«Наш ангел на небе, а я, я еще прозябаю на земле, но надеюсь вскоре соединиться с ним».
В самом деле, с возвращением тепла, императрица Елизавета покинула Таганрог, чтобы поселиться во владении, приобретенном для нее в Калужской губернии. Едва проделав треть пути, она почувствовала слабость, остановилась в Белове, городке в Курской губернии. Через неделю она, в свою очередь, отдала миру последний вздох.
Поговорим о новостях, которые были получены императором в Таганроге и которые произвели на него такой странный эффект.
То ли так совпало, то ли по подозрению, но был смещен с должности командир Саратовского полка Швейковский, на которого рассчитывали, чтобы захватить в Бобруйске императора, великого князя Николая и Дибича. Это смещение вызвало растерянность в Южном обществе, самом пылком, как мы сказали, из двух тайных обществ. Что произойдет, если и другие полки, которые вовлечены или которые их полковники думают вовлечь в заговор, будут обезглавлены, как этот? Решили немедленно поднять 3-й корпус 3-й гусарской дивизии и дивизионную артиллерию, идти на Киев и подослать в Таганрог убийц, чтобы прихлопнуть Александра. Нисколько не сомневаясь, что неожиданное известие о смерти императора вызовет распрю, даже войну, быть может, между Константином и Николаем, решили использовать это обстоятельство для провозглашения республики. Расследование показывает, что убить императора вызвался гусарский полковник Артамон Муравьев, но ему ответили, что он нужнее во главе полка.
В первый день 1826 года, 13 января - по нашему календарю, Вятский полк должен был находиться в Тульчине в боевой готовности; собирались арестовать графа Витгенштейна и начальника его штаба Киселева и этим актом подать войскам сигнал к восстанию.
Вспоминаются те два письма, посланные императором Александром из Таганрога великому князю Николаю и польскому вице-королю Константину. Они были получены вовремя. Пестеля арестовали 26 декабря, по нашему, и 14 декабря, по русскому календарю. Его арест обезглавил Южное общество, заглавными фигурами которого были Сергей Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин, Швейковский, Артамон Муравьев, Тизенхаузен, Вионицкий, Свиридов [Спиридов] и Михаил Лунин.
Северным обществом руководили Рылеев, князь Трубецкой, князь Оболенский, Александр Бестужев, Батеньков и Каховский. Они сразу узнали о смерти императора Александра, о том, что наследником он объявил Константина, хотя тот отказался от права на престол, женившись на княжне Лович, и о подтверждении отказа от трона, после смерти брата, несмотря на настойчивые уговоры Николая, который становился императором. Эта заминка давала большую надежду Северному обществу, где не знали об аресте Пестеля. Оно надеялось поднять часть войск и часть народа, убеждая всех, что отказ Константина - ложный слух, и что Николай - узурпатор, захвативший корону брата. Очевидно, что с помощью такой уловки, общество стремилось подрубить под корень воцарение Николая. В случае успеха намечалось вот что:
1. Отставить существующую власть и образовать временное правительство, которое развернуло бы в провинциях формирование полномочных палат выбранных депутатов.
2. Создать две высшие законодательные палаты, одна из которых - верхняя - состояла бы из пожизненных представителей.
3. Склонять войска к отказу от присяги императору Николаю, предупреждая все эксцессы с их стороны, но стараясь увеличить число таких частей.
Позднее, чтобы гарантировать строй конституционной монархии, были бы учреждены выборные же на местах провинциальные палаты; далее - преобразование военных поселений в национальную гвардию, усиление власти муниципалитета, этого палладиума - органа защиты русских свобод, как назвал его Батеньков, и провозглашение независимости университетов Москвы, Дерпта и Вильны.
За два дня до восстания, 12-го, состоялось собрание у князя Трубецкого. На этом собрании присутствовали два брата Бестужевы, Оболенский, Каховский, Коновницын, Александр Одоевский, Сухов, [Пущин] Пушкин (не путать с поэтом! – Прим. А. Дюма), Батеньков, Якубович, Щепин и Ростовский [Щепин-Ростовский]. Среди них царил большой подъем. Князь Оболенский, несомненно, более дальновидный, чем другие, много раз повторил, что не надо строить иллюзий в отношении исхода дела:
- Мы погибнем, я уверен в этом; но какой пример всем! Какая слава нам!
Вновь собрались 13-го; и снова - тот же энтузиазм. Поступило свежее сообщение, что завтра должен появиться манифест по случаю восшествия на престол императора Николая. Каждого обязали на следующий день быть на Сенатской площади или как можно с большим числом привлеченных людей, или лично, если солдаты откажутся к ним присоединиться. Заговорщики тешили себя надеждой, что, благодаря демонстрации, которую они готовятся устроить, император пойдет на переговоры с ними. Тогда они продиктовали бы ему следующие условия:
1. Пригласить депутатов от всех губерний.
2. Опубликовать манифест Сената, который предписывал бы депутатам проголосовать за новые конституционные законы.
3. До формирования временного правительства созвать депутатов царства Польского, чтобы они приняли необходимые меры, направленные на сохранение единого государства.
Возглавить войска, отказывающиеся от присяги, поручалось князю Трубецкому. Сообразно с его приказами, ими командовали бы Якубович и Булатов.
Наступило 14 декабря. Офицеры в частях принялись за дело. Арбузов, Александр Бестужев и многие другие сразу убедили матросов отказаться принимать присягу, когда для этой церемонии прибыл генерал-майор Шипов. Морские офицеры арестовали генерала, а когда, минут через десять после этого ареста, раздались выстрелы, Николай Бестужев крикнул:
- Ребята, слышите? Это убивают ваших товарищей!
Батальон во главе с Бестужевым бросился вон из казармы. Те из офицеров, которые не ожидали такого поворота событий, поспешали позади батальона.
Мятеж почти полностью охватил Московский полк; князь Щепин-Ростовский, Михаил и Александр Бестужевы, Брок и Волков бегали в расположении 2-й, 5-й и 6-й рот, повторяя солдатам:
- Вас обманывают, требуя присяги. Великий князь Константин не отказывался от короны. Он схвачен, как и великий князь Михаил, шефствующий над нашим полком.
- Император Константин удвоит ваше жалование! - кричал Михаил Бестужев.- Ребята, долой всех, кто хочет предать императора Константина!
Затем он и князь Щепин приказали солдатам взять боевые патроны, зарядить ружья. Еще князь Щепин приказал восставшим развернуть гренадерское знамя. Сам он бросился к генералу Фридриху, ранил его и поверг наземь ударом сабли, атаковал генерала Шеншина и тоже свалил, нанеся ему глубокую рану; после этого с криком «я всех вас поубиваю, одного за другим!» он действительно укладывает полковника, унтер-офицера и одного гренадера. Наконец, добирается до знамени, завладевает им и во главе рот, поднятых на бунт, спешит со своим трофеем к Сенатской площади.
Якубович и Каховский, в свою очередь, расточительно расходовали свое мужество. Каховский добрался до знаменитого Милорадовича, губернатора Санкт-Петербурга, до того самого удальца, кого называли русским Мюратом, и смертельно ранил его выстрелом из пистолета. Потом, повернувшись, вторым выстрелом он убил майора Штурлера.
Кюхельбекер уже направил пистолет на великого князя Михаила, да сами матросы схватили его за руки.
Нетрудно себе представить, какое страшное смятение творилось на Сенатской площади. Обо всем, что там происходило, сразу же докладывали новому императору. В известном смысле, он находился лицом к лицу с восставшими. События того времени задали программу его характеру, и в течение всех 30 лет царствования он ни на миг себе не изменил.
В ответ на хлопоты относительно переговоров с восставшими, на что те надеялись, он приказал генералу Нидарту объявить гвардейскому Семеновскому полку - немедленно выступить на подавление мятежников, полку конной гвардии - держаться наготове, чтобы выступить по первому требованию. Отдав эти распоряжения, он обосновался в главной кордегардии Зимнего дворца, занятого гвардейским Финляндским полком, приказал полку зарядить ружья и блокировать все подходы к дворцу.
В то же самое время очень оживилась Адмиралтейская площадь: во главе с князем Щепиным и двумя Бестужевыми, со знаменем на ветру, с грохочущими барабанами впереди на нее ступили 3-я и 6-я роты Московского полка, скандируя:
- Да здравствует Константин! Долой Николая!
Они вырвались на простор Адмиралтейской площади, но, вместо того, чтобы двинуть прямо на Зимний дворец, который еще не был защищен, замешкались у Сената. Там их встретили и замешались в их ряды гренадеры корпуса и полсотни гражданских во фраках, вооруженные пистолетами и кинжалами. В момент этой встречи, под одним из сводов дворца появился император и бросил взгляд на весь этот гвалт. Был он бледнее обычного, но казался совершенно спокойным. И в течение долгого 30-летнего царствования его часто видели гневным и неистовым, но никогда - слабым духом.
