В словах командарма нет никакой логики: зачем это врагу понадобилось уничтожать свои подбитые танки, да еще в своем расположении? Наоборот, противник стремился уничтожить наши подбитые машины, оставшиеся на его территории и на линии соприкосновения сторон. На этот счет командиры частей и соединений имели строгий приказ командования ГА «Юг» о немедленном уничтожении всех захваченных подбитых танков противника, которые невозможно больше использовать, отремонтировать или эвакуировать, чтобы они снова не попали во вражеские руки. Кстати, Н.С. Хрущев, докладывая 24 июля по ВЧ Сталину о результатах операции, был вынужден признать, что «поле боя осталось за противником – почти все поврежденные советские танки были немцами подорваны или сожжены, тогда как немецкая техника эвакуирована»10.
Эвакуация подбитого тайка Т-34
А вот что писал Ротмистров Жукову 20 августа 1943 года:
«Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков. Одновременно, в тех случаях, когда поле танковых боев на некоторый период остается за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает»11.
Понятно, что правдивые мемуары не пропустила бы советская цензура. Но зачем же так передергивать факты? В приличном обществе подобные вещи называют подлогом, независимо от того, кто или что толкнуло на это автора.
Забегая вперед, заметим, что работа по эвакуации и ремонту бронетехники была продолжена и после отхода противника. После осмотра поля боя начальник политотдела 32-й тбр подполковник Трунов доложил уточненные данные по бригаде: «Всего подбито 7 танков, сожжено 42 танка, 4 танка ремонтируются. Восстанавливать сожженные танки не представляется возможным, так как они приведены в полную негодность. Частично организован сбор оружия на поле боя.
В связи с отходом противника от села Прохоровка, совхозов Октябрьский и Комсомолец создалась возможность организовать похороны убитых бойцов и командиров. За 17 и 18 июля погребено 226 человек. Часть убитых была похоронена раньше. Среди танков, оставленных на поле боя, оказался один подбитый, но вполне боеспособный. Экипаж оставил танк по приказанию командира танка лейтенанта Анохина, хотя была возможность еще оборонять танк. Расследованием занимается уполномоченный особого отдела 1-го танкового батальона»12. Не позавидуешь участи этого лейтенанта.
Противник тоже стремился использовать все возможности для эвакуации подбитых машин (причем не только своих), чтобы быстрее вернуть их в строй. Для этого немцы использовали 18-тонные полугусеничные тягачи и переоборудованные трофейные танки Т-34 со снятыми башнями, а также бронированные ремонтно-эвакуационные машины (БРЭМ)[16]. Машина, разработанная на базе танка Т-V и снабженная мощной лебедкой (максимальное усилие 40 тонн), могла вытащить подбитый «тигр» из-под обстрела. Разведчики 9-го гв. вдд в ночь с 13 на 14 июля наблюдали продолжающиеся попытки противника под прикрытием периодических налетов артиллерии проводить эвакуацию подбитых танков, «количество которых превышает 200 шт., их принадлежность на глаз определить трудно, так как многие сильно изувечены»13.
Для ремонта в каждом танковом полку противника была хорошо оснащенная ремонтно-восстановительная рота (мастерская), в отдельных танковых батальонах – ремонтные взводы. В связи с увеличением бронезащищенности немецкой бронетехники эффективность огня наших танков и противотанковых средств снизилась. Немецкие танки получали в основном повреждения, устранение которых не требовало больших затрат времени и сил (в немецких отчетных документах о состоянии бронетехники существовали графы «требует ремонта до 3 дней, до 8 дней»). Поэтому ремонтным подразделениям частей противника удавалось выполнить 95 % всех ремонтных работ бронетанковой техники, проводимых во фронтовых условиях14.
Транспортировка тягачами поврежденного «тигра»
За счет этого танковые дивизии врага непрерывно получали пополнение бронетехникой. Известно, например, что танкоремонтные подразделения 19-й тд за 14 дней боев восстановили 113 танков. Танкоремонтный взвод ремонтной мастерской дивизии «ЛАГ» с 1 по 29 июля отремонтировал 141 танк (в том числе за первую декаду месяца – 28). О больших возможностях противника по ремонту бронетехники говорит также следующий факт. Несколько дней спустя после начала наступления количество танков в 4 ТА и ЛАГ «Кемпф» «уменьшилось примерно до 40 % (по утверждениям немцев, их боевая техника в основном выходила из строя якобы из-за технических неполадок. – Л.Л.). К 17 июля число боеспособных танков не только не уменьшилось, но даже несколько увеличилось – до 46 %»15. Это означало, что число подбитых танков за неделю боев было меньше числа возвратившихся из ремонта.
Командование противника очень беспокоили большие (по меркам немцев) потери в людях и бронетехнике. Именно по этой причине немцы даже не сделали серьезной попытки наступать 13 июля. По выражению Меллентина, «неожиданно большими оказались потери у пехоты сопровождения. Кроме того, в ремонтных мастерских простаивало много поврежденных танков и другой техники». Это относилось не только к 48-му тк. Если накануне 2-й тк СС насчитывал в своем составе 294 танка и штурмовых орудий, то на 19.35 13 июля в строю осталось 251 (с учетом восстановленных в течение прошедших суток). При этом 25 единиц бронетехники были списаны в без возвратные потери, 220 нуждались в ремонте (165 – краткосрочном и 55 – долгосрочном). Но в целом соединения СС сохранили свою боеспособность. До 100 танков и штурмовых орудий насчитывалось в 3-м тк. Кроме того, в резерве Манштейна оставался еще 24-й танковый корпус (17-я и 23-я тд, тд СС «Викинг»). По его приказу, отданному в 21.00 12.07, соединения корпуса в ночь с 13 на 14 июля должны были начать выдвижение из района Харькова к Белгороду[17].
О том, что враг не отказался от своего плана по окружению и разгрому 5-й гв. ТА, свидетельствует ориентировка Г. Гота, полученная штабом 2 тк СС в 22.45 12 июля:
«1. Танковая армия намерена продолжать 13 июля сражение за расширение флангов, удерживая по фронту захваченные рубежи.
2. 2 тк СС после перегруппировки тотчас же основными силами переходит в охватывающее наступление по северному берегу Псела против стоящих в районе Прохоровки танковых соединений. Наступление в восточном направлении с участка Беленихино и севернее продолжать лишь тогда, когда окружение станет фактом»16.
Но неожиданно задача корпуса СС была изменена. В 11.15 13 июля начальник штаба 4-й ТА по телефону передал начальнику штаба 2-го тк СС приказ: после отражения наступления русских в полосе тд СС «МГ» перенести направление главного удара корпуса в полосу дивизии «ДР». Пока высший генералитет совещался в ставке Гитлера, командование ГА «Юг», отказавшись временно от продолжения наступления в северном направлении, решило использовать выгодное охватывающее положение своих войск и срезать выступ, занимаемый русскими в междуречье рек Липовый Донец и Северский Донец. Этот выступ, удерживаемый русскими с самого начала операции, торчал, как «кость в горле», между двух ударных группировок противника, вынуждая его держать значительные силы для обеспечения флангов. Разгромить обороняющиеся в междуречье войска 69-й армии 12 июля не удалось. На этот раз Манштейн решил покончить с ними путем проведения частной операции – встречными ударами корпуса СС и 3-го тк ГА «Кемпф». С ликвидацией выступа высвобождались силы для дальнейшего наступления на Курск.
Командующие группами армий «Юг» и «Центр» были вызваны на совещание в ставку Гитлера в Восточной Пруссии «Вольфшанце» (Волчье логово), которое должно было состояться 13 июля. Дело в том, что еще 11 июля командование вермахта, узнав о наступлении войск Западного и Брянского фронтов (разведку боем, предпринятую на широком фронте, оно приняло за начало наступления), сделало вывод: «Ввиду того что быстрого успеха достичь невозможно, сейчас может идти речь лишь о том, чтобы при возможно меньших собственных потерях нанести наибольший ущерб противнику»17. Напомним, что наступление 9-й армии Моделя на Курск с севера было окончательно остановлено еще 10 июля. Начавшееся 12 июля наступление двух советских фронтов с несомненно решительными целями поставило перед гитлеровским командованием вопрос о целесообразности продолжения операции «Цитадель». Ведь расчет гитлеровского командования строился на быстром отсечении Курской дуги. Однако за 8 дней операции ударные группировки Моделя и Манштейна прошли навстречу друг другу всего 40–45 км, оставалось еще 140–150. В стратегическом отношении операция теряла всякий смысл.
