Когда занятия окончились, она не дожидаясь прощания с иностранными гостями, покинула репетиционный зал, предупредив Бунину, и стремительно направилась в свой кабинет. Переодевшись, присела за столом и пристально всмотрелась в унылый осенний пейзаж за окном.
Обернулась лишь, только когда её плеча коснулась тёплая ручка Евы.
– Стефания Павловна, я собралась. Мы поедем домой?
– Поедем, дорогая. Ты позвонила Стасу? Он готов ехать с нами?
– Да, они ждут нас вместе с Аделиной. Мне только что звонил дядя и просил вам передать, чтобы вы сегодня обязательно дождались его у нас дома. Он будет поздно, и сказал, что потом сам вас отвезёт на квартиру. Дядя Эльдар почему-то не может до вас дозвониться.
– Я забыла свой телефон дома. Владимир Петрович уже приехал? Он звонил тебе?
– Да, он ждёт нас во дворе школы.
– Ну, тогда пойдём, – Стеша взяла Еву за руку и медленно направилась на выход из комнаты.
По дороге они забрали Стаса и Аделину из спорткомплекса, и когда приехали в особняк, день закружился своим обычным чередом. Обед, совместная работа над домашними заданиями и единственное отступление, которое сделала Стефания в ежедневном рабочем графике, это не осталась на ужин. Она попросила подменить её одного из охранников и до приезда с Томашевского, глаз не спускать с детей.
Дмитрий, конечно, согласился не сразу, опасаясь праведного гнева своего босса, но когда Стефания объяснила ему вполне уважительную причину, сжалился над проблемами несчастной женщины и всё-таки отпустил её и, забрав детей после ужина, ушёл вместе с ними гулять в сад.
Томашевский приехал с работы в восемь вечера, и стремительно покинув машину, направился в дом. Передав помощнику портфель с документами, он взбежал по лестнице и подошёл к дверям комнаты Стефании.
Осторожно постучав и не дождавшись ответа, он резко распахнул дверь и прошёл внутрь помещения. Её вещей не было, а кровать была не разобрана. Он стремительно покинул спальню и, сбежав по ступеням вниз, вошёл на кухню. Получив информацию от повара, что Оболенская, оставив вместо себя Дмитрия Колесова, покинула дом ещё в шесть вечера по уважительной причине, Томашевский достал мобильный телефон из кармана пиджака и срочно вызвал охранника к себе в кабинет.
Выслушав объяснения молодого человека, временно замещающего Оболенскую, Эльдар сделал ему первое и последнее предупреждение о том, что если самовольные решения без его ведома, будут и дальше приниматься в этом доме, то работать здесь он больше не будет.
Дмитрий, опустив голову, покинул кабинет Томашевского, а Эльдар, уложив детей спать, отказался от ужина и стремительно покинул особняк, направляясь на квартиру Оболенской. Он умышленно не взял с собой ни водителя, ни охрану, и сев сам за руль, стремительно поехал к ней домой.
****
Стефания расплатилась с водителем и не торопясь вышла из такси. Она остановилась на месте, пытаясь справиться с лёгким головокружением, спровоцированного приёмом нескольких бокалов шампанского на голодный желудок.
После того, как она покинула дом Томашевского, она не поехала к себе домой нарочно. Знала, что он наверняка сразу же после работы пожалует туда и разговора с ним ей точно будет не избежать. Поэтому она направилась в ночной клуб, в который они иногда любили заглядывать с подругой.
Она не стала сидеть за столиком, а расположилась в баре. Задушевные разговоры со знакомым официантом и три бокала шампанского, опрокинутые залпом, наконец, наполнили её тело лёгкостью и состоянием абсолютного парения над землёй. Проблемы исчезли без следа, и она сразу почувствовала себя гораздо лучше. Она просидела в баре до полуночи и, попросив бармена вызвать ей такси, наконец, решила вернуться домой.
Стефания осмотрелась по сторонам и не спеша направилась к подъезду. Ей показалось, что она поднимается по лестнице на свой этаж целую вечность. Выпитый алкоголь уже не кружил приятно голову, а вызывал неприятный приступ тошноты. Она дошла до квартиры и, открыв сумочку, принялась долго копаться в ней в поисках ключа от входной двери. На площадке было темно, и это вызывало дополнительные трудности в её бесплодных поисках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Может, я помогу? – раздавшийся из темноты голос Томашевского, заставил её резко отшатнуться в сторону.
– Черт! Как ты меня напугал! Чуть сердце не разорвалось от ужаса.
– Что ты говоришь? Интересно, что тебя заставило в такую пору оказаться на улице. И почему возвращаешься так поздно домой?
– Я не должна перед тобой отчитываться, я… В общ… ем, ты мне не муж, – Стеша с трудом проговаривала слова и неустойчиво стояла на высоких каблучках, пошатываясь из стороны в сторону.
Томашевский шагнул прямо из темноты и, приблизившись к её лицу, принюхался.
– Это что ещё за новости? Ты что напилась? – он схватил её под локоть.
– Отпусти! – она рванула свою руку, пытаясь освободиться от его стальных пальцев.
– По какому случаю праздник? – он резко притянул её к себе и обхватил руками за талию. – Я полагал, что после той ночи, которую мы провели вместе, ты не напиваться должна, а…
– Светиться от счастья… – закончила она его фразу.
– Хотя бы…
– Не переоценивай себя, Дар! Не переоценивай свои силы. И отпусти меня, в конце концов! – она начала дёргаться в его руках, пытаясь освободиться.
– Да, правы, кто утверждает, что ничего нет омерзительнее пьяной женщины, – он тяжело вздохнул.
– Вот и проваливай! Я именно этого и добивалась, вызвать у тебя омерзение! – она с силой оттолкнула его от себя. – Поезжай к тем, кто не вызывает у тебя подобное чувство.
– Так, мне этот пьяный бред надоел! – он выхватил у неё из рук сумочку и, достав ключи, отомкнул замок и открыл настежь дверь. – Заходи, нам нужно серьёзно поговорить.
– Мне не о чем с тобой разговаривать. Уходи!
– Так значит. Я звоню тебе весь день, места себе не нахожу. Ты не отвечаешь на мои звонки, не выполняешь мою просьбу, которую я передал через Еву, а теперь ещё и надралась, как сапожник, и говоришь, что нам не о чем разговаривать.
– Не о чем.
– А я думаю, напротив нам есть, о чём говорить, – он склонился и, обхватив её рукой за талию, приподнял в воздухе и, перебросив через плечо, стремительно направился в квартиру.
Оказавшись головой вниз, Стеша слегка растерялась и начала колотить его ладонями по спине.
– Отпусти меня! Отпусти! Что справился с беззащитной женщиной, как в прошлую ночь?
– В прошлую ночь? – Томашевский усмехнулся. – А мне показалось, что в прошлую ночь ты была крайне довольна, когда я применял силу, и была совсем не против этого.
– Вот бесстыдник! Как можно говорить такое девушке.
Томашевский подошёл к кровати и осторожно стряхнул её на постель и присел рядом.
– Ну а теперь мне хотелось бы так про между прочим, услышать уже более внятные ответы на мои вопросы. Что случилось сегодня в течение дня и почему ты не хочешь разговаривать со мной? Тебе что-то не понравилось прошлой ночью? Тебе было плохо? Хотя предупреждаю сразу, положительный ответ будет абсолютной ложью, потому что можешь мне сейчас хоть триста раз в лицо сказать, что тебе было плохо со мной, я приведу тебе в подробностях сотню аргументов, что ты лжёшь, – он приблизился к её лицу так близко, что коснулся её лба своим.
– Отстань! – она оттолкнула его. – Ничего я не скажу тебе. И дело не в прошлой ночи, хотя я теперь думаю, что заняться с тобой сексом было моей самой большой ошибкой.
– Чего? Чего? Ошибкой? А ну посмотри на меня, – он поднял её подбородок пальцами и приблизил к своему лицу. – Ты называешь ошибкой то, что доставило нам обоим несказанное удовольствие? Ты называешь ошибкой то, что по-настоящему сблизило нас? – он пронзал её гневным взглядом.
– Ничего я не хочу сказать. Я просто понимаю, что связавшись с тобой, я опять наступила на такие же грабли, что уже были в моей жизни с Вернадским, – Стеша набросила на плечи покрывало и закуталась в него, чувствуя, что её начинает колотить, точно от холода.
