– Вы и опомниться не успеете, как станете такими же богатыми фермерами, как я. Эта земля богаче, чем долина Евфрата. Морковь здесь длиной в ярд. Свекла – величиной с небольшой бочонок. Яблоки – что грейпфруты. А уж какие помидоры! Только нажми – и сок брызнет, как из фонтана. – У Саттера были большие стада коров и прочего скота. Но Крег и Абару решили ограничиться несколькими курами, коровами и свиньями.
Пророчество Саттера осуществилось скорее, чем друзья могли надеяться в самых смелых своих мечтах. Затеянное ими дело процветало. У них были хорошие отношения со всеми соседями и мексиканскими чиновниками. По крайней мере раз в месяц они обедали в доме алькальда, другие представители мексиканских местных властей приглашали к себе на ранчо преуспевших американцев. Между всеми царил дух товарищества, вплоть до того злосчастного вечера, когда алькальд и несколько его чиновников приехали в гости к Саттеру.
Почти сразу же Саттеру, Крегу и другим гостям стало ясно: что-то случилось. У мексиканцев были вытянувшиеся мрачные физиономии. Не спасала положения даже репутация Джона Саттера – прекрасного веселого рассказчика: на все его шутки мексиканцы отвечали лишь вежливыми, очень сдержанными улыбками.
Наконец хозяин обнял одной рукой алькальда и отвел его в угол.
– Что случилось, ваше превосходительство? Почему вы все такие мрачные в этот дивный весенний вечер?
Алькальд со вздохом понурил голову:
– Ах, Джон, мой дорогой друг. Боюсь, что я принес дурные вести. Соединенные Штаты аннексировали Техас, и ваш президент объявил о намерении послать в Мексико-сити своих представителей для покупки у нас Калифорнии и Нью-Мексико. И… – его голос был напоен горечью, – этим представителям поручено потребовать удовлетворить претензии, предъявляемые американскими гражданами к Мексике.
Саттер был ошеломлен:
– Какие претензии? Никогда не слышал о такой чепухе. Мексиканское правительство и все вы, его представители, всегда проявляли внимание и щедрость по отношению к нам, переселенцам. И чем же все это теперь грозит, ваше превосходительство?
Маленький жилистый алькальд нервно подергал себя за бородку и безучастным голосом сказал:
– Если президент будет настаивать на своих амбициозных требованиях, война неизбежна. Мы люди мирные, не воинственные. Но гордые. – Он печально покачал головой. – Вот уж не думал, друг мой, что дело дойдет до такого. Сердце буквально каменеет в груди.
Саттер хлопнул его по плечу:
– Я присягнул в верности вашему правительству и властям, представляющим его здесь, в Калифорнии, и останусь верным своей присяге, что бы ни случилось. Я думаю, что могу говорить и от имени других американских друзей и соседей.
Слишком взволнованные, чтобы продолжать этот острый разговор, они обнялись.
Запомнился этот вечер и по другой причине. После ужина, когда все удалились в библиотеку, чтобы выпить по стопочке бренди и выкурить по сигарете, Саттер сделал следующее деловое предложение Крегу и Эйбу:
– Я уже давно собираюсь построить мельницу там, где река раздваивается на рукава, около вашей границы. Хотите принять в этом участие, ребята?
Друзья сочли предложение весьма заманчивым. Мельница могла бы обслуживать и капитана, и их, чтобы не возить зерно на мельницу Дэбни, за пятнадцать миль. Саттер обнял соседей:
– Добро. Стало быть, договорились, ребята.
– Поэтому-то и приезжал Джим Маршалл? – спросил Крег, вспомнив о книге Адди.
– Да. Маршалл – хороший человек. Он говорит, что надо построить отводной канал, прежде чем поставить мельницу.
– Вероятно, он знает. Ему и карты в руки. Кстати, Джон, откуда ты взял книгу, которую на днях дал почитать Эйбу?
– Ее дал мне один молодой парень, который проходит стажировку. Хороший парень, говорит о нем Маршалл. Только что окончил инженерный колледж. Гм… – Продолжать разговор вроде бы не имело смысла, и он замолчал.
На следующей неделе явился подрядчик, чтобы осмотреть место, где следует поставить мельницу. Вместе с ним приехали его помощник и старший мастер.
Вернувшись с полей, Эйб сообщил об этом Крегу, который как раз полдничал – скромная еда земледельца: хлеб, сыр, холодное мясо. Крег запил еду холодным молоком и встал.
Проходя мимо плиты, шлепнул пониже спины пышненькую негритяночку-повариху Бесси.
– Спасибо, Бесс, сегодня ночью не гаси свечу в своей спальне. Я загляну, и мы с тобой немножко повеселимся.
Симпатичная негритянка захихикала и замахала на него посудным полотенцем.
– Какой же вы у нас испорченный, масса Крег. Со мной ваш номер не пройдет. Я ведь не такая, как эти ваши городские потаскушки. Как вам не стыдно.
Она еще долго хихикала и сокрушенно качала головой, будто была задета за живое. На самом же деле она обожала Крега.
Да и все, кто работал на Крега Мак-Дугала, любили и уважали его. Он был честным и щедрым хозяином, всегда хорошо платил за добросовестную работу. И что еще важнее, не скупился на похвалы, если работа того заслуживала.
Замечание Бесс о «городских потаскушках» имело под собой некоторое основание. Друзья были завсегдатаями мексиканских кафе и забегаловок в Йерба-Буэне. Городские проститутки так и льнули к Крегу. И не только проститутки. Кое-кто из мексиканских дельцов был бы не прочь сплавить ему свою перезрелую дочь. Даже алькальд тщательно следил за своей дочерью, когда принимал у себя Крега. При виде его Дульчи – так называл ее Крег – хлопала своими длинными ресницами и так покачивала бедрами, что ее строгий отец просто не знал, что делать.
С дочерьми своих мексиканских друзей Крег был учтив, но холодноват; конечно, бывали случаи, когда какая-нибудь мексиканочка вводила его в сильное искушение, но здравый смысл неизменно одерживал верх. Пожалуй, опаснее всего был флирт с племянницей Саттера Элли, которая после смерти своих живших в Цюрихе родителей переехала к дяде. Она оказывала ему такие недвусмысленные знаки внимания, что он подумывал, не залучить ли ее к себе в постель, однако в связи с последующими событиями его намерение отпало само собой.
Первое из цепи этих событий, которым суждено было перевернуть его жизнь, произошло именно в тот день, когда они с Эйбом поехали к реке, чтобы встретиться с Маршаллом.
Перевалив через последний травянистый холм, они увидели реку. У воды, изучая место, где предполагалось возвести мельницу, стояли три человека. Первый – высокий и широкогрудый Маршалл, внушительного вида мужчина с квадратной головой, ниспадающими на уши черными волосами и курчавой бородой, закрывавшей упрямый подбородок. Второй – приземистый крутоплечий мужчина с жидкими рыжими волосами и вытянутой физиономией. Внимание Крега привлек третий – высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, он стоял по колено в воде, работая с нивелиром. Под его загорелой кожей заметны были бугорки мускулов, спина лоснилась от пота. В его физическом сложении, во всей позе, в постановке головы было что-то неуловимо знакомое. Когда они подошли ближе, молодой человек повернулся к ним профилем.
