– Зотовы отдают долги в двойном размере! – сказал князь, выпустив меня из объятий. – Знай это!
– Он уже знает, – сказала Арина и, поймав вопросительный взгляд отца, пояснила: – Рома видел, как я Левашову четыре пальца отрезала за то, что он мне два отпилил.
– Моя дочь! – улыбнувшись, сказал князь и обнял наследницу, после чего обратился к Милютину: – Так что будем дальше делать, Иван Иванович?
– Вы везите ребят отдыхать, а я поеду в управление, буду там допрашивать наш подарочек. Сейчас время терять нельзя. Его явно ищут и, думаю, довольно активно. Если за похищением действительно стоят эльфы, то они попытаются любой ценой найти и уничтожить такого свидетеля. Хорошо, что ребята Левашова никому не показали. Мы его тоже спрячем. Пусть его кукловоды собьются с ног в поисках. А мы тем временем попытаемся их вычислить.
Затем глава столичного КФБ обратился к нам с Ариной:
– А вы никому не рассказывайте подробностей. Официальная версия – вас похитили, вы сбежали. На вопросы, кто похитил, если таковые будут поступать от излишне любопытных друзей, отвечайте, что не знаете, похитители были в масках. Я думаю, вас вообще надо на какое‑то время спрятать. Пусть организаторы похищения думают, что вы ещё с Левашовым.
– Надо спрятать – спрячем, – сказал Зотов.
– И Романа? – уточнил Милютин.
– Думаю, ему у нас дома будет лучше, чем в вашем управлении.
– В этом я даже не сомневаюсь. Прячьте их пока, а там решим.
– Прошу прощения! – я довольно бесцеремонно влез в разговор влиятельных аристократов, но речь шла обо мне, поэтому молчать я не мог. – У меня есть девушка. Она сейчас места себе не находит. Можно ей как‑то сообщить, что я жив?
– К сожалению, нет, – отрезал Милютин.
– Но…
– Никаких «но»! Ставки слишком высоки. Тем более, это всего на несколько дней.
Я понял, что спорить бесполезно, да и по большому счёту глупо. Речь шла о поимке серьёзных преступников, организовавших беспрецедентное по своему размаху и наглости похищение, которое ещё и не обошлось без жертв. Разумеется, переживания Милы за меня на этом фоне были мелочью.
Иван Иванович тем временем ещё раз оглядел нашего пленника и спросил:
– А почему он в трусах?
– Его штаны на мне, – ответил я. – Когда я верёвки сжигал, которыми меня связали, одежда с ними сгорела. Вот у него Левашова и одолжил штаны с курткой.
Милютин махнул рукой, стоявшему вдалеке, но не сводившему с нас глаз Савушкину, тот сразу же подошёл к нам.
– У вас есть какие‑нибудь штаны на парнишку? – спросил Иван Иванович, указав на меня.
Капитан, прищурившись, смерил меня взглядом и сказал:
– Сейчас что‑нибудь подберём.
Савушкин ушёл за штанами, а Милютин задал мне очередной вопрос:
– А как вы его отключили?
– Мы ему серебро вкололи и ещё что‑то непонятное, наверное, снотворное, – ответил я. – Он это сам приготовил. Для нас.
– Что‑то непонятное, – усмехнувшись, передразнил меня Милютин, потрогал пульс у Левашова на шее и добавил: – По крайней мере, живой, и, надеюсь, рано или поздно очнётся.
Я достал пустую ампулу с неизвестной маркировкой, протянул Ивану Ивановичу и сказал:
– Вот это вкололи.
Глава столичного КФБ взял ампулу, рассмотрел её и спросил:
– Когда?
– Около двух часов назад.
– Нормально, ещё пару часов, значит, поспит. Самое то.
Пока мы разговаривали, вернулся Савушкин с брюками, протянул их мне и сказал:
– Держи! Возвращать не нужно.
Я поблагодарил капитана и залез в машину, чтобы там переодеться. Пока снимал Левашовские штаны и надевал принесённые Савушкиным, услышал, как Зотов спрашивает Милютина:
– Скажи, Иван Иванович, а что это за спецназ такой необычный? На бойцов КФБ непохожи.
– А это Александр Петрович приказал подключить все ресурсы, чтобы найти и спасти Вашу дочь, Фёдор Сергеевич.
– Оперативно сработали.
– Для этого их и держат, и тренируют. Правда, нам сейчас придётся у каждого сотрудника дежурной части брать расписку о неразглашении всего, что они сегодня увидели, но главное, Арина жива и находится с Вами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На этом разговор между Зотовым и Милютиным прервался, так как я вылез из машины и отчитался:
– Я переоделся!
Иван Иванович велел мне положить штаны в багажник, я сделал это, после чего Милютин обратился к Зотову:
– Вы поезжайте, а мне надо дождаться главу областного управления МВД, объяснить ему, что здесь произошло. И если Вы не против, то завтра, точнее, уже сегодня ближе к обеду я заеду к Вам, чтобы поговорить с Ариной и Романом.
– Мой дом всегда открыт для Вас, Иван Иванович, – ответил Зотов. – Но если по какой‑то причине у Вас не получится выкроить время на поездку, я могу привезти ребят в управление.
– Благодарю, но мне нетрудно приехать. Это проще, чем перевозить ребят с соблюдением всех мер предосторожности.
После этого мы распрощались с Милютиным и отправились к машинам. Арина села к отцу в его роскошный представительский автомобиль, а мы с Елизаром Тимофеевичем в один из двух внедорожников сопровождения.
Доехали до усадьбы Зотовых чуть больше, чем за час. Мне сразу же выделили гостевую комнату с душем и принесли поесть. Но сил ни на душ, ни на еду у меня уже не осталось. Я разделся и рухнул на кровать. И как мне показалось, уснул ещё до того, как коснулся щекой подушки.
*****
Николай Константинович Седов‑Белозерский уже в половине девятого утра был в своём кабинете. Он сидел за столом и, попивая кофе, просматривал на ноутбуке пришедшие за ночь на электронную почту письма. Князь с большим удовольствием попил бы кофе на террасе, но накануне вечером ему позвонил шурин и попросил о срочной встрече, которую назначили на девять часов.
Но около семи утра Николаю Константиновичу позвонил его собрат из «Русского эльфийского ордена» граф Самойлов и сообщил, что им нужно срочно встретиться и поговорить по важному вопросу, не терпящему отлагательства. До десяти Самойлов ждать не мог, и князь Седов‑Белозерский предложил ему приехать за полчаса до визита шурина.
Ровно в восемь тридцать двери кабинета открылись, и граф появился на пороге.
– Рад тебя видеть, Борис Афанасьевич, – сказал князь Седов‑Белозерский и встал из‑за стола, чтобы пожать гостю руку. – Признаться, меня удивил столько ранний и срочный визит. Что‑то случилось?
– Случилось, ещё как случилось, – быстро и нервно ответил граф Самойлов. – Нехорошее случилось.
Борис Афанасьевич пожал руку Николаю Константиновичу и несколько раз нервно переступил с ноги на ногу, словно собираясь с силами, чтобы сказать что‑то важное и не очень приятное. Тяжело вздохнул и всё же выдавил из себя несколько слов:
– Я всё испортил.
– Что именно? – уточнил князь.
– Всё! Я сорвал нашу операцию в столице. У тебя есть что‑нибудь выпить? Желательно покрепче.
– Покрепче? Утром? – удивился Николай Константинович.
– Я не спал, для меня всё ещё вечер.
– В кабинете есть только коньяк и можжевеловая водка. Но я могу отправить прислугу на кухню.
– Не стоит, можжевеловка более чем подойдёт, – ответил граф.
Князь Седов‑Белозерский подошёл к бару, достал из него стопку и бутылку с можжевеловой водкой. Наполнил стопку, поднёс её гостю и сказал:
– Ты уж прости, что я не составлю тебе компанию. Для меня рановато.
Самойлов молча взял стопку, одним махом её осушил и поставил на стол. После чего немного сморщился и сказал:
– Мы просто блестяще провели операцию по похищению дочери Зотова. Сделали всё, как было запланировано – с шумом и размахом. И оставили на месте похищения тела начальника службы безопасности Левашовых и личного охранника заместителя Троекурова. Обставили всё так, будто они погибли во время схватки с людьми Зотова. Княжну схватили, причём не одну – с ней был тот мальчишка, Андреев. Его хотели по‑тихому ликвидировать, а девчонку подержать несколько дней и потом начать выдвигать Зотову разные требования, максимально запутывая ситуацию. Ну а ещё через неделю её нашли бы убитой на базе, где тренируются бойцы Троекуровского клана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
