– Да что со мной могло случиться. Вот моя коллекция. Они всех… всех до одного
выпустили. А ведь я убежден, что пойманный мной накануне шипохвост принадлежал к новому виду, я уже хотел назвать его Uromastyx Zerzurae – Шипохвост Зерзурский. Впрочем, мы можем использовать и иной вариант обозначения…
– Ортенсия с вами? – поинтересовался Хеммет, оглядывая яму.
– Увы…
– Что с ней случилось!?
– Девушки как раз перед нападением отправились вниз, в ущелье, мы нашли там несколько весьма симпатичных цветов, и им захотелось взять их с собой.
– И вы их отпустили? Одних?!
– Почему одних? С ними был этот, как его, Фокс.
– Но этот картежник совершенно не способен защитить их от опасности! Как вы могли быть так легкомысленны!
– Какой еще опасности. Они отлучились на четверть часа набрать цветов в полумиле от лагеря… Мы сто раз туда спускались и никого крупнее цесарок не встретили. Хеммет отер лоб и присел на камень.
– Когда мы нашли вашу стоянку, лестница была поднята наверх, – добавил я.
– Значит, они поднялись уже после того, как туземцы угнали нас сюда, – рассудительно заметил герпетолог.
– Тогда мы бы застали их в лагере, – пробормотал Хеммет, – им должно было хватить сообразительности остаться там, ожидая нашего прибытия. Если только туземцы не…
– Вряд ли, – покачал я головой, – раз они доставили нас сюда, значит и их тоже должны были привести.
– Может они приносят девственниц в жертву, – неожиданно серьезно произнесла Эльза.
– Уж матроса Фокса то эта участь должна была миновать, – я фыркнул, не в силах удержать смешок, – ради всего святого, оставьте эти страшные истории для приключенческих романов.
– На вашем месте я бы не была столь оптимистична, – пробурчала девушка, – я слышала буквально душераздирающие рассказы о судьбе пропавших в Центральной Африке путешественников.
– Большая часть из которых, не правдивее рыбацких баек о поимке во-о-о-т такой форели, – хмыкнул я, – не бойтесь, никто вас приносить в жертву не собирается. Судя по виденным мною в деревне изображениям святых, они вообще христиане.
– Мне тоже так показалось, – добавил профессор.
– Но что могло случиться с Ортенсией… и Полеттой? – вмешался Хеммет.
– Если они не поднялись в лагерь, то возможно лестницу вытащил кто-то из нападавших и тогда они остались в котловине? – предположил я.
– Возможно… – согласился профессор, – увы но пока мы этого проверить не можем. Будем надеятся, что с ними все будет нормально. Хеммет грустно вздохнул и замолчал.
– Насколько я понимаю, вы здесь уже давно? – спросил я профессора.
– Вторые сутки.
– Как вы думаете, что это за люди?
– Их язык показался мне похожим на арабский. Но не совсем идентичным. Увы, наши стражи не слишком разговорчивы. Вообще я думаю, что это какая-то часть жителей Зерзуры, переселившихся сюда из города. Я вспомнил рассказ, записанный в пятнадцатом веке со слов попавшего в оазис погонщика верблюдов. Он утверждал, что жители Зерзуры светлокожи. Людей, с
которыми столкнулись мы, блондинами назвать было нельзя. Хотя, следует признать, кожа у них была светлее, чем у местных бедуинов и внешне они больше напоминали средиземноморцев или западных берберов, чем египтян. Что ж. Вполне вероятно. Судя по известным мне текстам, город изначально населили в основном выходцы из Карфагена, греки и галлы. Возможно, погонщик слегка преувеличил их белокожесть. Тем более, что сам он был местным и оценивал со своей точки зрения.
– Я не увидел у них ничего, что бы указывало на связь оазиса с внешним миром, – добавил Пикколо, – это настоящий рудимент глубокого средневековья! Полная изоляция в течение столетий! Мы буквально вернулись на доброе тысячелетие назад…
– Вот это-то меня и пугает, – вполголоса пробормотал Хеммет. Уже в сумерках решетку снова открыли, и в яму спустилось несколько человек с факелами. Я попробовал заговорить с ними по-арабски, но особого фурора не произвел. Может они меня, и поняли, но отвечать не пожелали. Осмотрев нашу компанию, они отобрали Михала, Алекса и солдат-бедуинов с нубийцем и повели их куда-то наверх. Кое-кто из уводимых арабов нервно молился. Нас же оставили в яме. Эльза выбралась из угла, куда забилась, когда пришли туземцы, и тронула меня за плечо.
– Вы точно уверены, что они не принесут нас в жертву? – робко спросила девушка.
– Абсолютно, – заверил ее я, – видимо они решили допросить тех, кто в большей степени выглядит на них похожим. В конце концов, они ведь никогда не видели европейцев. Мы их пугаем ничуть не меньше чем они вас.
– Знаете что, – пробормотала она, – возьмите это. Она протянула мне какой-то металлический предмет. Приглядевшись, я понял, что это миниатюрный карманный пистолет.
– Эльза! Вы неисчерпаемы. Откуда он у вас?
– Не важно… Если все же… В общем, если что-то случится… Прошу вас, не отдавайте меня им живой, пожалуйста. Я несколько опешил.
– Но…
– Я не могу сама. Я думала… Но не могу. Я католичка… Да. Вы можете в это не верить, но это так. Действительно так. Пожалуйста, вы сделаете это?
– Бросьте, в самом деле. Все будет хорошо. Обещаю, до самого завершения нашей экспедиции с вашей очаровательной головы ни один волос не упадет. Она посмотрела на меня с явным сомнением. Поправила темный локон, спадавший на лоб. Потом молча вернулась в свой угол. Но пистолет я на всякий случай убрал себе в карман. Там он принесет больше пользы, чем в руках невесть чего возомнившей и до смерти перепуганной девицы.
Решетка снова загрохотала. В возникший просвет мешком упало тело. Мы бросились к нему. В свете поднимавшейся луны я узнал Михала Корчевского. Насколько можно
было разглядеть, он был жив, но заплывший глаз и потеки крови на лице указывали, что досталось ему крепко. Эльза тихо ойкнула.
– Что случилось? Где остальные? – затряс его Хеммет.
– Лучше вам этого не знать, – пробормотал Михал и замолк. Все наши попытки выяснить что-либо еще провалились. Он лишь качал головой, чертыхался на нескольких языках и постанывал. Отделали местные костоломы его весьма серьезно. Убедившись в бесполезности попыток его разговорить, Хеммет отвел меня в угол.
– Мне это перестает нравиться, Танкред.
– Мне тем более. Что ты предлагаешь?
– Пока не знаю. Охраны у решетки нет, но сама решетка слишком прочна и надежно заперта. Ты видел засов?
– Нет, – я покачал головой, – времени досконально изучить нашу тюрьму у меня пока не нашлось.
– А я осмотрел, пока еще было светло. И результат меня не утешил. Решетка выкована из железа и чертовски прочная, ей слонов запирать можно.
– Слонов или не слонов, но судя по запаху, какую-то живность они в этой дыре время от времени держат, – заметил я.
– Это не важно. Пока они держат здесь нас. И решетка заперта на мощный засов,
снабженный замком. Механизм прост, но голыми руками его не открыть. Сломать тоже будет сложно, даже если мы все навалимся. Он перевел взгляд на остальных пленников.
– Пока были эти арабы шансы еще оставались, но сейчас… – он скептически хмыкнул, – мы с вами и капштадцы еще что-то можем, но от профессора и девушки толку мало, а поляк – не работник еще несколько часов как минимум. А времени у нас в обрез.
– Все еще хуже, – покачал я головой, – ну выломаем мы решетку и дальше что? Мы в самом сердце их поселка и не слишком хорошо представляем себе куда бежать.
– Что предлагаешь?
– Есть шанс, что не дождавшийся нас Лярош, вернется в лагерь, и они вышлют на поиски Эрику с самолетом. Уверен, скоро мы услышим звук его мотора…
– А если туземцы не дадут нам столько времени?
– Да, это будет не слишком хорошо. Хотя… Пожалуй, стоит попробовать.
– Что? – настороженно уточнил Хеммет.
– Я попробую с ними поговорить.
– Ты уверен, что это имеет смысл?
– Переговоры всегда имеют смысл, – заверил его я, – будем надеяться, что язык у
меня подвешен достаточно хорошо, и я хотя бы смогу понять, что происходит и чего они от нас хотят. Немного погромыхав решеткой и покричав, я смог таки привлечь внимание одного из местных воинов. Язык туземцев действительно представлял собой экзотичный и весьма древний вариант арабского с небольшим добавлением коптских слов. Кое-как я ухитрился донести до нашего стража идею о том, что я хочу переговорить с их главным. Меня выпустили из ямы. Наверху я с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Там внизу, в яме, отчетливо смердело хлевом. Я огляделся. Полная луна заливала ущелье серебристым полусветом. Через проем в скалах виднелись собиравшиеся над котловиной низкие тучи. Похоже, что водяные пары, поднявшиеся из джунглей под действием солнечных лучей, теперь конденсировались. Мой провожатый вооружился факелом и повел меня в прорубленный в скале рядом с нашей ямой проход. Мы немного поднялись по каменной лестнице, и я оказался в
