, несколько секунд пристально смотрел на хлопочущего у цистерны Степаныча, перевел взгляд на бутылки с «Кувалдом», усмехнулся и негромко произнес:
– Ты, Сиракуза, чел с пониманием, и я тебя ценю. Ты умнее меня, но в то, что сейчас творится, ты ни разу не врубаешься, понял? Тута дела семейные, взрослые, и я стану их делать. Вот.
– А в семье у вас, я помню, проигравших принято вешать, – мрачно заметил Ваня.
– Это ежели пулями сначала не нашпигуют, – с прежним хладнокровием уточнил Копыто. Поразмыслил чуток и добавил: – А иногда и нашпигованных потом вешают, чтобы в назидание и для поднятия победного духа.
– Тебя это не смущает?
– А чего тута смущаться? – пожал плечами уйбуй. – Обычное дело.
– Я не хочу, чтобы тебя повесили, – твердо произнес Ваня. – Ни целого, ни нашпигованного.
Пару мгновений дикарь смотрел челу в глаза, после чего с чувством произнес:
– Спасибо, Сиракуза.
– За что?
– Как это за что? Другой бы, в натуре, сбежал бы давно, а ты паришься, типа, есть до меня дело. Ты напрягаешься, а мне приятно.
– Мы через многое прошли, – грустно произнес чел.
– Можа, и еще пройдем. А теперь проваливай, чтобы, значит, самому уберечься. – Копыто похлопал Ваню по плечу, повернулся и направился к Степанычу: – Дай мне бутылку, чиста на ревизию.
– Не выходи сегодня из подвала! – крикнул ему вслед Сиракуза.
– Разберусь, мля, – отмахнулся уйбуй.
– Кретин. – Ваня посмотрел на Алеха. – Я знаю, что прошу очень много…
– Мне не понравится то, что я сейчас услышу, – перебил работодателя хван.
– Тем не менее ты это услышишь. – Сиракуза помолчал. – Я помню нашу договоренность, но не могу не попросить прикрыть этого олуха. Ты знаешь, чем может закончиться междоусобица.
– Его порвут.
– А я этого не хочу.
– Жалко дикаря? – поинтересовался хван после короткой паузы.
– Я к нему привык.
«А все, что нужно мне – принять участие в небольшой драке. Если все правильно сделать – никто ничего не узнает. – Алех почесал бровь. – А если и узнают, скажу, что защищал винокурню, а Копыто уберег случайно…»
Борьба между жаждой наживы и боязнью потерять репутацию длилась недолго. Хван припомнил чудесные зеленые столы «Реактивной Куропатки», разбросанные по ним карты, стопки фишек, вздохнул и коротко ответил:
– Сто тысяч сверху.
– Вымогатель!
– Ты к нему привык, а значит, заплатишь.
– Заплачу, – криво улыбнулся Сиракуза.
– В таком случае, я его спасу.
– Мы окружены, нароф! – бросил очередной тезис Кувалда. – Мы в кольце!
– Ага, мля, и ты его властелин! – ответил кто-то из толпы, но великий фюрер никак не среагировал на подначку.
– Челы, мля, повсюфу! Они плофятся, как кролики, борзеют, защищая нашу фобычу, и не хотят, чтобы мы их грабили!
– Полицию себе завели!
– А Служба утилизации бабла требует немерено!
– Как будто для себя стараемся!
– Житья ваще не стало, фюрер! Ты правильную тему поднял!
– Еще давай!
– Скажи народу!
– Я все скажу! – пообещал Кувалда, воинственно размахивая ятаганом. – Я вефь не просто так обо всем фумаю – я рафи вас стараюсь! Ночи не сплю фаже! И я знаю, шо фелать нафо, чтобы все круто стало!
– Ура!
– Что?
– Ура!!
– Нафо семью, в натуре, сильнее фелать! Как камень!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
