— Кит, вы не видели…
И не докончила фразы. Женщина, которая обернулась к ней, была поразительно похожа на Кит, но это была не она.
— Но вы не леди Стретмор! — выпалила Макси.
Женщина засмеялась.
— Вы совершенно правы. Я не Кит, я — ее сестра Кира Траверс. Удивительно, что вы так быстро об этом догадались. Некоторым не приходит в голову, что нас двое. Но мы с сестрой не нарочно надели платья похожего голубого цвета — просто так получилось. У нас часто так получается. В прошлом году мы даже родили дочек в один день. Макси улыбнулась.
— Слава Богу. А то я уж было решила, что у меня галлюцинации.
— Вы ведь мисс Коллинс из Америки, да? Мой муж тоже американец.
Кира показала на высокого поджарого мужчину. У Макси упало сердце. Американец сразу узнает в ней полукровку, и наверняка он относится к ним с большим предубеждением, чем британцы.
— Кира сказала:
— Это — Макси Коллинс, а это — мой муж Джесон Траверс, граф Маркленд.
Граф галантно поклонился. На какую-то минуту Макси показалось, что скользнувшая по его лицу гримаска неудовольствия относится к ней. Но он ее тут же разуверил:
— Моя жена обожает называть меня по титулу, потому что знает, как это уязвляет мое сердце доброго янки. — Он ласково улыбнулся Кире. Потом взглянул на Макси и сказал:
— Я вижу, в вас течет индейская кровь?
Макси выпрямилась.
— Да, моя мать была индианкой из племени могавков, — ответила она, настороженно глядя на Траверса. Пусть он оскорбит ее саму — это она ему простит, но если он скажет хоть одно пренебрежительное слово в адрес ее матери, она пойдет наверх за своим ножом.
Траверс, видимо, почувствовал ее настороженность и сказал с усмешкой в глазах:
— Надеюсь, что вы не держите зла на своих бывших врагов. Поскольку мой прадед был гурон, мы принадлежим к враждующим племенам.
Макси рассмеялась. Вот тебе и предрассудки! И вдруг вспомнила, что ей знакомо его имя.
— Вы случайно не известный судовладелец Джесон Траверс из Бостона?
Траверс радостно заулыбался.
— А вы тоже из Бостона?
Через несколько минут они уже нашли общих знакомых и, наверное, проговорили бы весь вечер, если бы гонг не позвал их к столу.
Тут и Робин появился рядом с ней — словно из воздуха, Макси со смехом спросила его:
— Как это у тебя получается? Ты похож на кота: только что не было никого — и вдруг кот!
— Я научился от кошек многому полезному: бесшумно передвигаться, спать вполглаза и всегда быть готовым улизнуть, если дело обернется не в мою пользу. — Робин одобрительно посмотрел на Макси. — А ты, я смотрю, как ни в чем не бывало плаваешь в "мутных и кишащих акулами водах лондонского света.
— Я прекрасно себя здесь чувствую. Марго была права: у нее действительно собрались очень милые люди.
Увидев, как обрадовался Робин ее словам, Макси и сама повеселела еще больше. Лондонский свет, может, и кишит акулами, но если она обзаведется такими друзьями, до акул ей не будет никакого дела.
Глава 31
Вечер был еще далек до завершения, — а Джайлс уже принял решение, что будет проводить больше времени в Лондоне. Хоть ему и нравились его йоркширские соседи, их разговор за столом никогда не отличался подобным блеском.
Посидев немного за портвейном, мужчины отправились искать своих дам. Джайлс сразу нашел глазами Дездемону. Бывшая суровая реформаторша сияла, как семнадцатилетняя девушка. Вообще-то в ее внешности не было ничего девического, и, сидя рядом с ней за столом. Джайлс изнывал от страсти, как беспардонный юнец. Ему стоило огромного труда не смотреть на ее пышную… шею. Каждый раз, когда она смеялась над чьей-нибудь шуткой или поднимала бокал, ему хотелось схватить ее и утащить в укромное местечко. И она это отлично понимала, рыжая бестия.
Все это было бы даже смешно, если бы каждый раз, когда на Дездемону смотрел кто-нибудь из мужчин, Джайлса не пронизывал укол совершенно ему несвойственной ревности. Кандовер и Дездемона были давно знакомы по политической деятельности, но Джайлс был готов побиться об заклад, что за все эти годы герцог ни разу не посмотрел на нее с таким восхищением, как сегодня вечером. Не будь Кандовер его многолетним близким другом и без ума от собственной жены, стоило бы, пожалуй, вызвать его на дуэль.
Джайлс улыбнулся этой дурацкой мысли н заставил себя беседовать с другими гостями. Гости вели себя непринужденно, оживленно беседуя и переходя от группы к группе, Максима Коллинс чувствовала себя как рыба в воде, не уступая в остроумии и самообладании ни одной из прочих дам. Да, Робин нашел себе отличную жену.
Поговорив с большим интересом с леди Абердер о бесплатных школах, Джайлс решил, что ему пора вернуться к Дездемоне. Он огляделся и увидел, что она стоит с Робином у стеклянной двери, ведущей в сад. Он почувствовал еще более болезненный укол ревности. С чего это она слушает Робина с таким увлеченным видом? Глупый вопрос: Робину ничего не стоит увлечь любую женщину, Презирая себя за ревность к собственному брату, Джайлс направился к Робину и Дездемоне. В эту минуту Робин щелкнул пальцами, и в его руке оказался ландыш, который он, наверное, заранее вытащил из какого-нибудь букета. Дездемона залилась восторженным смехом, принимая цветок.
Джайлс рассвирепел. Удовольствие от вечера совершенно пропало. Черт бы побрал этого Робина с ничего ему не стоящим обаянием, с его сладкими речами и холодным мраморным сердцем, которое позволяло без зазрения совести использовать эти подарки природы.
Не заметив приближения Джайлса, Дездемона отошла от Робина и заговорила с племянницей. Но Джайлс не пошел за ней, а вместо этого резко сказал брату:
— Пошли подышим свежим воздухом. Робин взглянул на него, удивленный его тоном, но добродушно согласился:
— Пойдем, если хочешь.
Робин всегда говорил добродушно, и это тоже раздражало Джайлса. С трудом держа себя в руках, Джайлс вышел на мощенный каменными плитами внутренний дворик. Он не знал, что скажет брату, но молчать тоже не собирался.
Робин и Джайлс дошли до стены, которая окружала дворик. Знаменитый сад Кандоверов был сказочно красив в лунном свете, но Джайлс был не в настроении любоваться пышной зеленью. Робин с опаской смотрел на злое лицо брата, не понимая в чем дело. На Джайлса, к счастью, очень редко находило плохое настроение, но когда это случалось, Робину становилось не по себе.
Чтобы как-то разрядить обстановку, он заметил:
— Леди Росс — великолепная женщина, но внушает некоторый трепет. Жаль, что я не видел, как она угрожала тебе в кабинете зонтиком.
Джайлс оперся руками о стену и устремил взгляд в черноту ночи.
