Одичание
Бывают сведения, которые можно повторить лишь в строго сохраненной форме. Ни буквы лишней. Ни восклицательного знака. Может быть, в том же мелком шрифте и на том же нижнем уголке — совершенно так, как прочли его. Тут же писали о каких-то денежных знаках. О футболе. О собачьих гонках. О продаже подержанных вещей…
Среди всего быта и обихода притаилось сообщение об одичании. Как же иначе назвать? Когда дикарь вдевает кольцо в нос — над ним смеются. Когда голый человек покажется на улицах города, требуют блюстителя порядка. Когда пьяный безумствует, его убирают в больницу. Но когда одичалый безумствует, тогда почему-то стараются оправдать его всеми материальными теориями.
Все реже сведения о дикарях диких, даже каннибалы-дикари вывелись как будто… Но зато сообщения об одичании умножаются. Не только умножаются, но и воспринимаются уже довольно легко. Обвыкли. Приучились.
Сами сообщения приобретают эпическое спокойствие обреченности. Сегодня шестьсот произведений погибнут. Завтра горячим паром изведут весь музей. Затем "за ненадобностью" можно разобрать древнейшие памятники. А там можно подумать и об уравнении или изъятии мозгов. Может быть, песий или свинячий мозг окажется пригоднее. Материалистическая диалектика!
Опытные врачи и психологи очень тонко отмечают процесс одичания. В некоторых отношениях он принадлежит к сфере безумия, но вроде прогрессивного паралича, он похож также на атрофию каких-то центров. Одни центры атрофируются, а другие приходят в неуравновешенное состояние. Когда люди говорят о распущенности, они часто и понимают под этим состоянием процесс одичания. Дикарь в большинстве случаев не человеконенавистник, но одичалый прежде всего таковым становится. Также он становится и подозрительным, и болезненно завистливым, и конечно, в основе всего, напыщенно самомнительным.
В то время, когда истинно ученый, истинно просвещенный человек отличается скромностью, самоуглубленностью и, естественно, дружелюбием, тогда одичалый черствеет, ожесточается и готов стать каким-то паразитом.
Состояние одичалости не есть какое-то отвлеченное или свойственное далеким эпохам. Оно происходит во все времена и как бы отвечает наступательной борьбе хаоса. Одичавший прежде всего с необычайной легкостью берется судить о многом, чего он не знает. Он даже не умеет и не силится промолчать там, где его доводы оказались бы необоснованными. Одичалый или буйствует, или сидит в унынии. Равновесие утеряно, ибо нужные для этого центры заглохли или отравлены. Одичалые с пренебрежением относятся к своему ближнему и страшно ожесточаются, если заподозрят в ком-нибудь большее знание или большее равновесие, нежели у него. Конечно, из такого буйственного состояния порождаются всякие разрушения. Даже в обычном раздражении человек пытается что-то разбить или исковеркать. Сами пальцы как бы в судорогах стараются что-то испортить или извратить. В этом нанесении ущерба уже выглядывает бесформенный лик хаоса.
Потому-то против разрушений нельзя бороться одними запрещениями. Это будет лишь самой малой частью достижения. Нужно бороться всеми мерами, какими следует бороться против одичалости.
Неистовый человек оправдывает свой злобный поступок словами: "Я вышел из себя". Подумайте, какое нелепое и недостойное для человекообразного выражение. Человек должен быть в себе, в равновесии и в благоволении. А из себя выходит даже бык, бросаясь в слепом неистовстве. Какое же в этом оправдание?
Мы говорили, что безумие будет врачевано, что клевета будет излечиваема как форма безумия, и одичалость должна быть вразумлена терпеливыми, неутомимыми средствами.
Женщины, ведь ваше участие во врачевании одичалости должно быть особо существенным. Вас зовут, когда в доме трудно. Сколько раз, когда мужчинами овладевало постыдное уныние, именно женский зов возрождал мужество и подвиг. Сколько неуловимых в домашней жизни улучшительных мер применяет женщина, приручая и оживляя одичавшее сердце.
Из этого пусть не будет понято, что предполагается одичалым только мужское сердце. Бывают ведьмовские женские сердца. Чего не бывает!
И тем не менее сейчас высокая задача возлагается на женщину. Если говорить о хранении духовных сокровищ, то кто же, как не она, будет таким внимательным заботливым хранителем. Кто же в сердечном бережении подумает о том, как бы лучше создать жизненные условия.
А ведь сейчас создание жизненных условий, иначе говоря, изжитие духовного и материального кризиса, занимает все сущее, от хижины и до правительств.
В своих благих трудах женщина встретится со многими видами одичалости и ответит на нее так же разнообразно и внушительно.
Знамя охранения Культурных сокровищ сшито руками женщин, а сердце женщин пусть исцеляет многие опаснейшие приступы одичалости.
26 Февраля 1935 г.
Пекин
Публикуется впервые
Corason
Hridaya, Kokoro, Sin, AI-Kulub,
Del, Cor, Nying, Dzuruhe.
Точно бы заклинание. Но о сердце так взывают народы. Испания, Индия, Ниппон, Китай и Аравия, Персия, Италия, Тибет и Монголия.
Heart, Coeur, Herz, Сердце.
Всеми начертаниями народы хранят память и кричат и шепчут друг другу драгоценное слово о сердце.
Триста языков Индии, да столько же остальной Азии, да столько же в русских просторах. Да столько же в Америке, да в Африке, да по всем островам как грянут то же слово огня и любви и подвига. Слов нет перечесть, сколько мерзости развелось на земле. Замарались колеса жизни. А все-таки через все ямы, через все ухабы и падения по миру звучит слово, которое означает сердце, хранилище Света.
Люди дожили до сердечных болей. Люди запылили сердца и обрастили их шерстью. Скорчили сердца в страхе и ужасе. И все-таки не забыли слово, которое напомнит о сердце, о средоточии жизни.
Уж кажется испоганили люди все сокровище. Солгали на все самое священное. Умалили все высокое, но не забыли сердца, колыбели любви.
Отемнились люди всею тьмою. Очернили язык самым черным предательством. Разбили сосуды самые ценные. Удушились мерзостью самою тяжкою. Но сохранили память о сердце, как о последнем прибежище.
"Приходя в новую страну, прежде всего спрашивайте, как зовется там сердце. Встречаясь с новыми людьми, если даже не узнали, в каком звуке они выражают свое средоточие, укажите им от своего сердца к их сердцу. Почти все воспримут это свидетельство искренности, лишь немногие удивятся и, может быть, застыдятся, и совсем немногие вознегодуют. Имейте в виду, что эти вознегодовавшие окажутся и в делах людьми темными. Не ждите от них дружбы и благоволения, они уже смердят".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
