скучать. Ты после этого превращаешься в ласкового ручного волчонка"
Дьявол: “Я не шучу, мне надо расслабиться”.
Конфетка: “А ты не напрягайся”.
Отправляю и улыбаюсь, подпирая подбородок ладошкой. Откладываю ручку, забивая на работу. В груди зарождается трепетное волнение, аж волоски на руках дыбом встают. Флирт посредствам смс-ок – одна из моих любимейших вещей в наших с Волковым отношениях.
Дьявол: “Издеваешься? Конфетка, не буди во мне зверя. С этим сегодня прекрасно справился наш полкан на стрельбах. Я только освободился…”
Поглядываю на время – двенадцать. Наверняка, несмотря на ссору, Волков уже где-то летит ко мне по трассе на крыльях любви. Летит, чтобы зацеловать, заобнимать и залюбить в свой обеденный перерыв. Знает же, что, когда он рядом, мое сопротивление бесполезно. Отдамся даже без сомнений. Что ж, пусть ускоряется.
Решаю его еще самую малость “покусать”:
Конфетка: “Сильно моего опера гоняли?”.
Дьявол: “Сильно. И в хвост, и в гриву! Но знаешь, что еще сильней?”
Конфетка: “Теряюсь в догадках…”
Дьявол: “Хочу тебя”.
Всего два слова, а как щекочут. Нервно ерзаю на стуле и, не успев ответить, получаю следом:
Дьявол: “У нас тридцать минут”.
Конфетка: “А ехать тебе сколько?”.
Дьявол: “Еще десять”.
Конфетка: “Десять на дорогу, пять на раздевание, итого у нас остается всего пятнадцать – успеешь?”
Дьявол: "Пять на раздевание? Ты там в гидрокостюме и шубе сидишь, Кулагина?” – прилетает в сопровождении с хохочущим смайликом. Я улыбаюсь так, что уже щеки болят.
Ладно-ладно, Виктор Денисович. Стягиваю лямку майки с плеча, слегка оголяя грудь и, быстро щелкнув кадр, скидываю своему задиристому оперу, подписав:
Конфетка: "Жду тебя у себя".
Конфетка: “Поторопись, а то вдруг передумаю…” – торопливо кидаю в ответ и, оставив работу на “потом”, лечу в душ. Живописно представляю себе нервно дернувшийся уголок мужских губ, когда он открыл фото.
Стоя под прохладными струями, зажмурившись, предвкушаю наше короткое “свидание”. Уже далеко не первое на этой неделе посреди рабочего дня. Казалось бы, стоит ли тратить целых два часа из жизни на дорогу туда-обратно ради жалких минут удовольствия? Но да, определенно стоит! Когда вот так – оно все в тысячи раз острее, живее и безудержней. Азарт кипит, эмоции зашкаливают, ощущения космические… И да, даже не буду отрицать – мы два совершенно ненормальных человека. Это не лечится!
Машина Вика у моего дома тормозит аккурат десять минут спустя. Я вижу ее в окне второго этажа. Время, затраченное на “раздевание”, решаю приберечь для более “интересного” занятия и выхожу встречать своего мужчину в бессовестном неглиже, который прикрыт только накинутым на плечи шелковом халатиком.
Спускаюсь в гостиную в тот момент, когда в замочной скважине шебуршит ключ. Запасной. Ждать долго не приходится. Дверь открывается, и на пороге появляется Волков. Мурашки, дрожа пробегают по позвоночнику – хорош, зараза! И мой. Весь, весь, весь мой! В джинсах, черном свитере и с накинутой на плечи портупеей. На запястье массивные часы, за спиной пистолет в кобуре. Мужественно, мощно, возбуждающе! Чем не объект горячих женских фантазий?! Другие о таких во снах мечтают, а я счастливая обладательница идеального мужика, от одного взгляда которого дрожат коленки и хочется брыкнуться в счастливый обморок.
Он тут же меня находит. От босых ступней до макушки пробегает взглядом. Не улыбается. Сразу мысленно раздевает. Поедает глазами. Весь такой сосредоточенный донельзя.
– Ты на реактивном самолете летел?
– Можно и так сказать. Иди сюда, конфетка, – командует, дверь закрывает и сам ко мне идет. Решительно. Быстро уничтожает между нами расстояние.
– Может, сначала обед?
– Хочу начать его с десерта.
– Тогда ты не успеешь поесть, а это плохо для желудка, – дразнюсь.
– Мой желудок меня простит, – рычит, нетерпеливо ладонями за талию стискивает. Охнуть не успеваю, на стол усаживает, заставляя ноги развести и за бедра его обвить. Я пальчиками в его волосах, влажных после тренировки и душа, путаюсь. Ноготками царапаю.
– М-м, давай больше не будем ругаться, а? Думал, сдохну этим утром, без своей вчерашней “дозы”.
– Не ты один. Всю ночь такие сны терроризировали. Страшно стыдно вспомнить…
– Надеюсь, с моим участием?
Я смеюсь. Губ его касаюсь своими губами. Вик отвечает. Целует дерзко, глубоко, властно. Языком губы мои разомкнув, в мой рот проникает, играет, напирает, посасывает. Движения наши становятся все более нетерпеливыми, лихорадочными, суматошными.
Я к собачке на его джинсах подбираюсь. Расстегиваю. Ладонью под боксеры забираясь, касаюсь его эрегированного члена. Большой, идеальный! Мычу тихо в его губы, ловя грубый, низкий мужской стон в ответ, когда мои пальчики на его достоинстве сжимаются.
Он за пояс моего халата тянет. Ткань покорно поддается, и от легкого передергивания моих плечиков, шелк падает. Вик отстраняется и сдавленно выдыхает. Взгляд его к груди моей приклеивается, ладони его в движения приходят. Сминают, ласкают, большим пальцем он на возбужденный сосок давит и тяжело сглатывает. Я забываю, как дышать. Губы его на моей щеке, шее, нежно целуют в плечо. Я задыхаюсь.
– Хочу тебя, конфетка.
– Сильно?
– Не представляешь как. Это когда-нибудь будет не так остро?
– Не знаю, но надеюсь, что нет…
Нам не требуется много времени на разгон. Он в нас по отношению друг к другу встроен по умолчанию. И когда Вик, оставшись без одежды, заставляет меня слезть со стола и разворачивает к себе спиной – я уже горю. Между ног все отчаянно жаждет вторжения. Намотав мои волосы на кулак, Волков давит на поясницу, заставляя меня прогнуться в спине. Я покорно поддаюсь. Упираюсь попкой в его пах и закусываю губу, сдерживая всхлип.
Не хочу, чтобы было иначе! Не хочу терять эту тонкую сладкую боль от каждого прикосновения!
– Вот так… моя конфетка.
Я вся дрожу. Он проводит головкой по влажным складочкам, размазывая влагу. Входит в меня толчком. Заполняет до предела, вышибая стон, заставляя цепляться за края обеденного стола, чтобы не упасть от ощущений. Замирает всего на мгновение, дав привыкнуть к легкой, сладкой боли, и начинает двигаться.
– Вик…
Сжимает ладонью ягодицу и толкается, ускоряя темп. С громкими шлепками кожи о кожу берет быстро, пошло и со вкусом. Я забываюсь. С ним я снова теряю себя, растворяясь в “нас”.
