Последними покидали кладбище на директорской "Волге" Боржанский и Анегин. На поминки они не поехали.
- Ко мне на дачу, - сказал Берестову Герман Васильевич. - Прихватим по пути Капитолину Платоновну...
Некоторое время ехали молча - похороны есть похороны. Но как только машина влилась в оживленный городской поток автомобилей, грусть и задумчивость на лицах пассажиров сменились деловой озабоченностью.
- Жизнь есть жизнь, - произнес Анегин и, когда "Волга" остановилась перед светофором, вручил шоферу сверток. - За крахмал, - пояснил он. - Ты, брат, здорово нас выручил.
- Витюня трепаться не любит, - повторил свою излюбленную фразу Берестов, улыбаясь во весь рот и пряча сверток в карман.
- Еще достать можешь? - спросил Евгений Иванович.
- Попробую, - пообещал шофер.
- Не обидим, - похлопал его по плечу Анегин. - Башли небось нужны?
- А кому не нужны? - удивленно глянул на Анегина Виктор. - На кооператив коплю.
- Держись нас - все будет! И хата, и мебель, и мед по усам, - заверил Виктора Анегин.
Но Боржанский перебил его.
- Послушай, Витюня, куда ты вчера отвез нашу телевизионную барышню? спросил он.
- Баринову? В соседний район, в Степное, - ответил Виктор.
- Не говорила, зачем едет?
- Ярмарку посмотреть. Степное ведь славится ярмарками...
- Ей эта ярмарка нужна, как мне чирей на одно место! - зло сплюнул в открытое окно Анегин. - Все ясно, Герман, там она с ментами встречалась...
- Не суетись! - оборвал его Боржанский. - Витюня, расскажи, как все было?
- Ну, когда я утром приехал за ней в дом отдыха, она попросила отвезти ее в Степное. Ну, я отвез. Она велела мне ехать назад. Я спрашиваю, как в Южноморск добираться будете? Она говорит: на автобусе, вечером...
- А до сих пор нету! - снова встрял Анегин. - Вот сука! Оторвалась! Тут мы с нее глаз не спускаем, так она в Степное...
На этот раз Боржанский ничего не сказал ему. А Берестова пожурил:
- Зря ты ее оставил там одну...
- Откуда я знал, - стал оправдываться шофер. - И Фадей Борисович на этот счет никаких указаний не давал...
- А что касается Флоры, - жестко сказал Анегин, - будешь получать указания от нас. - Он вдруг смягчился: - Если поскорее хочешь заиметь уютное гнездышко...
Виктор, подумав, кивнул:
- Ясно.
- Надо Матушку обработать, - повернулся к Боржанскому Анегин. - Пусть Витюню прикрепят постоянно к Птахе.
- Сделаем, - кивнул Герман Васильевич...
* * *
...Жена Зарембы села в машину, вздыхая и охая.
- Что-то последние дни у меня душа прямо разрывается, - стала жаловаться она, обращаясь к одному Боржанскому. - И левый глаз все время чешется. Какая-то неприятность подкарауливает - это точно...
- Нехорошо, - сочувственно откликнулся Герман Васильевич. - А сны какие?
- Ужас! - призналась Капитолина Платоновна. - Все рыба живая. Так и плещется, так и бьется в воде! И деньги. Серебро...
- По утрам плюете через левое плечо? - спросил Анегин.
- И утром, и днем, и вечером, - ответила жена Зарембы. - Одна надежда на Кешу. Может, снимет с меня неприятности...
- А если правый глаз чешется? - вдруг спросил Берестов.
- Это хорошо! Очень хорошо! - воскликнула Капитолина Платоновна. Слева-то у нас - дух зла. Он и заставляет чесаться левый глаз. Это к слезам, - пояснила она. - А справа - добрый дух. Чешется правый глаз - к радости и удаче... Если правая ладонь чешется - значит, к деньгам...
На даче их встретила жена Боржанского. И сразу потащила гостью в дом показывать какой-то сногсшибательный журнал мод. Мужчины пошли к воде.
Иннокентий сидел на берегу в своих белых штанах и рубахе, отрешенно смотря на прибой.
- Кеша, есть дело, - начал Боржанский. - Вызови какого-нибудь духа для Капитолины...
- Шарлатанством не занимаюсь, - сказал Кеша, не меняя позы.
- Пойдем поговорим, - более властно сказал Боржанский.
Иннокентий неохотно поднялся, и они пошли к бочке в дальний угол участка.
- Скупнемся, - предложил Анегин Берестову. - Теперь будет битый час уговаривать. - Он быстро разделся, оставшись в одних трусах. - Ты чего? спросил он, видя, что Виктор не раздевается.
- Рад бы, но... - ответил шофер, задирая штанину.
На голени у него была повязка с запекшейся кровью, багровел синяк.
- Где это тебя угораздило? - покачал головой Евгений Иванович.
- Монтировку уронил... А вот освежиться можно.
Берестов снял рубашку, подставив обнаженный торс ветерку. Пока Анегин плескался в воде, шофер прогуливался по берегу.
- Эге! - воскликнул Евгений Иванович, когда выскочил из моря и увидел неприличную татуировку на спине Виктора. - Знакомая картина. Случаем не Холявы работа?
- А чья же еще, - откликнулся спокойно Берестов.
- Ты смотри, - обрадовался Анегин, - мир тесен! - Он запрыгал на одной ноге, вытряхивая из уха воду. - По какой статье отбывал срок?
- За цыганскую халатность, - усмехнувшись, нехотя ответил Берестов. Коня украл, уздечку оставил...
Заслышав женские голоса, он тут же накинул на плечи рубашку. Подошли Эрна и Капитолина Платоновна.
- Ну где же Иннокентий? - капризно и нетерпеливо спросила жена Зарембы.
- Будет Кеша, будет, - сказал серьезно Евгений Иванович.
И действительно, к ним за Боржанским покорно шел Диоген-второй. При виде Иннокентия Капитолина Платоновна словно засветилась.
- Кеша, - бросилась она к нему навстречу. - Что же вы скрываетесь от нас?
Кеша подал взволнованной женщине руку. Она схватила ее и готова была чуть ли не поцеловать. Боржанский едва заметно кивнул Анегину. Тот громко произнес:
- Прошу прощения, но я должен ненадолго покинуть вас... Идем, Витюня...
Никто и не собирался задерживать Евгения Ивановича. Они с шофером пошли к машине.
- Надо подскочить в одно место, - сказал Анегин, садясь в "Волгу".
- Второй раз вижу этого Кешу и не могу понять: он что, чудик? тронул машину Берестов. - Действительно гипнотизер?
- Экстрасенс, - поправил Анегин. - Сейчас они в большой моде! Гоняются за ними. Платят бешеные деньги, чтобы попасть на прием.
- Неужто все это правда? - не переставал удивляться Берестов. - И Кеша на самом деле может?
- А черт его знает! - отмахнулся Анегин. - Что могу сказать точно, так это насчет лечения. Головную боль, например, вмиг снимает. Поднесет руки к голове, поводит, поводит - и нету боли! По себе знаю!
- И с похмелья? - улыбнулся Виктор.
- С похмелья предпочитаю сто пятьдесят грамм коньячку, - засмеялся Евгений Иванович, а отсмеявшись, уже серьезно сказал: - Сверни вон в тот переулок, к дому с зеленым забором...
Остановились у высокого глухого забора. Анегин вылез из машины, позвонил. Открыла ему какая-то женщина. Евгений Иванович исчез с ней во дворе, но довольно быстро вернулся. В руках у него был внушительных размеров тюк в мешковине. Когда он положил его на заднее сиденье, в салоне машины остро запахло новенькой кожей.
- В город, - коротко сказал Анегин.
Поехали. Шофер долго молчал, занятый своими мыслями.
- Чего зажурился, паря? - весело спросил Анегин.
- Да вот, думаю. Странные штуки бывают на свете. Непонятные. У нас в соседней деревне мужик мог воду находить. Специально звали. Идет с прутиком, идет, потом остановится и говорит: здесь ройте. И на самом деле там вода близко была. Чудеса!
- Что вода! Я слышал, некоторые умеют нефть находить...
- Это с детства, что ли, такое умение? Ну, врожденное, да? - спросил шофер, но Евгений Иванович только пожал плечами. - У Кеши когда обнаружилось?
- О! - воскликнул Анегин. - Он в двух таких переделках побывал, что удивительно, как он вообще начисто не свихнулся!
- Интересно, - встрепенулся Виктор.
- Первый раз... - Евгений Иванович вдруг осекся, внимательно посмотрел на Берестова: - Не трепанешь?
- Евгений Иванович... - обиженно протянул Виктор.
- Смотри, - предупредил Анегин. - Хоть дело и давнее, но все-таки... Это было на Кавказе. Там богато хоронят. Кольца, серьги - все на жмуриков одевают... Это теперь Кеша в святые записался, а в молодости... Короче, похоронили молодую девку. Красавица! И одно дитя в семье. Сам понимаешь, горе неописуемое. Все драгоценности на нее нацепили... Кеша и решил золотишком разжиться, все равно ведь в земле пропадет. На следующую ночь после похорон разрыл он могилку. Только дотронулся до покойницы, а она... глаза открыла...
- Как же он разглядел ночью-то?
- Луна вовсю светила. Нет, ты представляешь? Открыла глаза и села...
- Представляю, - передернул плечами Берестов. - От такого и самому недолго гепнуться...
- Тогда-то Кеша и поседел, - сказал Евгений Иванович. - А свихнулся он, по-моему, в другой раз...
- Ну а дальше? - нетерпеливо спросил Берестов.
- Дальше... - усмехнулся Анегин. - Он со страху наложил полные штаны и бежать. Потом одумался: девчонка-то могла узнать, другим сказать... Он к ее отцу в ножки - бух! Так, мол, и так, польстился на драгоценности, а дочь ваша жива... Папаша на седьмом небе от счастья...
- Постойте, - недоверчиво сказал Виктор. - Так ведь покойников вскрывают...
