— Прямо напротив сторожки, очень удобно, у сторожа он всегда в поле зрения. Номер сто сорок второй, теплый, подполье есть, яма ремонтная, «Главное, что у сторожа на виду».
— Все, договорились, ждите, я выхожу. — в трубке запикали гудки отбоя. — Нина, прогуляемся?
Сожительница его приняла предложение без восторга. Полгода назад она бросила ради Манто не только мужа-инвалида, но еще и троих детей, всех несовершеннолетних и теперь, боясь людской молвы, старательно отсиживалась за наглухо запертыми дверьми хаты.
— Не хочется что-то, дождь вот-вот хлынет.
— Собираися, а то прокиснешь в этой конуре.
— Куда хоть скажи.
— Гараж посмотрим, а может и купим сразу.
— Поздно уже на улице…
— Одевайся, Нина, не каждый день у нас в поселке гаражи продают. Человек уезжает и срочно его сбулькивает. Воспользуемся случаем и заодно выторгуем тыщу-другую, а там глядишь и машину возьмем и квартиру новую. Надоело тебе в этой?
Сразу после звонка банда рванула в Комсомольский сквер, именно через него должен был пройти председатель «Юникса», другой дороги у него не было. Кто будет стрелять еще не решили. Ветерок с Эдиком присели в густых кустах акаций посредине сквера и наблюдали за асфальтированной тропинкой в ожидании, когда на ней покажется жертва. Минут пять спустя притопал запыхавшийся Костя.
— Я шмалять не могу, он с сожительницей идет, а она меня, как облупленного знает. Или обоих на тот свет отправим?
— Брату надо сказать, оставайтесь здесь, я скоро вернусь. — нырнул Эдик в темноту.
Слепой и Беспалый видели, как мимо них бесшумно скользнул Эдька и недоуменно переглянулись. Они ждали выстрела, после которого должны были блокировать любого, кто погонится за стрелявшим, но видно что-то случилось.
— Олега, он вниз прошел, но не один, с женой, что делать?
— Бабу валить не за что. Шлепай к пацанам, скажи, что все отменяется. Сторожка была заперта и свет в ней не горел, продавца тоже где-то не было.
‘«Минут пятнадцать можно и покурить,»- вытряхнул Манто из мятой пачки «Примы» сигаретку и пыхнул огоньком зажигалки.
— Дима, а что никого нет?
— Шут его знает.
— Гараж от нас далеко?
— Вот он, видишь, — ткнул перед собой светлячком сигареты Манто.
— Который?
— Сто сорок второй.
От прожектора, установленного на сторожке, падал на гаражи свет и прищурившись Нина произнесла.
— Тридцать восемь.
— Что?
— Это не сто сорок второй.
На враз онемевших ногах Димка пересек луч прожектора, распластанный на гравии, и под сердцем похолодело. На зеленых воротах белой эмалью было четко выведено — тридцать восемь. «Нужно позвонить в милицию, сторожка на замке, — запаниковал он. — Нина, домой, скорее» — сжал в кармане болоневой ветровки газовый баллончик, который как будто мог его выручить из беды.
В таких ситуациях страх не лучший советник, но сейчас именно он гнал назад домой председателя «Юникса». Левой рукой прихватив локоть сожительницы, а в вытащенной из кармана правой газовый баллончик, Димка подозрительно таращась на кусты Комсомольского сквера, двинул в обратный путь.
— Говорила я тебе сиди дома.
— Не скули, — оборвал он Нину, — и без тебя тошно. Извини, но мне и правда тошно.
Как сайгак, не разбирая дороги, ломился Эдик обратно к подельникам, у которых он оставил обрез, но самое главное обрез остался у Лехи, а у того не-заржавеет и двоих мякнуть. Брат Святого успел.
— Олега сказал — все откладывается, пошли, — почти вырвал он у Ветерка обрез.
— Куда пошли, стой ты, не понтуйся. Запланировали ведь и народу вокруг никого нет. Морду шарфом замотай и все дела или ты боишься? Давай тогда сюда шпалер.
— В бабу стрелять не буду.
— И не надо, кто тебя просит. Этому козлу шкуру продырявишь, а она, сто пудов, тебя нe запомнит с перепугу. Тихо, вон они катят. Шагай, Эдька, че ты в натуре, — подтолкнул он нодельника в спину.
Манто сожительницей уже почти вышли из сквера на прилегающую к нему центральную улицу поселка и он облегченно вздохнув, отпустил локоть Нины и сунул баллончк опять в карман и в ту же секунду его окликнули.
— Дима?
Мужчина с женщиной обернулись одновременно. Чтобы не задеть жену председателя «Юникса», Эдька повел стволами чуть влево и нажал на курок. Манто отбросило метpa на четыре, девять картечин попали прямо в сердце и с перебитой аорты на заметенный жухлыми листьями асфальт брызнула кровь и словно учуяв ее, низко висящее небо наконец-то обрушилось на подлую землю слезами, одновременно оплакивая жертву и замывая следы преступления.
Выстрел получился сухим и безликим. Кот напихал в гильзу поменьше пороха и побольше свинца и Святой услышал его только потому, что ждал. Первыми из кустов вывалились Леха и Костя, второй юркнул в тачку Рыжего и тот, как ошпаренный даванул на педаль газа. Ветерок довольно ухмылялся — план выполнили. Через несколько секунд после них из затрещавшей акации вынырнул братан и буквально упал на заднее сиденье машины рядом с Лехой.
— Видел как я его?
— Видел.
— Убил, как думаешь?
— Конечно, — снова ухмыльнулся Ветерок, — а ты че не заметил, как у него ноги подлетели?
— Когда? Картечь в председателя летела, а я уже рвал когти. Бабу не задел?
— Нет, не задел, кобылу.
Олег напряженно вслушивался в моросящую дождем ночь, после неожиданно погасших фонарей, ничего не было видно. Наконец прибежали Слепой и Женька.
— Шустрее, пацаны, — поторопил их Святой и когда они влезли в салон, рванул.
Вовчик в это время наоборот тормознул.
— Куда ты сейчас?
— Ворачиваюсь. Олега приказал дыбануть, что на месте убийства твориться будет.
— Ладно, до завтра, — хлопнул дверцей Кот и словно растворился в хлещущем ливне.
Жигули Святого неслись по опустевшим улицам Первомайска, как по автодрому.
— Слепой, возьми у Эдьки обрез, куда притырить — дело твое. Патроны из стволов вытащи и выкини, и пустой, и целый. Ты, Эдька, сразу ныряй в ванну. Вымойся тщательно и одежду всю замочи вместе с кроссовками, это на случай экспертизы. После такой пальбы ты весь в порохе. После того, как разбежимся, все алиби делайте, нас потянут обязательно.
Одна «Скорая» увезла труп Манто, в другую толкали носилки, на которых без сознания лежал пожилой пузатый дядька. После смены он прихватил с работы мешок комбикорма и когда заметил на дороге вооруженных милиционеров, притопил газульку своего старенького «Запорожца». Проскочить не удалось, автоматная очередь больно полоснула по радикулитной спине, но был он не при делах и наверное поэтому судьба оставила ему жизнь. Через пару месяцев дырки затянулись, и случай этот благотворно видимо подействовал на старика, он перестал воровать.
