– Радиевую бомбу, – выдохнул Артур, перелистывая страницы старой потертой Библии в поисках Откровений Иоанна Богослова. – Я и не думал, что ее можно сделать на практике. Она была только теорией…
– …а Тесла всего лишь безумным гением, – завершил фразу Мерлин. – Артур, это оружие следует запретить строжайшим образом. Даже негуманности государственных винтиков должен быть положен предел. Пообещай мне, что поговоришь на эту тему с премьер-министром. Технические устройства по твоей части.
– Обещаю, – кивнул инженер, добираясь до описаний Апокалипсиса. – Но только скажи мне, что такое «фактор фатума»? Я тут наткнулся на упоминание в одном из отчетов. Это что-то связанное с Мастерством?
На том конце линии замялись.
– Фактор фатума появился случайно, – начал объяснять Мерлин. – Но психотехника тут почти ни при чем. Виной тому твой гениальный автомат и человеческая психология.
– Мой автомат? – переспросил Артур, отрываясь от Библии. – Но каким образом?
– Отсутствием фантазии и несокрушимой железной волей, – ответил Мерлин. – Той колоссальной властью, которой на благо Британской империи наделили этот механизм. Он принимал решения, отдавал приказы, которые подписывались высокопоставленными лицами после поверхностного просмотра. У него на службе тысячи агентов, фактически весь аппарат империи. Но цель автомата – добиться превосходства Короны над всем миром, а переменных в мировом уравнении слишком много. Для победы следовало сократить их до минимума, отсеять все шумы, свести влияние всех посторонних непросчитываемых факторов к нулю. Вот тебе и фактор фатума в чистом виде.
– Но это же только автомат, Мерлин! Как ему можно приписывать столь изощренные желания? Как он может управлять самой природой времени? Как?
Инженер развернулся спиной к столешнице и теперь с опаской разглядывал знакомый до боли шкаф.
– Это не просто набор железок, – тщательно подбирая слова, произнес психотехник. – Это воплощенный в металле орган управления половиной мира. Извини за каламбур, но это государственный аппарат, состоящий из людей-винтиков, людей-пружинок и людей-шестеренок. Твой шкафчик повысил эффективность работы этого аппарата, позволил ему работать как единое целое. Так чего теперь удивляться, что у этого целого появились потаенные желания? А что до возможностей, подумай самостоятельно. Среди миллионов государственных служащих большинство обладает способностями к Мастерству. Такое количество психотехников, объединенное для решения одной глобальной задачи, обладает колоссальным, пусть и неосознанным потенциалом, умопомрачительными запасами энергии. Твой механизм стал той частью этого государственного аппарата, которой открылся доступ к этим сокровищам, вот он и распорядился ими согласно своей железной логике. Многие правители мечтали о подобной власти над миром, а досталась она набору скобяных изделий – не за человеческие достоинства, которых механизм лишен по определению, а за способность быстро считать, оставаться логичным и бесстрашным при любых обстоятельствах.
– Нет на свете равного ему, – процитировал Артур. – Он сотворен бесстрашным. И что теперь делать, Мерлин? Возврата к прошлому нет, отказ от использования этого механизма чреват серьезными потрясениями в управленческом аппарате, вплоть до развала империи.
– Что делать? – переспросил психотехник, не скрывая печальной иронии в голосе. – Быть человечнее, руководствоваться чувствами, а не разумом, слушать, что подсказывает тебе сердце. Опять-таки Мастерство, будучи в руках сознательных людей, способно противостоять хладному железу с его дьявольской логикой. А на политическом уровне – умерить государственные аппетиты. Я был бы не против того, чтобы Британская империя объединила под властью королевы всю планету, но не ценой безвозвратного превращения в почти что бездушный винтик государственной машины.
– А что делать мне? – почти что выкрикнул в трубку инженер. – Шестьсот с лишним дней наедине с… государственным аппаратом!
– Ищи компромисс, – с готовностью посоветовал Мерлин. – Каждый человек время от времени оказывается лицом к лицу с властью. Будь честен с собой, и все образуется. Как говорят в России: чтобы не стать мерзавцем, подлецом, храни лицо и то, что под лицом. Да, и еще молись. Тоже, говорят, помогает…
Из Покровской церкви выходили не спеша, по одному. Сначала к выходу потянулись младшие ученики, затем – те, кто постарше. Ксения слегка задержалась возле иконы Николая Чудотворца, поставила перед ней свечку, перекрестилась и вспомнила прошедшую ночь, проведенную в кабинете сэнсэя, в окружении учителей и специально приглашенного из Санкт-Петербурга доктора. Медицинская помощь потребовалась профессору Воронину уже под утро. Доктор осмотрел больного, определил общее энергетическое истощение и нервное перенапряжение. Хорошо еще, что сердце у Сергея Владимировича было здоровое, а то апоплексический удар в таком состоянии, по словам доктора, встречался у семерых людей из десятка.
Исчезновение футуроскопического барьера Ксения встретила в полудреме, сидя в удобном кресле, укрытая настоящим шотландским пледом. На коленях девушки, свернувшись клубочком, спала обласканная и накормленная всяким вкусным кошка.
Вроде бы Ксении тоже что-то снилось, сумбурное и расплывчатое. Должно быть, в сон опять прокралась неуправляемая футуроскопия, поскольку, проснувшись, девушка обнаружила, что веер различных вариантов будущего снова виден, словно сквозь туман или сизый табачный дым.
– Дальше будет четче, – пообещал ей профессор Воронин, как будто бы помолодевший лет на десять. – Времени тоже нужно время, чтобы прийти в стабильное состояние. В одно мгновение только чудеса происходят.
Свечка перед иконой горела спокойно, без потрескивания, случающегося, когда в воск попадают посторонние примеси. От этого огненного спокойствия на душе тоже воцарялся покой, столь ценимый и востребованный в это неспокойное время.
Ксения перекрестилась еще раз, прочитала «Отче наш» и, щурясь от яркого солнечного света, вышла на улицу.
Сверху мерно капала на землю вода из тающих сосулек, кое-где из-под снега уже виднелась голая земля.
«А ведь уже весна», – подумала девушка, пытаясь представить себе, каково здесь будет летом и ранней осенью. Осенью, как по секрету сказал ей Поликарп Матвеевич, она сможет сдавать экзамены на право носить настоящий меч. Сергей Владимирович любезно согласился стать ее мастером-наставником: еще одно преимущество футуроскопии – наставник находится почти всегда.
Неподалеку от Ксении созвучно ее мыслям прозвучало слово «весна». Разговаривали Архипов с Ворониным, настолько увлеченно, что не замечали никого вокруг.
– Нет никакой гарантии, что такая же ситуация не повторится на следующей неделе, – утверждал профессор-футуроскопист, беспорядочно размахивая руками. – Пока не найдена причина появления фактора, вся человеческая история находится под угрозой неведомых нам сил.
– Помимо самого фактора фатума необходима подходящая точка приложения сил, – возражал ему Поликарп Матвеевич. – А таких на земном шаре не так уж и много. Подводные пираты с политическими амбициями и апокалиптическим оружием встречаются не каждый день. Если быть начеку и следить за новостями, хотя бы в тех же «Ведомостях», можно будет отыскать проблемную точку и разрешить кризис наиболее благоприятным для нас образом.
Ксения превосходно помнила свой кошмар, а потому быстро догадалась, о чем разговор. Если в кипящей после взрыва воде погибла субмарина страшного Теслы, остальными потенциальными источниками можно пренебречь. Только сумасшедший ученый мог решиться на авантюрную попытку перевести прогресс на технические рельсы, любой другой на его месте, наверное, смирился бы и не стал создавать глобальную неизбежность.
«Не повторится, – подумала Ксения, напрягая внимание для того, чтобы подслушивать учительский разговор дальше. – Если раскроют раньше времени, сделаю вид, что воспринимала происходящее как очередное учебное задание, максимально приближенное к реальным условиям».
– Но твой ученик, точнее, двое твоих учеников фактически спасли мир. Ты не находишь, что происходящее в точности отвечает предсказанию?
– Предсказание? – не сдержавшись, почти выкрикнула девушка, позабыв о том, что подслушивает. – Какое еще предсказание?
Воронин с Архиповым синхронно вздрогнули, схватились за мечи и только после этого увидели Ксению.
– Я имею право знать, – заявила ученица, приходя к выводу, что лучшая защита это атака и что железо надо ковать, пока оно горячо. – На мою долю тоже выпали нешуточные испытания, кошмары по ночам и кома футуроскопической ловушки. Так что рассказывайте и не тяните!
Учителя виновато переглянулись. В таком положении они больше всего походили на мальчишек, застигнутых сэнсэем за неразрешенным занятием.
