Государыню терзали сомнения. Наконец она сказала: «Да, так лучше, я уеду с государем, я вверяю вам сына», — обратилась она к воспитателю. Семья провела всю вторую половину дня у постели Алексея Николаевича. Вечером государыня сидела на диване, рядом с ней две дочери. Они так много плакали, что их лица опухли. Все окружающие царскую семью скрывали свои мучения и старались казаться спокойными. У всех было чувство, что, если кто-нибудь не выдержит, не выдержат и все остальные. Государь и государыня были серьезны и сосредоточенны. Чувствовалось, что они готовы всем пожертвовать, в том числе и жизнью, если Господь, в неисповедимых путях Своих, потребует этого для спасения страны. Никогда они не проявляли по отношению ко всем окружающим больше и доброты и заботливости. Та великая духовная ясность и поразительная вера, которой они проникнуты, передаются и всем. В одиннадцать часов с половиною слуги собираются в большой зале. Их Величества и Мария Николаевна прощаются с ними. Государь обнимает и целует всех мужчин. Государыня — всех женщин. Почти все плачут. В три с половиною часа ночи во двор въезжают экипажи. Это ужаснейшие тарантасы. Один только снабжен верхом.
Находится на заднем дворе немного соломы, которую подстилают на дно тарантасов. Матрац кладется в тот из них, который предназначен государыне. В четыре часа все поднимаются к Их Величествам, которые выходят в эту минуту из комнаты Алексея Николаевича. Государь, государыня и Мария Николаевна прощаются со всеми. Государыня и великие княжны плачут. Государь кажется спокойным и находит ободряющее слово для каждого, он обнимает и целует остающихся. Государыня, прощаясь, просит воспитателя сходить вниз и оставаться при Алексее Николаевиче. Тот отправляется к нему, мальчик плачет в своей кровати. Несколько минут спустя слышен грохот экипажей. Великие княжны возвращаются к себе наверх и проходят, рыдая, мимо дверей своего брата.
Родители и дети никогда не разлучались, а теперь должны были разделиться, даже с больным сыном и накануне Пасхи, когда вся семья всегда была вместе. Впрочем, разлука была очень недолгой. Большевистские организации севера воспрепятствовали дальнейшему следованию царской четы и задержали ее в Екатеринбурге. 13/20 апреля она выехала из Тобольска и проделала 285 верст в повозках, «кошевах» или плетеных корзинках без сидений, прежде чем достигла железной дороги. 17/30 апреля государь, государыня и великая княжна Мария Николаевна с некоторыми членами их добровольной свиты прибыли в Екатеринбург и заключены были в доме инженера Ипатьева. А 10 мая к ним уже прибыли и все остальные члены семьи. Навигация речная открылась, и дорога для них была более легкой.
Два с половиною месяца прожила здесь царская семья среди шайки наглых, разнузданных людей новой их стражи, подвергаясь издевательствам и непрерывным страданиям. При первом обыске большевик грубо вырвал из рук императрицы ручной мешочек и отвечал государю дерзостями. В первое время великие княжны спали на полу и все ели отвратительную пищу из советской столовой. Караульные были поставлены во всех углах дома и следили за каждым движением заключенных. Они покрывали стены неприличными рисунками, глумясь над императрицею и великими княжнами. За столом садились все вместе. Караульные, присутствуя тут же, не снимали фуражек, курили, плевали и ругались скверными словами. Однажды за столом сам комиссар, беря тарелку, толкнул государя локтем прямо в лицо. Большею частью караульные несли свою службу в пьяном виде. Они систематически грабили и расхищали вещи, белье и одежду царской семьи. Но постепенно даже озверевшие охранники были поражены той силой христианского смирения и кротости, с которыми вся царская семья переносила мучительное заключение, пока наконец в ночь на 17 июля 1918 г. не было совершено одно из величайших преступлений во всемирной истории.
За три дня до злодеяния, 1/14 июля, была последняя служба в помещении, занятом царской семьей. Священник отец Иоанн Сторожев так описывает этот момент: «Мне показалось, что как Николай Александрович, так и все его дочери на этот раз были, я не скажу, в угнетении духа, но все же производили впечатление как бы утомленных. По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитву «Со святыми упокой». Почему-то на этот раз отец диакон вместо прочтения запел эту молитву, стал петь и я… Но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади меня члены семьи Романовых опустились на колена»…
Так подготовились они, сами того не подозревая, к своей смерти, принимая погребальное напутствие.
В это богослужение, вопреки обыкновению, никто из семьи не пел, что тотчас обратило внимание духовенства и, выйдя из дома, они поделились своими впечатлениями, что как будто у них там что-то случилось и они все какие-то другие.
Узники спали глубоким сном, когда их разбудили и приказали одеваться, чтобы покинуть город, которому будто бы угрожала опасность. Царская семья спустилась в нижний полуподвальный этаж, где государь с больным сыном сел на стул посреди комнаты. Вокруг расположились государыня, великие княжны, доктор и трое преданных слуг. Все ожидали сигнала к отъезду. Они не знали, что экипаж давно уже ждет их у ворот. Это был грузовик, на котором должны были отвезти тела обреченных.
После ошеломившего всех заключенных заявления палача о предстоящем расстреле государыня успела перекреститься.
Она была убита сразу, одновременно с государем. Бог послал им счастье не слышать стонов цесаревича и криков раненой великой княжны Анастасии. Первые пули не принесли смерти самым младшим и их прикончили, добивая ударами штыков и прикладов, выстрелами в упор. Самое невинное и святое претерпело наибольшие муки.
Они были убиты:
Государь 50 лет (род. в 1868 г.) от роду.
Государыня 46 лет (род. в 1872 г.).
Ольга 23 лет (род. в 1895 г.).
Татьяна 21 г. (род. в 1897 г.).
Мария 19 лет (род. в 1899 г.).
Анастасия 17 лет (род. в 1901 г.).
Алексей 14 лет (род. в 1904 г.).
Из числа преданных друзей и слуг царской семьи, прибывших с нею из Тобольска, убиты вместе с царственной седмерицей лейб-медик Евгений С. Боткин, горничная государыни Анна С. Демидова, повар Харитонов и лакей Трупп. Матрос Климентий Нагорный, ходивший за наследником с раннего детства, и Сергей Седнев, лакей великих княжон, оба защищавшие заключенную царскую семью в Екатеринбурге от грабежа и оскорблений, были увезены из дома заключения в тюрьму и там расстреляны. Совсем не были допущены жить с царской семьей в Екатеринбурге и также расстреляны в тюрьме генерал Илья Татищев и князь Василий А. Долгоруков. Другие недопущенные — фрейлина, графиня Анастасия В. Гендрикова и гофлектриса, учительница русского языка Екатерина А. Шнейдер — вывезены были в Пермь и там расстреляны. Графиню Гендрикову перед расстрелом, 21 августа, допрашивали: добровольно ли она последовала за Романовыми в Тобольск. Она сказала, что добровольно. «Ну раз вы так преданы им, скажите нам: если бы мы вас теперь отпустили, вы бы опять вернулись к ним и опять продолжали бы служить им?» — «Да, до последнего дня моей жизни» — ответила графиня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
