— Я тут, перед вами, милый юноша. Помогите, ради всего святого, дайте глоток воды… Я хочу очнуться… Ведь это все сон, жуткий сон!..
Начито срывается на петушиный крик. Из коридора доносится шум голосов и бряцание оружия. На пороге распахнутой двери появляется с револьвером в руке майор Абилио дель Валье. За ним — солдаты с винтовками:
— Руки вверх!
V
Через другую дверь врывается в комнату огромного роста женщина, босая, в нижней юбке и накидке: развевается грива золотистых волос, глаза и брови иссиня-черные, и потому на очень смуглом ее лице они кажутся угольками на фоне пепла. Мощью фигуры она напоминает античную Ниобею, а подчеркнутой мускулистостью рук — барочную статую. Донья Росита Пинтадо врывается подобно урагану, испуская гневные вопли и отчаянно жестикулируя:
— Чего вам здесь надо? Уж не хотите ли вы забрать моего ребенка? Кто вас прислал? Хотите его арестовать? Куда смотрит закон!
Майор дель Валье пытается уговаривать:
— Не сердитесь, донья Росита. Ваш сын должен дать показания. Даю вам слово, что, как только он это сделает, докажет свою непричастность, он тут же вернется домой. Ничто ему не грозит. Так уж сложились обстоятельства. Если ваш сын не виновен, он будет тут же отпущен, верьте моему слову.
Юноша взглянул исподлобья на мать. Взволнованная, перепуганная великанша, раскрыв объятия, бросилась к сыну. Сын властно остановил ее:
— Замолчи, мать, и успокойся. Скандалить тут бесполезно.
Мать вскрикнула:
— Я не переживу!
— Пойми, мне нечего опасаться, я ни в чем не виноват!
Великанша продолжала мучиться сомнениями:
— Майор дель Валье, скажите, что же все-таки произошло?
Вмешался студент:
— Кто-то, спасаясь от преследования, сюда вбежал и тут же выпрыгнул в окно.
— А ты ему что сказал?
— Я даже не успел хорошенько его разглядеть…
Майор дель Валье его прервал:
— Соответствующие показания вы дадите там, где положено, и, надеюсь, вопрос будет исчерпан.
Великанша, скрестив на груди руки, спросила:
— А известно, кто был этот бежавший?
Сквозь пары перегара подал голос Начито:
— Полковник ла Гандара!
Зажатый между двумя солдатами, Начито всхлипывал; лицо его блестело от обильных слез, нос походил на капельницу. Ничего не понимая, донья Росита с изумлением спросила:
— Как? И вы тоже плачете?
— Я погиб.
Майор дель Валье взмахивает палашом, и конвой уводит студента и Начито.
VI
Приклеившись к зарешеченным окнам, растрепанные, с ввалившимися от бессонной ночи глазами, следили питомицы Тарасены за проходившим мимо конвоем. Они силились разглядеть арестантов, безмолвные силуэты которых угадывались за серой решеткой стволов. Из-под арки звонницы женской обители выглядывал пономарь. В фортах и казармах трубили зорю рожки дневальных. Индейцы, перевозящие по ночам грузы, вступали в город, ведя за собой караваны лам, навьюченных кустарными изделиями и плодами из окрестных горных селений. Дыхание разгоряченных животных разгоняло холодный туман. В блуждающем звоне корабельных склянок просыпалась гавань. Конвой, уводящий арестованных, таял под Аркильо-де-лас-Португесас. В публичном доме бушевала хозяйка, загоняя своих питомиц спать на чердак, а хозяин тем временем с цветком за ухом перестилал белье на ложах продажной любви. Лупита Романтик, в розовой ночной сорочке, молилась перед алтарем, установленным в Зеленой гостиной. Хозяин, держа в зубах булавку и расправляя складки на одеяле, процедил:
— До сих пор не очухаюсь от страха!
Часть четвертая
Колдовской амулет
Книга первая
Бегство
I
В роковую для себя минуту полковник ла Гандара вспомнил об одном индейце, который был сильно ему обязан за ряд оказанных в свое время благодеяний. Пройдя Аркильо-де-Мадрес, полковник, чтобы не вызывать подозрений, замедлил шаг и вышел на Кампо-дель-Перулеро.
II
Из-за шрама на лице Сакариаса Сан Хосе окрестили Сакариасом Крестоносцем. Хижина его находилась посреди топкой равнины, покрытой камышом и наносными песками и называвшейся Кампо-дель-Перулеро. На заболоченных местах ее клевали свою добычу крупные коршуны, которых в Андах называли «аурас», а в Мексике — «сопилотес». Лошади мирно пощипывали траву, буйно растущую вдоль оросительных каналов. Сакариас расписывал глиняную посуду изображениями диковинных чудовищ из древних легенд. Нескончаемые заросли камышей и песчаные дюны тонули в раннем тумане. Свиньи рылись в болоте за хижиной, а гончар, сидя на корточках, в одной рубашке и индейской шляпе на голове, старательно выводил узоры на чашках и кувшинах. Не обращая внимания на тучи мошкары, Крестоносец работал, лишь время от времени поглядывая на тростниковые заросли, где валялась дохлая лошадь. Настроение у Крестоносца было подавленное: коршун, сидевший на крыше и взмахивавший черными крыльями, казался ему явно дурным предзнаменованием. Портила настроение и другая зловещая примета: смазались краски на росписи. Желтый цвет — обещание бед и огорчений, черный — тюрьма, а то и смерть! Ему вдруг вспомнилось, что прошлой ночью, гася огонь, его жена обнаружила под каменной ступкой для толчения маиса саламандру… С неторопливой осторожностью работая кистью, горшечник никак не мог отделаться от мешавших ему мучительных мыслей.
III
В глубине хижины индианка, жена Сакариаса, прячет в рубашку грудь, отстраняя малыша, который в истерике заваливается на земляной пол. Мать шлепком поднимает его и за ухо выводит из хижины. Подойдя к мужу, она внимательно разглядывает работу.
— Сакариас, чего ты все молчишь да молчишь!
— Чего тебе?
— Дома — шаром покати.
— Сегодня обожгу посуду.
— А пока что мы будем есть?
С горькой усмешкой Сакариас отшучивается:
— Не морочь голову! Говорят, что в пост надо поститься… Сакариас не договорил, рука с кистью застыла в воздухе:
на пороге хижины он увидел полковника ла Гандара, который, приложив палец к губам, выразительно смотрел на него.
IV
Легко перебирая босыми ногами, индеец подбегает к полковнику, оба отходят к растущей неподалеку агаве и начинают оживленно шептаться:
— Сакариас, хочешь помочь мне в одном трудном деле?
— Вы же знаете, хозяин, что я всегда к вашим услугам!
— Речь идет о петле, дружище. Мой куманек, Сантос Бандерас, хочет сыграть со мной злую шутку. Ты мне поможешь?
— Приказывайте, хозяин.
— Можно раздобыть коня?
— Можно тремя способами: купить, попросить у друга либо украсть.
— Без денег не купишь, подходящего друга нет, украсть тоже не у кого… За мной по пятам гонится свора мерзавцев! Скоро они будут здесь! Я все продумал: ты перевезешь меня на лодке в Потреро-Негрете.
— Тогда поспешим, хозяин. Моя лодка тут неподалеку в камышах.
— Только предупреждаю тебя, Сакариас, ты рискуешь головой.
— Много ли она стоит, хозяин?
V
Кружится, обнюхивает землю вокруг агавы собака, а под навесом из пальмовых листьев, стоя возле матери, клянчит грудь хнычущий голодный малыш. Сакариас кивком подзывает жену:
— Я ухожу с хозяином!
Индианка шепотом спрашивает:
— А это очень опасно?
— Если верить приметам!
— Помни, что в доме у нас ни гроша!
— Ничего не попишешь, родная! Придется что-нибудь заложить!
— Не последнюю ли тряпку?
— Заложи часы.
— С разбитым стеклом за них гроша ломаного не дадут.
Крестоносец отстегнул никелевые часы-луковицу на проржавевшей цепочке. Но прежде чем индианка успела их взять, их перехватил полковник ла Гандара:
— Так плохи дела, Сакариас?
Индианка вздохнула:
— Все в карты спускает! Вот уж проклятая страсть!
— Да, за эти часы и в самом деле гроша ломаного не дадут!
И с этими словами полковник ла Гандара раскручивает часы за цепочку и со смехом зашвыривает в болото, где роются свиньи.
— Кормилец ты наш!
В глубине души индианка одобряет поступок полковника: она приметила, куда упали часы, и, конечно, подберет их потом. Сейчас важно другое: доказать мужу, что они дрянь, за которую ничего не дадут. Полковник снимает с пальца перстень и протягивает ей:
— Возьми, он выручит тебя.
Индианка рухнула на колени, целуя руки благодетеля.
VI
Крестоносец вошел в хижину, чтобы переодеть штаны и нацепить пояс с пистолетом и мачете. Жена потянулась за ним:
— Обидно будет, если колечко окажется фальшивым!
— Еще бы!
Индианка вытягивает руку с переливающим всеми цветами радуги перстнем:
— Прямо огнем горит! Надо сходить в ссудную кассу, проверить.
