Он понимал, что она для него больше, чем магический приворот. И то, что он снова здесь в её квартире, сносил стоически все её глупые обиды и бравады, и снова любил её неистово и яростно так долго и откровенно, как ещё никогда в своей жизни, словно хотел вычерпать до дна этот бездонный колодец её женской сущности.
Её умения быть страстной и дерзкой, робкой и покорной, безмерно любящей, когда в порыве яростного удовольствия шептала ему на ухо, словно в бреду бесконечно «Я люблю тебя». Он понимал, что ему от неё уже никуда не деться. И чтобы не случилось, и чтобы не произошло, он её никуда не отпустит и никому не отдаст. Никому не позволит отнять его такое настоящее, взбалмошное и единственное на свете маленькое счастье, которое так по-детски сопя носом, сейчас спала, свернувшись калачиком рядом с ним на подушке.
Когда утром Стеша открыла глаза, то сморщилась от резкой головной боли. Слегка приоткрыв веки, она посмотрела на Эльдара, который стоял перед зеркалом и аккуратно завязывал узел галстука.
Заметив, что она не спит, он улыбнулся.
– Эй, привет, мой алкоголик!
– Привет… Не напоминай мне об этой гадости. Чтобы я ещё раз пила эту мерзость, от которой теперь раскалываются мои виски, – она укрылась пододеяльником с головой.
Томашевский развернулся и, улыбнувшись, подошёл к тумбочке. Разорвав упаковку, растворил таблетку в стакане воды и, отбросив пододеяльник в сторону, поднёс к её губам стакан с лекарством.
– Пей!
Стеша скривилась и, припав губами к стеклянной ёмкости, сделала крошечный глоток.
– Мерзость какая… – она посмотрела на него обиженно, словно маленький капризный ребёнок.
– Давай, давай. До дна. Мерзость… – он поддерживал стакан пальцами, и когда она допила, отошёл сразу в сторону. – Сейчас поднимаешься и под холодный душ, лекарство скоро подействует. Тебе во сколько сегодня нужно быть на работе?
– К десяти.
– Я не успеваю тебя, к сожалению, добросить до школы, – он взглянул на часы. – Мне уже убегать нужно. Детей хочу проконтролировать с утра. Вызови такси. Да, пока не забыл, – он обернулся и внимательно посмотрел на неё. – Вечером сегодня приедешь ко мне домой вместе с Маркизой.
– Зачем? – она удивлённо взглянула на него.
– Потому что два дня без еды она вряд ли протянет в этой квартире, – он подошёл ближе и присел с ней рядом на постели.
– Почему два дня?
– Потому что мы улетаем на все выходные в Швейцарию. Ты извини, но я с твоего позволения проверил твою Шенгенскую визу. Она у тебя ещё действует в течение этого месяца.
– Ты что копался в моих документах?
– Не копался, а просто полюбопытствовал. Надеюсь, теперь у меня на это есть право? – он нежно коснулся губами кончика её носа. – У меня сегодня насыщенный день. Хочу закончить все дела, чтобы меня не дёргали и завтра с утра мы вместе с детьми улетаем в Швейцарию на все выходные.
– Зачем?
– Посмотришь, как я живу. Я покажу тебе свой дом, свой офис, озеро, которое находится в шаговой доступности от моего особняка. К тому же, у меня для тебя есть особый сюрприз, который ждёт тебя в Лозанне.
– Сюрприз? Надеюсь только не очередное… – она сморщилась, снова взявшись пальцами за голову.
– Нет, нет, не колье, не волнуйся. Я думаю, то, что я приготовил, тебе в качестве сюрприза, тебе наверняка понравится.
– Я не планировала в ближайшее время поездку в Европу и поэтому не знаю…
– Зато я её запланировал за тебя и думаю, ты не откажешь мне в удовольствии показать тебе свой дом. Думаю, он тебе очень понравится.
– Хорошо, я подумаю.
– Думать некогда. Мне сегодня нужно чтобы ты согласилась остаться со мной рядом дома, и помогла мне собрать детей. Так что ночёвка сегодня в этой квартире отменяется. Переночуем хотя бы один раз в моём доме. Кстати, именно в Швейцарии я, наконец, собираюсь поговорить с детьми о нас. И не спорь, пожалуйста, и не возражай. Я не хочу от них больше ничего скрывать. И уверен, что они воспримут с радостью эту новость, потому что любят тебя. Ну ладно, я побежал, – он коснулся её губ своими. – И обязательно позавтракай, после вчерашнего алкоголя твоему желудку это просто необходимо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Слушаюсь, мой генерал! – она приложила пальцы к виску.
– К пустой голове руку не прикладывают, дурашка ты моя, – он уложил её на кровать и требовательно накрыл её губы своими.
Стеша стремительно обхватила его руками за шею и ответила на его поцелуй.
– Если ты меня сейчас не отпустишь, то я разденусь и снова займусь с тобой любовью. И тогда наверняка везде опоздаю, – он слегка приподнялся над нею и провёл большим пальцем по её нижней губе.
Стеша, улыбнувшись, разжала пальцы.
– Я буду скучать… – она улыбнулась. – До вечера! Удачного дня!
– Я тоже буду очень скучать. До вечера! – Томашевский улыбнулся и стремительно направился на выход из комнаты.
Стеша перевернулась на живот и, потянувшись руками, обхватила его подушку и, прижав к себе, вдохнула аромат его волос, который всё ещё хранила тонкая наволочка.
Сегодняшняя ночь, ставшая продолжением сумбурного вечера, когда её поведение, которое она прокручивала сейчас в голове, стало её персональным стыдом и позором, наложило на её состояние дополнительный неприятный осадок. Была благодарна ему за то, что не стал высказывать и изобличать, всё перевёл в шутку и возился с ней всё утро, как с маленькой.
Их любовь и бурная страсть прошлой ночью казалось, не закончатся никогда, потому что к своему стыду снова и снова умоляла его без слов о нежности и ласке, о той упоительной чувственности, в которую он погружал её всю ночь. И которая даже сейчас спустя несколько часов снова заставляла её невольно краснеть, вспоминая всё, что было между ними в этой спальне. Словно прокручивая в голове нарезку любимой киноплёнки, снова хотелось погрузиться в то волшебство, таинство, абсолютного доверия, упоительного томления, яростного освобождения от всех оков и условностей, когда его откровенные ласки уже не смущали, а напротив вызывали только одно единственное желание ощущать их снова и снова.
Эльдар был страстным и неистовым любовником в постели. Он давал ей так много, что каждый раз оказываясь в его руках, ей казалось, она погружается в неизведанные ранее ощущения своего тела, словно открывая для самой себя свою чувственность заново. Его раскованность и необузданность сводили её с ума, когда понимала, что каждая клеточка её тела, словно звучала с ним в унисон, словно общность единения и удовольствия была единой и неделимой.
Стеша глубоко вдохнула и с улыбкой прикрыла глаза. Подобные опасные мысли будили в голове новые приступы острого желания и потому дабы не искушать себя, она резко поднялась с постели, накинула на обнажённое тело ночную сорочку, которой так и не суждено было согревать её прошлой ночью и, шлёпая босыми ногами по полу, направилась в ванную комнату.
****
Вечером в семье Томашевских царило чемоданное настроение. Два дня предстоящего отдыха, потребовали от них предельной слаженности и собранности. Документы, самые необходимые вещи и главное планы, которые уже собрались построить сидя вечером все вместе на кухне с кружками горячего шоколада и ароматными булочками с корицей, о том, как лучше смогут провести этот незабываемый семейный отдых.
Спать легли рано и утром под бодрый голос и чуткое руководство Эльдара в семь утра покинули особняк и, расположившись в двух машинах, отправились в аэропорт.
Стеша никогда даже вблизи не видела частных самолётов. И когда обе машины Томашевского остановились на запасной полосе, и она покинула автомобиль, то в растерянности остановилась в нескольких десятках метров от белоснежного бизнес лайнера. Отполированный казалось до блеска фюзеляж цвета первого снега с прорисованными вокруг иллюминаторов лентами красного и жёлтого цветов опоясывали корпус воздушного судна с обеих сторон. Широкий белоснежный трап был откинут на землю и улыбчивые члены экипажа встречали своих пассажиров на первой ступени.
