Альфия работает спокойно, основательно. Вернётся ли она на Кристу? Думаю, восточная женщина поступит так же, как султан Самарин. Для неё он и дворец «Темза» — дом родной. Родню проведает, мужа-плотника уговорит и вернётся. А она уговорит. Или Самарин прикажет.
Вроде почувствовал! Чертовщина, ведь только что поел!
— Чуете, коллега? Экие соблазны…
— Ага. Эссенциально!
— Ну, вам, Герман Константинович, как я понял, беготня предстоит, а я пошёл, загляну под крышку, если Аля разрешит. Что-то опять аппетит проснулся! — решительно заявил профессор и направился к сходням.
Мне точно не разрешит, я ещё не физкультурничал.
Тяжко вздохнув, я оглядел берег и поредевший лес подковой.
Гавань просторная, тут четыре «Темзы» запросто встанут, и ещё место останется.
Ко второму причалу, небольшому и низкому, пришвартован металлический катер в цветах джунглей, найденный чуть северней Аракары в предпоследнем рейде. Судовые спецы до сих пор спорят, самострой это или продукция какой-либо фабрики. Пока сошлись во мнении, что нам досталась разновидность каспийской байды малого размера из числа тех, что осетровые браконьеры клепают по иранским чертежам. На транце стоит лодочный мотор Mercury-40. Получилась скоростная глиссирующая машина. Уже поставлен флайбридж, светотехника, рация. Катер здесь останется и надувной «Баджер» тоже, так что колонисты водным транспортом будут обеспечены. Боцману скоро предстоит везти металлические котлы, топоры и мотыги — это следующая акция предприятия «Зорготорг». Капнет золотишко, не пропадут мужики!
Двигатели — это хорошо, однако на низких стапелях у кустов стоит недавно купленная парусная джонка, мужики намерены осваивать новую практику. Имеется и небольшая пирога для плавания к левому берегу, я так и не смог освоиться в ней, два раза переворачивался. Могли бы и побольше размерчик присмотреть.
Вчера вечером Сашка, не знаю, в шутку или серьёзно, предложил со временем поставить на Каймане гостевой прибрежный трактир, где путникам, идущим вверх или вниз, можно будет перекусить и обогреться в непогоду. Торный водный путь непременно протянется дальше по мере освоения территорий. Пока это только яркие мечты, а всё равно заводит. Хочется посидеть вечером на берегу в матерчатых шезлонгах с охлажденным кокосовым орехом и трубочками для питья.
— Герман Константинович, не заводите тему за угол, доктор торопит! — раздался из динамиков громкий голос капитана.
Меня? Вот зараза, не удастся пошланговать! Наврать, что ли, будто сухожилие на ноге потянул? Или классически — голова болит! Где она там, мучительница, не вижу? Мужики за одним из домов возятся, что-то ставят… судя по используемой лексике, всё идёт не очень гладко. А доктор?
— Герман Константинович, доктор говорит, что нога с головой в прошлый раз были! — жестяным голосом захохотал шкипер.
Заставляет бегать по утрам трусцой, и всё тут. Всех под одну гребёнку. Опытных спецназеров заставляет! Уставших, вернувшихся после очередной сложнейшей операции. Ни грамма жалости. Чёрствые люди эти медики.
В прошлый раз нам целую выволочку устроила.
— Мало ходите, господа, ещё меньше бегаете! Судно маленькое, вся жизнь проходит на воде, отсюда нехватка здоровой физической нагрузки и развивающаяся гиподинамия. Поэтому вводим обязательный утренний моцион с зарядкой и пробежкой.
Я попытался сопротивляться:
— Ничего себе, маленькая нагрузка! Огневой контакт, захваты, засады!
— Это когда вы возле толчка спрятались от страха в сарае? — ехидно усмехнулась врач. — Сколько там сидели, ноги не устали? Не спорь с доктором, Герман, ты установленный порядок знаешь. Оздоровительные процедуры и занятия на свежем воздухе не обсуждаются просто потому, что они должны быть.
Впрочем, кроссовки я надел заранее. Белые. И трусы с полосками по бокам.
Уже в самом начале вялой пробежки за мной увязался Брашпиль, настоящий хозяин Каймана. После того, как парни вывели всех змей, пёс приспособился смело гавкать на всякую оставшуюся живность, за исключением семьи больших варанов, которых собака… уважает. Ядовитых тварей не осталось, поверхность острова практически стерильна, хотя из птиц выжили лишь имеющие гнёзда на деревьях.
Протоптанная бегунами на длинные и не очень дистанции жёлто-красная тропинка проклятого «маршрута здоровья» поначалу идёт вдоль западного берега острова, потом резко переходит на восточную сторону и змеится дальше, к северной оконечности. Ближний левый берег реки в этом месте почти свободен от деревьев и кустов, с тропинки на него открывается прекрасный вид. Ровная низкая терраса, можно высаживаться уверенно — для охоты, например. На огромную поляну выходят антилопы и здоровущие свиньи, на границе леса обитают стайки пернатой боровой дичи, я один раз уже охотился, когда была пауза в приключениях. Почти прямо напротив бухты с берега сбегает ручей, источник чистой питьевой воды, очень удобно.
Дальний противоположный берег, который без оптики почти не видно, зарос так, что и думать о высадке не стоит, непроходимо. Да не очень-то и надо, пусть в этих буреломах зорги шастают.
Сгоряча взяв слишком быстрый темп, я запыхался уже через три минуты, а псу хоть бы хрен, трусит впереди и обидно оглядывается. Скучно ему, льнёт к людям. На днях мальчику привезут невесту, и собачья семья окончательно оккупирует этот клочок земли. Боцман собирается заняться селекцией и вывести особую охранную породу. Вскоре пёс притормозил, сошёл с тропы и, забирая левей, уважительно обогнул по дуге высокие густые кусты, где живут вараны. На людей земноводные внимания не обращают, а на собаку реагируют нервно. При первом знакомстве Брашпиль поднял жуткий хай-лай, пытался напугать папашу клыками, тот отвечал тем же, а в итоге вараниха тихо подошла сбоку и так шибанула собаку тяжёлым хвостом, что мальчик больше не претендует.
Вот и шнурок развязался, как вовремя! Я с наслаждением упал на мягкую траву, потом с неохотой сел и неспешно перешнуровал обувь. Ну что, дальше? Погнали без фанатизма.
— Брашпиль, не гони!
Пёс тявкнул и послушно сел, поджидая более слабого.
— Сама бы ты чаще бегала! — сказал я уже без злости. Сам понимаю, что надо нагружаться: бегом, турником, тяжестями. Да и полегчало уже, размялся, вошёл во вкус. Объективно — хорошее дело затеяла Котова.
Она вернётся. После первого общего собрания по теме Нина вообще не хотела никуда уезжать, однако необходимость профессионального заказа медикаментов и медтехники, с учетом оперативной корректировки, поменяла планы доктора. Сама будет смотреть и отбирать. На обратном пути трюмы «Темзы», кроме прочего нужного, должны быть набиты необходимым оборудованием и лекарствами. Кто этим заниматься будет? Кроме того, Нина собирается уговорить свою лучшую подругу, хирурга. Котова, по её утверждению, и сама аппендикс удалит, но квалифицированный полостной хирург резко поменяет уровень здравоохранения в Манаусе.
Судовой механик Заремба если и сомневается, то самую малость. Ярика капитан не отпускает, тот психует. Надо помогать шкиперу после Прореза, судно обслуживать в пути и на стоянках. Этот вернётся, молодым проще. Парню, по большому счёту, надо лишь заглянуть в Подтёсово к родне, правдоподобно наврать про выгодный контракт, и можно назад.
Заболели наши люди Кристой. Все заболели.
А поступят по своему разумению, окончательно всё взвесив на родине.
Семён не вернётся. И Ольга вряд ли променяет Землю на Кристу.
Мазины думают. Точнее, больше думает Марина, профессор готов на сто процентов. Много ли учёных на Лете? Первый академик, первая лаборатория, первая обсерватория — есть от чего закружиться голове. Однако Мазины из бывших пассажиров наиболее обеспечены, не считая меня, конечно, и на родной Земле имеют всю нужную для благополучной жизни базу: большой дом, машины, достаток, почёт и уважение… Инерция спокойного бытия держит деталями удобства и предсказуемого завтра. Хотя я думаю, что никуда они не денутся, поздно. Уже не сдержать мощного потока романтических воспоминаний. Не загнать в прочный сейф демона-соблазнителя, который будит воображение, вытаскивая из памяти и расставляя перед глазами самые интересные моменты приключений на Кристе. Откажешься — весь остаток жизни придётся провести в компании этого назойливого гостя. Устанешь бороться, и тут же воспоминания о встречах, ожиданиях и упущенных возможностях навалятся с новой силой, оглушая яркими, контрастными кадрами, запахами и звуками.
На северном мысу в траве стояла притащенная добрыми физкультурными людьми уютная скамеечка, рядом, возле куста — большая пластиковая бутыль с водой, можно отдохнуть, попить, успокоиться. Что я и сделал с превеликим удовольствием, поглаживая притихшего Брашпиля по шишковатой башке и поглядывая на панораму северной окраины Каймана. Поляна, о подножие которой разбиваются мелкие волны осенней Леты, вытянутая, просторная, покрыта короткой и ровной травой, будто подстриженная машинным способом. Кругом растут кусты самшита, уже высокие, дающие спасительную тень. И ветер через них не пробивает. Чистенько так, по-европейски, мусорить не хочется, боишься испортить слайд. Неподалёку от скамейки стоит большая собачья будка, матросы периодически приносят сюда еду, Брашпиль бегает, порой тут же и спит. Пусть привыкает, ему с подругой и предстоит караулить подходы с севера.
