Таким образом, к концу 80-х годов успехи японской экономики были очевидны. Хотя западные специалисты подчеркивали, что подобное развитие было в значительной мере искусственным, и отмечали гигантское различие между экономическими системами развитых обществ и Японии как между capitalist regulatory state и capitalist development state[56], отрицать сам этот успех не имело смысла. Япония серьезно потеснила США на мировых рынках товаров и капитала (так, если в 1971 году 280 из 500 крупнейших транснациональных корпораций были американскими, то к 1991 году таковых осталось лишь 157[57]; к этому времени Япония фактически догнала США, имея 345 крупнейших компаний из 1000 -- против 353 у США[58]; в конце 80-х годов она располагала 24 крупнейшими банками при том, что в странах ЕС таковых было 17, а в Северной Америке -всего 5; 9 из 10 наиболее мощных сервисных компаний также представляли Страну восходящего солнца[59]) и обеспечила себе постоянно нарастающий профицит в торговле как с Соединенными Штатами, так и с азиатскими государ
ствами. Социологи начали искать исторические аналогии, призванные объяснить неожиданное возвышение новой великой державы[60], которой оставалось доказать, казалось бы, совсем немногое -- свою способность перейти к немобилизационной экономике, использовать механизм свободной конкуренции и решить проблемы, возникшие в финансовой сфере. Однако именно этого архитекторам японского "чуда" сделать не удалось, и тому была, на наш взгляд, единственная причина -- явно вторичный характер экономического прогресса.
[53] - См. Bella W., Rosenfeld S. Dragons in Distress. San Francisco, 1990. P. 253.
[54] - См. Phongpaichit P., Baker Ch. Thailand's Boom and Bust. Chiang Mai, Thailand, 1998. P. 3.
[55] - См. Henderson C. Asia Falling. P. 172.
[56] - См. Johnson Ch. MITI and the Japanese Miracle: The Growth of Industrial Policy 1925-1975 Stanford (Ca.), 1982. P. 19.
[57] - См. Greider W. One World, Ready or Not. The Manic Logic of Global Capitalism. N.Y, 1997 P. 22.
[58] - См. Sayer A., Walker R. The New Social Economy: Reworking the Division of Labor. Cambridge (Ma.)-0xford (UK), 1994. P. 154.
[59] - См. Thurow L. Head to Head. The Coming Economic Battle Among Japan, Europe, and America. N.Y., 1993. P. 30
На пороге кризиса
В течение продолжительного периода японская экономическая модель обеспечивала экономический рост преимущественно экстенсивными методами. Японские предприниматели активно заимствовали в США и других странах производственные приемы, в то время как сама Япония фактически не производила собственных технологий. Баланс импорта и экспорта технологий и патентов оставался отрицательным на протяжении более чем сорока лет; и если раньше это могло компенсироваться ростом промышленного экспорта, то к началу 90-х, когда значение технологического фактора резко выросло, а концентрация наиболее наукоемких производств в США стала предельно очевидной, японские производители почувствовали ухудшение ситуации. Однако даже это не привело к качественному пересмотру сложившегося в обществе отношения к инициативе и образованности, к непредвзятой оценке значения, какое эти факторы приобрели в эпоху постиндустриализма. Характерно, что несмотря на показатель посещаемости средних школ -- один из самых высоких в мире, -- этим уровнем обычно и ограничивается образование японского предпринимателя: в 1995 году более 30 процентов высшего персонала японских компаний даже не учились в колледже[61]. Индустриальная модель прогресса, принятая в Японии, делала невыгодными инвестиции в образование: например, если в США с 1973 по 1987 год заработная плата мужчины, не закончившего колледж, снизилась на
[60] - Так, например, И.Валлерстайн, различая континентальные и морские державы, сравнивал борьбу Англии и Франции как наследников датского могущества, а затем Германии и США как наследников английского, обосновывая столь экзотическим способом неизбежное возвышение Японии по сравнению с США и ее будущее противостояние Европейскому Союзу (см.: Wallerstein I. After Liberalism. N.Y.., 1995. Р. 29).
[61] - См.: Sakaiya Т. What is Japan? P. 8.
12 процентов, а мужчины, не имеющего аттестата о полном среднем образовании, -- на 18, то в Японии лица, имеющие лишь полное среднее образование, увеличили свои доходы за этот же период на 13 процентов[62]. В результате инвестиции в человеческий капитал находились здесь на одном из самых низких уровней стран -- членов ОЭСР; это не только создавало объективные препятствия для современного типа экономического прогресса (так, многие эксперты непосредственно связывают упадок keiretsu как специфического типа корпоративной структуры с их неспособностью установить общение между работниками и руководством как равноправными партнерами[63]), но и повышало давление на остальные секторы инвестиционного рынка.
Во второй половине 80-х годов Япония достигла пика своего экономического могущества. Оптимальное соотношение цен и качества ее товаров подняло страну на высшую строчку в таблице мировой конкурентоспособности; положительное сальдо торгового баланса давало возможность наращивать инвестиции в США и Юго-Восточную Азию, достигшие в 1989 году 200 млрд. долл. в год; японские банки обеспечивали в конце 80-х более четверти всего прироста мировых кредитных ресурсов[64]. Фондовый индекс Nikkei вырос с 1980 по 1987 год почти в пять раз и при этом фактически не отреагировал на мощные потрясения, пережитые рынками США и других ведущих стран в конце 1987 года; хотя подобное его поведение в значительной степени может быть объяснено административным регулированием[65] и определенной закрытостью фондового рынка для иностранных инвесторов[66], в дальнейшем цены акций продолжили повышательный тренд. К концу 1989 года совокупная оценка акций, котирующихся на токийском фондовом рынке, достигла 5,2 триллиона долл., тогда как аналогичный суммарный показатель для всех трех бирж Нью-Йорка составлял 4,3 триллиона долл., а для Лондонской фондовой биржи -- лишь 1,3 триллиона долл. [67] Еще более впечатляющим был рост цен на недвижимость и землю: в 1990 году общая стоимость земельных участков, по оценкам японских экспертов, достигла почти 2400 триллионов иен, в 5,6 раза превысив значение валового на
[62] - См.: Reich R. В. The Work of Nations. Preparing Ourselves to 21st Century Capitalism. N.Y., 1992. P.205-206.
[63] - См.: Drucker P.F. Management Challenges for the 21st Century. P. 33.
[64] - См.: Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Great Reckoning. Protect Yourself in the Coming Depression. N.Y., 1993. P. 161.
[65] - См.: KuttnerR. The End ofLaissez-Faire. P. 176.
[66] - См.: Soros G. The Alchemy of Finance. Reading the Mind of the Market. N.Y., 1987. P.356.
[67] - См.: Luttwak E. Turbo-Capitalism. Winners and Losers in the Global Economy. L., 1998. P. 117.
ционального продукта[68], а ссуды, выделявшиеся банками на проведение операций по строительству и покупке объектов недвижимости, росли на протяжении второй половины 80-х годов в среднем вдвое быстрее, чем кредитные вложения в экономику в целом[69]. В результате с 1955 по 1990 год индекс розничных потребительских цен вырос в 8 раз, номинальная заработная плата -- в 25 раз, а цены на земельные участки в шести крупнейших японских городах -- в 210 раз[70]. Чтобы проиллюстрировать масштабы этого процесса, достаточно отметить, что в те годы японская территория, составлявшая около 3 процентов земной поверхности, стоила больше, чем вся остальная часть суши, а цена одной только токийской недвижимости (в центральной части города каждый квадратный метр площади оценивался в 50 тыс. долл.!) превышала суммарную оценку всех объектов недвижимости в границах США[71]. Капиталы при этом продолжали притекать в крупные города: так, в 1980 году средние доходы жителей столицы были на 26 процентов выше, чем в целом по стране; в 1986 году этот разрыв составлял уже 45 процентов, а к 1990 году вырос до 60 процентов[72]. Правительство, как и предприниматели, стремилось извлечь максимальную выгоду из этого бума: известно, что в начале 90-х годов бюджеты 44 из 47 префектур, на которые разделена страна, были дотационными; донорами же выступали три префектуры, причем все они располагались на территории Большого Токио[73]. Иррациональность сложившегося положения становилась очевидной в условиях, когда темпы роста экономики начали снижаться. Нельзя не подчеркнуть еще раз, что японское "чудо" в конце 80-х годов воплощалось уже не в темпах промышленного роста, не превышавших 5-6 процентов в год, а исключительно в росте цен на фондовом рынке и рынке недвижимости[74]. В 1989-1990 годах все основные фондовые индексы, а также индекс цен на землю, достигли своего пика на столь запредельных абсолютных значениях, что гигантская инвестиционная пирамида, выстроенная усилиями японских бюрократов, не могла не пошатнуться. Процесс же ее саморазрушения был запущен, как обычно, кризисом на фондовом рынке. В силу того, что "уровни цен на активы в конце
[68] - См. Hartcher P. The Ministry. P. 69-70.
[69] - См. Cargill T.F., Hutchison M.M., Ito T. The Political Economy of Japanese Monetary Policy. Cambridge (Ma.)-L., 1997. P. 109.
[70] - См. Woronoff J. The Japanese Economic Crisis. P. 198.
[71] - См. Dent Ch.M. The European Economy: The Global Context. L.-N.Y, 1997. P. 147.
[72] - См. Woronoff J. The Japanese Economic Crisis. P. 203-204.
[73] - См. Morton C. Beyond World Class. Houndmills-L., 1998. P. 226.
[74] - Подробнее см.: Taira К. Japan Faces the Twenty-First Century // Halal W.E., Taylor K.B. (Eds.) Twenty-First Century Economics. Perspectives of Socioeconomics for a Changing World. N.Y., 1999. P. 282-283.
80-х годов не были подкреплены какими-либо обоснованными расчетами основополагающих соотношений" [75], фондовый индекс, достигший в 1989 году предельного значения в 38 915 пунктов, резко пошел вниз, оказавшись к концу 1990 года на отметке около 20 000 пунктов. Но цены на недвижимость по инерции продолжали расти вплоть до зимы 1990/91 годов. Темпы роста ВНП, в 1990 году удерживавшиеся на уровне около 5 процентов, снизились до 4 процентов в 1991 году, затем упали в 1992-м до 1 процента, а в 1993-м -- почти до нуля[76]. Вместе с ними рухнули фондовый индекс, а также, с некоторым запозданием, и цены на недвижимость и землю (график 8-2). Потери на фондовом рынке и на рынке недвижимости оказались столь значительными, что по целому ряду показателей японский кризис 1990-1997 годов оказался даже более глубоким, нежели американская Великая депрессия[77].
