Доску приподняли. Музыку сделали потише.
Женщина выплевывала воду. Ее легкие обожгло болью, когда они сжались, вбирая живительный воздух. Наконец Ли задышала с громким присвистом.
Капитан Джей Звава говорил медленно и отчетливо ей на ухо:
— Вы помогали Клипот сбежать?
Ли всхлипнула и закашлялась, не в силах заговорить.
— Окуните ее еще раз…
Женщина, как сумасшедшая, замотала головой, выигрывая себе драгоценные секунды. Признание захрипело в ее горле.
— Я помогла… Я все спланировала…
— Это вы ввели ей вакцину?
— Да. Десять кубиков внутривенно.
— Что было в пробирке? — спросил капитан.
— Тетрациклин… а еще…
— Что еще?
— Я не знаю… Я не помню…
Доску начали опускать.
— Подождите! Проведите меня в лабораторию! Я выясню!
Капитан Звава подал своим людям знак перерезать путы и прекратить представление, на котором настояли подполковник Николс и чертовы «нацисты» из Пентагона, которые до сих пор верят, что пытки позволяют добыть нужную информацию. Ли Нельсон шла на сотрудничество и без этого, а значит, целесообразность подобного рода методов вызывала сомнения. К тому же испуганная женщина сейчас готова была признаться в чем угодно — от убийства Кеннеди до похищения сына Линдберга,[58] — лишь бы избавить себя от очередного погружения под воду.
— Дайте ей чистые полотенца и теплую одежду, — распорядился капитан Звава.
— Сэр! Нам отвести ее в лабораторию?
Не ответив военному полицейскому, Джей Звава выбрался по лестнице из подвала.
Центральный парк
Верхний Ист-Сайд
05:24
Белый автофургон мчался на восток по проделанному в скальной породе туннелю. Даже всевидящее око «Жнецов» не проникало сюда. В туннеле стояла тьма, черная, словно смола. Паоло пришлось включить фары. Он выключил их в ту же секунду, когда показался выезд из туннеля. Колышущееся коричневое небо вновь нависало над ними, но розоватые отблески померкли, когда они достаточно удалились от Бельведерского замка.
Впереди была 5-я авеню. Восточную границу Центрального парка запрудила бесконечная череда автомобилей и автобусов.
Паоло свернул на тротуар, тараня все на своем пути на юг.
Повсюду царила темнота.
Бум!.. Бум!.. Бум!.. Бум!.. При каждом столкновении автофургон подбрасывало так, словно он прыгал на большой скорости через «лежачего полицейского». Франческа сидела впереди между мужем и Шепердом и, вытянув вперед руки, упиралась в приборную панель.
— Паоло! Мы что, переезжаем через людей?!
— Это трупы.
— Съезжай с тротуара!
— А куда? По проезжей части не проехать.
Маниша сидела на заднем сиденье. Головка Дон лежала на ее коленях. Дочь сильно кашляла. Из ее рта вылетали кровавые брызги. Некромантка повернулась к мужу. В ее глазах читались отчаяние и злость.
— Нам не следовало выходить из такси.
— Легче сказать, чем сделать, — резко возразил Панкай. — Сколько мы смогли бы высидеть там?
Автофургон вновь сильно тряхнуло. Людей подбросило вверх, но ремни безопасности выдержали.
— Паоло! Хватит!
— Они мертвы, Франческа, а мы пока живы.
— Извините, — прервала их спор Маниша. — Почему вы еще живы? Вы даже не выглядите больными.
Франческа кивнула в сторону Шеперда.
— У Патрика есть вакцина против чумы… По крайней мере была… Он выбросил все, что оставалось, в толпу.
Шеп попытался обернуться. Сильная боль жгла дельтовидную мышцу левой руки. Он находился на грани беспамятства.
— У меня осталась вакцина.
Ветеран криво улыбнулся сидящему позади него Вирджилу.
— Я запихнул содержимое коробочки в карман, прежде чем отправился на приступ Бельведерского замка.
Засунув руку в правый карман парки, он вытащил оттуда три маленькие пробирки с прозрачной жидкостью.
Прежде чем он успел отдать вакцину индусам, Вирджил остановил товарища.
— А что будет с твоей женой и дочерью? Ты забыл, куда мы пробираемся по Манхэттену?
Лучик надежды на лице Манишы угас. Ее губы задрожали.
— Ваша семья… Где они живут? — спросила женщина.
— В Бэттери-парке.
Боль исказила лицо ветерана, когда он вновь полез к себе в карман.
— Когда вы в последний раз?.. Вы уверены, что?..
— Маниша!
— Извините! Простите меня! Мой муж прав. Я не могу просить ценой вашей семьи спасти мою. Вы уже рисковали своей жизнью…
— Перестаньте! Все хорошо. У меня было одиннадцать пробирок. Сейчас осталось шесть. Две — для Беатрисы и моей дочери. Одна — для Вирджила. Может, ты ее сейчас и выпьешь?
— Пока не надо, — отказался старик.
Шеп передал три пробирки Манише. Она задрожала, принимая дар жизни.
— Благослови вас Бог, — поцеловала его руку женщина.
— Только будьте с ним поосторожнее. Лекарство вызывает ужасные галлюцинации. В парке мне почудилось, что нечто парило над вашей дочерью. Я мог бы поклясться, что оно было похоже на ангела.
Дон приподняла свою головку с колен матери.
— Вы ее видели?
— Кого?
Руки Манишы дрожали. Торопливо вытащив пробку, она протянула пробирку дочери.
— Дон! Выпей это. Тебе сразу станет легче.
Женщина влила жидкость в рот дочери, опасаясь, что однорукий человек станет задавать неудобные вопросы.
— Ее?.. Значит, то, что я видел, мне не почудилось? Ответь мне.
Дон взглянула на мать.
— Меня зовут Маниша Пател, а это мой муж Панкай. Я — некромант, человек, который может общаться с душами мертвых. Дух, которого вы видели парящим над Дон, имеет особую духовную связь с нашей дочерью.
Автофургон вновь тряхнуло. Амортизатор едва справился с силой удара.
Франческа взвизгнула, ударив мужа ладонью по руке.
— Что с тобой?! Она только что говорила, что может разговаривать с мертвыми. Перестань переезжать через них!
— Извини.
Заметив свободное место между двумя машинами, Паоло пересек 5-ю авеню и поехал на восток по 68-й улице.
— Маниша! Эта душа… Вы говорите, что она женского рода…
Индуска кивнула головой и выпила вакцину без вкуса и запаха.
— Она стала моим поводырем в мире потустороннего, когда наша семья переехала в Нью-Йорк. Она предупреждала, что надо скорее выбираться с Манхэттена, но мы, к сожалению, замешкались. Как вы смогли ее увидеть?
Автофургон занесло. Шеперд моргнул. Плечо ныло.
— Я не знаю. Вакцина вызывает галлюцинации. По правде говоря, я счел это видение очередной галлюцинацией.
— То, что ты видел, — вмешался Вирджил, — было скрытым светом души. Помнишь, что я говорил в госпитале?.. Пять органов чувств лгут нам. Они похожи на занавесы, через которые не видна истинная реальность. Для того чтобы быть видимым, свет должен отражаться от предмета. Вспомни о дальнем космосе. В нем бесчисленное множество звезд, но он остается черным. Солнечный свет становится видимым только тогда, когда он отражается от предмета, подобного Земле и Луне. То, что ты видел, было скрытым светом души, отраженным от этой девочки.
— Почему от нее? — спросил Патрик.
— Потому что в этой девочке кое-что есть… Это у нее от матери…
— Что? — спросил Панкай.
Вирджил улыбнулся.
— Безоговорочная любовь к Создателю.
Маниша взглянула на старика. Ее глаза блестели от слез.
— Кто вы?
Воздух был пропитан тяжелым запахом ароматических свечей. Умирающие язычки пламени плясали по поверхности причудливо украшенных стеклянных подсвечников, выстроенных в линию на кухонном столе. Пламя отражалось от полированной стальной поверхности холодильника фирмы «Саб-Зеро» Без электричества он не держал холод.
Сорокачетырехлетний Стивен Меннелла тяжело шагал по квартире кондоминиума. Казалось, его тянет к земле тяжелый свинцовый бронежилет. Стивен был сержантом полиции, а его жена Вероника — медицинской сестрой; она только недавно нашла работу в госпитале для ветеранов.
Стивен взял ароматическую свечу с кухонного стола и понес подсвечник в спальню. Он поставил горящую свечу на ночной столик, снял с себя форму и аккуратно развесил ее в стенном шкафу. Во тьме он нащупал любимый серый костюм и недавно отглаженную белую рубашку. Быстро одевшись, он выбрал узорчатый галстук, который дочь Сюзанна подарила ему на прошлый день рождения, завязал узел шелкового галстука, застегнул кожаный ремень и обулся в подходящие по цвету туфли. Напоследок он бросил взгляд в зеркало.
Секунду он стоял, обдумывая, стоит ли убирать постель.
Выйдя из спальни, Стивен вернулся в гостиную. Квартира находилась на тридцатом этаже. С высоты открывался красивый вид на охваченный безумием город. Дул сильный ветер. Внизу, на расстоянии двадцати футов от балкона, простирались мрачные коричневые тучи, но звездное небо над пентхаусом оставалось чистым.
