– С тобой все в порядке? – волновалась Нигли.
– Я просто вынужден примириться с реальностью, – отозвался Джек. – Я старею, и мысли мои уже не так стремительны. Я, конечно, доволен тем, что мне достаточно быстро удалось выйти на Нендика, но в былые времена я бы разгадал эту загадку сразу же. А в общем, я работал отвратительно. Особенно в том, что касалось отпечатка большого пальца. Мы же часами гадали, что он мог означать, ходили вокруг да около, а дни шли… Мы и так вертели факты, и этак, но настоящее их значение до нас так и не доходило.
– Но в конце концов ты же справился и с этой задачей.
– И, как обычно, теперь я испытываю чувство вины.
– Почему?
– Ну, я ведь неоднократно говорил Фролих, что она на своем месте просто безупречна, – пояснил Ричер. – А нужно было убедить ее в том, что охрану на крышах складов требуется удвоить. Один стрелок на краю крыши, другой – у входа на лестницу. Тогда, возможно, она сейчас была бы жива.
Нигли молчала. Так они прошли несколько шагов.
– Но ведь это была ее работа, а не твоя, – заметила женщина. – И ты ни в чем не виноват. Ты не можешь отвечать за каждого человека в этом мире.
Ричер ничего ей не ответил, а только молча шел вперед.
– И эти преступники выдают себя за полицейских, – добавила Нигли. – Они бы обманули и двоих часовых так же, как сумели одурачить одного. Они прошли бы и мимо дюжины часовых. Или даже больше. Ведь весь район буквально кишел агентами. Никто бы не смог ничего сделать в данном случае. Иногда и нам тоже приходится глотать дерьмо.
Ричер промолчал.
– И если на крыше было бы два часовых, их убили бы обоих, – заметила Нигли. – А еще одна жертва никому бы ничем не помогла.
– А как ты считаешь, Бэннон действительно похож на копа? – поинтересовался Джек.
– Ты полагаешь, что действительно орудуют трое злоумышленников? – удивилась Нигли.
– Нет, не трое, и в этом даже сомневаться не приходится. Это команда из двух человек. Бэннон не учитывает чего-то вполне очевидного. Он вошел в раж и упускает какую-то важную деталь. Впрочем, при его профессии такое встречается нередко.
– Чего же он не учел?
– Так все-таки: он сам похож на копа?
Нигли улыбнулась, но улыбка сразу же сошла с ее лица:
– Он смотрится как самый настоящий коп. А может быть, он и был им раньше, до того, как поступил на службу в ФБР.
– А что делает его похожим на полицейского?
– Все. Каждая деталь и все вместе. Это у него, наверное, в крови.
Ричер замолчал и снова задумался.
– Что-то было такое особенное в речи Фролих, когда она наставляла своих агентов перед самым появлением Армстронга, – начал вспоминать Джек. – Она предупреждала их о том, что человек может постараться прикинуться нищим, и это у него получится, но только не до конца. Совершенно невозможно учесть всего и в точности походить на нищего. То же самое и в отношении полицейских. Если, например, я надену пальто из твида, серые брюки, самые обыкновенные ботинки и покажу тебе золотистый значок, стану ли я похожим на копа?
– Немножко. Но не совсем.
– А эти двое во всем похожи на полицейских. Я же сам видел одного из них, и у меня даже сомнений не возникло, кто передо мной стоит. Да и не меня одного обманул его внешний вид. Эти типы беспрепятственно проходят там, где им требуется.
– И это многое объясняет, – подхватила Нигли. – Например, в баре, куда заглядывают преимущественно полицейские, они себя чувствовали как в своей тарелке, ни у кого не вызывая подозрений. Так они познакомились с Нендиком и Андретти.
– Как тогда Бэннон нам говорил про утку, – напомнил Джек. – То же самое и у них: они ходят как полицейские, разговаривают как полицейские, да и вообще выглядят как заправские полицейские.
– Теперь становится ясно, почему они с такой осторожностью отнеслись к конвертам. Да и насчет информационного центра, наверное, знали. Я полагаю, что любой полицейский знает о том, что ФБР отслеживает все отчеты этого центра и следит за новыми поступлениями, а также тесно сотрудничает с Секретной службой.
– И то же самое насчет оружия. Скорее всего, им не раз приходилось сталкиваться с полицейскими из групп быстрого реагирования, и тогда они могли увидеть, как у тех обновляется оружие или изменяется после ремонта. Я имею в виду нестандартные оптические прицелы.
– Но нам также известно и то, что они при всем при этом не являются полицейскими, – вздохнула Нигли. – Ты же сам просмотрел все девяносто четыре фотографии, которые нам прислали.
– Нет. Нам известно только то, что они не работают в полиции Бисмарка, – ответил Ричер. – Но, может быть, они полицейские, только служат где-то в другом месте.
* * *
Суэйн все еще ждал их. Он выглядел несчастным, и не только потому, что его оставили одного: видимо, просто боялся услышать неутешительные новости, и ему самому не хотелось сообщать ничего неприятного. Он вопросительно взглянул на Ричера, и тот понимающе кивнул.
– Его фамилия Андретти, – начал Джек. – В основном, ситуация такая же, что и с Нендиком. Правда, этот держится лучше, но тоже не собирается ничего рассказывать.
Суэйн промолчал.
– Это ваша заслуга, – добавил Ричер. – Вы сумели определить связь между этими людьми. А винтовкой оказалась «вайме». Правда, на ней стоит прицел «хенсольдт» вместо привычного «бушнелла».
– Я плохо разбираюсь в оружии, – признался Суэйн.
– Теперь вы должны рассказать нам все, что вам известно о предвыборной кампании. Кто может держать зло на Армстронга?
Наступила короткая пауза. Суэйн отвернулся.
– Никто, – наконец заговорил он. – То, что я сказал вам раньше, неправда. Дело в том, что я закончил свой анализ еще несколько дней назад. Да, Армстронгу приходилось огорчать людей, но не до такой степени. Нет, ничего особенного насчет него я не обнаружил.
– Тогда зачем вы говорили о личной ненависти?
– Я хотел немного остудить пыл ФБР. Лично я не считаю, что преступники обязательно должны оказаться нашими людьми. Мне не понравилось то, что они начали оскорблять нашу организацию.
Ричер промолчал.
– Мне стало обидно за Крозетти и Фролих. Они не заслужили такого отношения.
– Итак, у вас имеется обычное предчувствие, а у нас – крошечный дефис, – подытожил Ричер. – Обычно мне приходилось иметь дело с более вескими доказательствами.
– Что же нам теперь делать?
– Искать где-то в другом месте, – посоветовала Нигли. – Если политика тут ни при чем, значит, должна быть личная ненависть.
– Я не уверен, что имею право показывать вам эти документы, – начал Суэйн. – Материалы считаются конфиденциальными.
– И в них есть что-то существенное, что может нам помочь, но что нам знать не следует?
– Нет, иначе ведь вы сами могли бы узнать об этом еще во время предвыборной кампании.
– Тогда в чем проблема?
– Он верен своей жене? – высказал предположение Ричер.
– Да, – кивнул Суэйн.
– А она?
– Тоже.
– У него все в порядке в финансовом отношении?
– Да.
– Ну а все остальное касается только его биографии. И почему мы не сможем просмотреть эти документы? Чем это повредит?
– Наверное, ничем.
– Тогда пойдемте.
Они двинулись к библиотеке и, когда дошли до нее, раздался телефонный звонок. Суэйн снял трубку и передал ее Ричеру:
– Это Стивесант. Он хочет поговорить с вами.
Ричер слушал босса в течение минуты, затем разъединил связь.
– Сейчас сюда приедет Армстронг, – заявил он. – Он очень расстроен и никак не может успокоиться, а потому хочет поговорить со всеми, кто был сегодня возле приюта и кого только можно будет попросить прийти сюда.
* * *
Оставив Суэйна в библиотеке, Джек и Нигли снова отправились в конференц-зал. Стивесант прибыл туда через минуту после них. Он все еще не успел переодеться, и на его обуви до сих пор оставались пятна крови Фролих. Теперь кровь, доходящая до ранта ботинок, почернела и высохла. Сам босс выглядел изможденным и, кроме того, никак не мог прийти в себя после всего случившегося. Ричеру приходилось и раньше наблюдать нечто подобное. Представьте себе человека, исправно прослужившего двадцать пять лет, – и вдруг в один прекрасный день все начинает рушиться. Так бывало не раз, и причиной этого краха становятся или самоубийцы, взрывающие себя вместе с бомбой, или катастрофа с вертолетом, или утечка секретной информации, или банды зверствующих в увольнительной солдат. И вот тогда срабатывает машина отмщения, и безупречная карьера, отмечавшаяся ранее лишь благодарностями, разом рушится из-за одного росчерка пера, поскольку, как и в любом другом случае, за случившееся должен кто-то отвечать. Да, дерьмовые ситуации случаются, но их не должно быть в окончательном отчете официальной комиссии, расследующей причины совершившегося.
