Радченко поднял пистолет и направил его прямо в лицо Угрюмому. Угрюмый прекрасно знал, что рука Коляна не дрогнет — девятимиллиметровая пуля войдет в лоб, исковеркает мозг и выйдет через затылочную кость.
— Не дергайся, Коля, — выдержал хищный ВЗЩОД «барракуды» Угрюмый. — Посмотри сюда.
Николай перевел взгляд на руки Угрюмого. В кулаке Федор держал «лимонку».
— Кольцо у меня в руках. Если ты надумаешь угостить меня пулей между глаз, то я разожму руку, и через пять секунд мы вместе с тобой взлетим на небеса.
— Ты блефуешь… У тебя там нет запала, — сказал Колян, но ствол пистолета слегка качнулся.
Федор усмехнулся:
— Хочешь проверить? А теперь все прочь с дороги! На сегодня у меня другие планы.,
Крот неохотно отступил, пропуская Угрюмого к двери.
Федор посмотрел на Надежду:
— Кажется, наш любовный треугольник поломался. Жаль, занятная была история. Я бы вам, мадам, бросил гривенник за доставленное удовольствие, да боюсь гранату уронить. А вообще это дело семейное, вы как-нибудь разберитесь между собой без мордобоя и поножовщины. Договорились, Колян? Жена у тебя все-таки классная телка, ты ее береги.
Угрюмый медленно отступил к порогу. Дверь была закрыт, на петлю наброшена металлическая цепочка.
— Горыныч, открой дверь!
Горыныч бросил растерянный взгляд на Коляна, который продолжал сжимать в руке «барракуду». Теперь пистолет не внушал страха — точь-в-точь морской хищник, у которого разом выдернули все зубы.
— Ладно, открой ему, Горыныч, пусть проваливает. У нас еще будет время, чтобы разобраться с ним.
Горыныч что-то мрачно буркнул и, стараясь не зацепить Угрюмого плечом, бочком пробрался к двери, сбросил с петли цепочку, и она, обиженно звякнув, ударилась о косяк. Угрюмый пнул дверь ногой и вышел на площадку. В подъезде царила тишина. Ему не бросились вдогонку, а посланные вслед оскорбления заглушила захлопнувшаяся дверь.
Угрюмый неторопливо спустился на один этаж и бросил «лимонку» в мусоропровод. Взрыва не последовало — только глухой стук железа о лоток и о трубу мусоропровода.
Все-таки полезно для здоровья иной раз иметь в кармане учебную гранату.
Угрюмый толкнул входную дверь и едва не столкнулся на пороге с высоким мужчиной. Тот стоял в дверном проеме и, похоже, пропускать его не собирался. Еще пару секунд они всматривались друг в друга, а потом незнакомец поднял руку. В руке он держал итальянский пистолет «танфольо» с накрученным на ствол глушителем.
— Не рыпайся, парень, — спокойно проговорил незнакомец. — Пошел вперед, если не хочешь, чтобы я наделал в твоей шкуре ненужных дырок.
Глава 56
Следующим был огромный фарфоровый чайник с жизнерадостным медведем на крутом боку. Ударившись о стену, он издал короткий звон и рассыпался по полу множеством мелких колючих осколков. Его крышечка, описав полукруг, закатилась по паркету под огромный шкаф. Вслед за чайником разлетелась на куски целая череда тарелок. Огромная ваза с грохотом врезалась в стену и обрушилась на пол грудой осколков. На картину погрома мудро взирал с этажерки фарфоровый буддийский монах. Его уже схватила было рука погромщика, но неожиданно ослабела и бережно поставила фигурку на прежнее место. Лама не удивился — ничего сверхъестественного в этом не было, просто его молитвы достигли ушей Будды, и. тот спас своего верного слугу от неминуемой кончины.
Варяг двинул ногой ближайший осколок, который совсем недавно был фарфоровой вазой для цветов, и равнодушно поинтересовался:
— Успокоилась, что ли?.. Если хочешь, можешь расколоть и этого печального старичка. Ты же знаешь, что мне для тебя ничего не жалко.
К гневу жены Владислав отнесся философски. В конце концов, она годами сдерживала свои эмоции, так пусть немного разрядится. Битая посуда? Антиквариат? Какие мелочи, не на последние деньги куплены. Еще наживем! Он стряхнул сигаретный пепел на фарфоровые черепки и посмотрел на Светлану, ожидая ответа.
— Я вижу, тебя ничем не прошибешь. Господи, если бы ты знал, как мне все это надоело.
— Что именно, малышка? — участливо поинтересовался Владислав. — Я готов тебя внимательно выслушать.
— Ты внезапно исчезаешь и так же неожиданно появляешься. Помнишь, неделю назад мы хотели отметить день нашей первой встречи?
Варяг нахмурился.
— Я надела свое лучшее платье, приготовила праздничный ужин, зажгла свечи, а тебя нет
— Но я же позвонил…
— Позвонил, — горько усмехнулась Светлана. — Ты действительно позвонил и сказал, что не может приехать и что в данную минуту находишься в самолете между Москвой и Санкт-Петербургом.
Варяг помрачнел еще больше. Так оно и было в действительности. На день раньше прибывала большая партия пистолетов из Америки, среди которых были пользовавшиеся большим спросом «митчеллы», «магнумы» и «ремингтоны». В последние годы среди братвы считалось особым шиком иметь именно американский пистолет. Пускай по некоторым показателям он значительно уступал отечественному «Макарову», но за каждым стволом стояла трехсотлетняя традиция свободного ношения оружия, тогда как «Макаров» напоминал о таких постылых вещах, как армия, ментура и КГБ. Зато каждый из тех, кто приобретал «ремингтон», чувствовал себя духовным наследником Аль Капоне.
— Я не мог, так сложились обстоятельства. И ты забываешь, что у меня есть конкретные обязательства перед людьми. Работа, наконец!
— Работа, говоришь? — двинулась к Варягу Светлана, и под ее туфлями зло затрещали осколки фарфора. — Знаю я твою работу! Это благодаря ей меня вместе с сыном держали в заложниках. Это благодаря твоей работе мы с ним едва не погибли. Ответь мне, разве я могу свободно ходить по улицам, как все нормальные люди?! Даже здесь, сидя в собственном доме, у меня такое ощущение, будто я нахожусь под прицелом. По нашему дому ходят какие-то люди с оружием, и ты думаешь, что мне все это должно нравиться?! Я в первую очередь мать, и мне не безразлично, кем станет мой сын.
— Чего ты хочешь, милая? — грустно произнес Варяг. — Не мы выдумали этот мир. Мы просто следуем его правилам. А об Олежке ты не беспокойся, все будет так, как надо.
Варяг знал, что Светлана совершенно не умеет сердиться. Ее гнев выглядел очень наигранным, а сцена с битьем посуды казалась позаимствованной из какого-то плохого спектакля. Однако в состоянии возмущения она необыкновенно хорошела: щеки розовели, как от макияжа, спина воинственно выпрямлялась, и вся она походила на готовую к бою амазонку. Совершенно того не сознавая, Светлана добавляла себе несколько баллов сексуальности. Варяг воевать с женойне собирался. Он отбросил в сторону сигарету, оперся о подлокотники кресла, неторопливо повернулся к жене. Осколки под его ногами протестующе хрустели.
— Если мне что-то еще дорого на этом свете, так это моя семья. Не сердись на меня, прошу тебя, Я много повидал на этом свете, всего тебе не расскажешь. Я видел очень многогоря, Светлана, так давай же хотя бы наш дом сделаем маленьким кусочком рая. Ты не против? — положил Варяг ладони на плечи жены.
Светлана как-то сжалась под его руками, превратившись из могущественной Венеры в доспехах в обыкновенную женщину, которой всегда приятна ласка любимого мужчины. В глубине души Светлана оставалась все той же девушкой, которую Варяг встретил когда-то. Это он изменился, изменился весь мир, потеряв прежние ориентиры, а Светлана почти не менялась. Даже внешне она оставалась такой же красивой и юной, только глаза стали спокойнее и мудрее. Она по-прежнему оставалась единственным существом на свете, в котором Варяг нуждался едва ли не ежедневно.
— Посмотри на меня, — мягко приказал Владислав.
Света медленно, словно с невероятным усилием, оторвала взгляд от сюрреалистической картины — осколки разбитых фарфоровых ваз на дубовом паркете — и отважно взглянула в лицо мужа.
