— Добрый день, господа, — вежливо улыбнулся князь, демонстрируя шакарский оскал. От Тантаэ пахло кровью — не в буквальном смысле, конечно, но ощущение опасности было совершенно определенным. — Тантаэ, князь из клана Пепла времени. Если не ошибаюсь, самая нудная часть разбирательства уже завершена и осталось только решить, что делать с обвиняемым… Верно?
— Все уже решено, — ректор нервно сглотнул, но все же нашел в себе силы ответить высокому гостю. — Вина подсудимого полностью доказана. Разумеется, он будет снят с должности. Полагаю, Лига обяжет его также выплатить бедной девушке компенсацию. Вопрос о заключении Рэмерта Самани Мэйсона под стражу будет решаться на заседании суда в Правовой лиге, если Люси Стамман напишет соответствующее заявление…
Тантаэ не стал дослушивать речь до конца и мягко перебил председателя комиссии:
— В чем обвиняется господин Мэйсон?
Ректор стушевался, но зато откликнулся наблюдатель от Правовой лиги:
— В использовании заклинаний «чувственной» категории без согласия и ведома объекта, статья сто семнадцатая, пункт два дробь шесть, — уверенно отбарабанил парнишка. — Результат экспертизы — положительный. Я склонен согласиться с решением господина ректора.
Тантаэ медленно склонил голову набок, нарочито хищным, свойственным только шакаи-ар движением. И — скользнул вперед, к трибунам, замерев точнехонько посередине между столами обвинения и защиты.
«Рисуется», — подумала я, и Тай улыбнулся.
— Вам интересны результаты экспертизы или истина, господин Йиржи Новак? — поинтересовался Тантаэ, глядя парнишке прямо в глаза. Я поежилась, представив себя на месте наблюдателя из Правовой лиги. Рэм же и вовсе застыл, как статуя, только моргал часто-часто. «Как бы у него с сердцем плохо не стало», — пронеслась в голове глупая мысль. Конечно, он — человек здоровый, но испытание в виде Люси кого угодно может подкосить. Меня вон довело до падения с лестницы…
К чести юного Новака, он выдержал взгляд Тантаэ и уверенно ответил:
— Истина, конечно. Если не ошибаюсь, вы хотите предложить еще и телепатическую экспертизу?
— Вы правы, — губы Тантаэ дрогнули в улыбке. — Возражения?
— Только одно, — вздернул брови паренек. Я невольно прониклась к нему уважением: возражать Пепельному князю… — Подобные процедуры должны быть оговорены заранее, а телепат — проверен на незаинтересованность в исходе дела.
— Вы намекаете на то, что я недостоин доверия? — предельно вежливо поинтересовался Тантаэ, но от него отчетливо повеяло угрозой.
— Нет, конечно, но… — запутался Новак и сник.
— Вы хотите знать истину? — повторил вопрос Тантаэ, делая еще один плавный шаг к трибуне обвинения.
Паренек шумно вздохнул и побледнел. Я подивилась: вот уж не думала, что Пепельный князь любит запугивать обывателей. Впрочем, мне никогда не приходилось видеть его в общении с людьми — все больше с равейнами и другими шакаи-ар.
— Д-да, — произнес наконец наблюдатель, немного заикаясь.
Тантаэ светски кивнул, словно только такого ответа и ждал.
— Замечательно. В таком случае позвольте уверить вас: этот молодой человек, — князь кивнул на замершего Рэма, — не виновен во вменяемых ему преступлениях. Все заклинания произносились с согласия и, более того, по настоянию девушки, — сегодня Тантаэ был вежлив, но вовсе не тактичен, и от очередного выпада в свой адрес Люси залилась краской. — Так что Рэмерт Мэйсон совершенно чист перед законом. А вот его возлюбленной… — взгляд Тантаэ задержался на Люси. — Вот его возлюбленной определенно есть, что скрывать. Но это, господа, не мое дело. Благодарю за внимание.
Тантаэ легко поклонился комиссии.
Я медленно выдохнула, едва осознавая, что легкие уже колет от недостатка кислорода.
Первым опомнился Рэмерт. Глаза его торжествующе сверкнули. Распрямились ссутуленные плечи, как будто пал с них тяжелый груз.
— Ну что, дорогая, — Мэйсон поймал затравленный взгляд «невесты» и пошло ухмыльнулся. — Получила свои «заклинания»? Почувствовала полное удовлетворение? Или хочешь еще в чем-нибудь меня обвинить? Давай, продолжай! На что ты рассчитывала, интересно? Что я приползу к тебе каяться? И тогда святая Люси Стамман меня простит, благословит и окольцует? Так заруби себе на носу, дорогая, — голос некроманта стал опасно низким и уверенным, словно это не Мэйсон всего минуту назад беспомощно хлопал глазами и ждал вердикта Тантаэ, как приговоренный — помилования на эшафоте. Внезапно накатило омерзение, которого я никак не должна была испытывать, глядя на своего друга, на того, кто доказал, что мне под силу спасти Ксиля… — Вранье и лицемерие я не терплю. Так что иди, поохоться на другого жениха. А не найдешь подходящую жертву — пожалуйся папочке, пусть купит.
Губы у Люси задрожали. Она прерывисто вздохнула раз, другой… Широко распахнутые глаза оставались совершенно сухими, только зрачки расширились так, что цвета радужки было уже не разобрать. Судорожно сжимались кулаки, комкая длинные рукава вязаного платья.
Я не владела телепатией, но чтобы ощутить всю боль девушки, никаких мистических способностей не требовалось. В душе у меня скользкой змеей заворочалось нехорошее чувство.
Рэм не должен был такого говорить.
С моих губ не сорвалось ни одного осуждающего слова — пока. Но Йиржи Новак подскочил, протянул было руку к трясущейся всем телом Люси — и отдернул, не решаясь коснуться хрупкого девичьего плеча.
— Ваше… ваше поведение — недопустимо, господин Мэйсон, — срывающимся голосом выкрикнул он, покрываясь красными пятнами. Оттопыренные уши наблюдателя от Правовой лиги уже пылали так, что чуть ли не светились, но в круглых рыбьих глазах, обрамленных светлыми ресницами, проступал такой гнев, что смеяться мне совершенно не хотелось. — Я… я… я… понимаю ваши чувства, но обязуюсь… вынужден сделать вам замечание! — взвизгнул Новак. Люси дернулась, и по бледным щекам наконец покатились слезы — отчаянные, по-настоящему горькие. — Мы снимем обвинения в привороте, но вы уплатите… мы обяжем вас уплатить штраф за… за… непотребное поведение!
Рэм недобро сощурился и скрестил руки на груди — жест неуверенный, но агрессивный.
— Что-то не припомню такой формулировки в юридических справочниках, — насмешливо произнес некромант. — И попрошу не забывать, господин Йиржи Новак, что вы здесь просто наблюдатель. Решения принимает наш замечательный ректор, и касаются они лишь закрытия дела или передачи его в Правовую лигу. Это не суд, — ухмыльнулся он. — Это педсовет. И штрафов за нарушение дисциплины в Академии пока не предусмотрено. Так что подписывайте протокол и закончим этот фарс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
