Сокольник, или сокольничий — так называлась придворная должность в XVII веке. Сокольничий заведовал государевой охотой и возглавлял Сокольничий приказ.
Алексею Михайловичу приятно было видеть бескорыстную преданность верного подданного и друга. Он ласково поднял его и старался успокоить искренними уверениями в том, что никогда никакие причины не заставят его изменить его отношение к тому, кто так часто доказывал ему свои усердие и верность.
По просьбе Матвеева царь не сказал в тот день Наталье ни слова о своей любви, но исполнил старинный обряд Русских государей. Вы, наверное, догадаетесь, друзья мои, что я говорю о том собрании красавиц, из которых царь обычно выбирал свою невесту. Да, и в этот раз они съехались в Кремлевский дворец. Робко всходила на великолепное царское крыльцо и Наталья, с удивлением размышляя, отчего и ее — бедную и вовсе незнатную девушку — включили в список невест. Возле нее шла ее нежная воспитательница, супруга Матвеева, которая знала причину этого и очень хотела сказать о ней своей милой питомице; но Артамон Сергеевич запретил это, и она молчала до тех пор, пока участь Натальи была тайной для нее самой и для всех; зато с той минуты, когда счастливая девушка была названа царевной и в великолепном наряде невесты государя готовилась принимать поздравления от всего двора, терпение бедной боярыни кончилось, и она рассказала своей знаменитой воспитаннице все, что знала о любви государя к ней.
В.М. Васнецов. Выезд царя Алексея Михайловича на охоту. 1898 г.
Вот, милые читатели, подробности второго супружества царя Алексея Михайловича. Свадьба была 25 января 1671 года. Редкое счастье его и молодой царицы стало полным в достопамятный, навеки незабываемый для России день 30 мая 1672 года. Это был день рождения Петра! Хотя у Алексея Михайловича и остались от первой супруги два сына: царевич Федор и Иоанн, но оба были такого слабого здоровья, что нельзя было надеяться на их продолжительную жизнь, и поэтому царь был восхищен рождением третьего сына! Может быть, счастливый отец предчувствовал славу новорожденного. Но небо отказало ему в счастье видеть, как чудесно развивались великие силы необыкновенного ребенка; младенчество Петра не протекло на глазах родителя: прежде, чем ему исполнилось четыре года, Алексей Михайлович скончался и осиротевшее сердце печальной царицы уже одно, без своего нежного друга, прислушивалось к первым словам героя, к первым мыслям его великого ума.
Заглавные буквы из Русских рукописных книг XVII векаЦарь Федор Алексеевич от 1676 до 1682 года
Хотя наследник царя Алексея Михайловича, его девятнадцатилетний сын, Федор, был от самого своего рождения слаб и болен, но, несмотря на телесные страдания, его душевные силы были достойны знаменитого отца его. Имея перед глазами его великий пример, он старался продолжать все начатое им, старался во всем исполнять его волю, и кроме того, и сам во многом улучшил положение дел в нашем Отечестве. Непродолжительное, но примечательное царствование Федора во многом прославилось тем, что он уничтожил местничество,[202] причинявшее так много вреда. Тем из маленьких моих читателей, которые не понимают этого слова, я расскажу вот что.
Местничество — означает спор между дворянами о том, чьи предки были знатнее и древнее родом. Этот спор приносил много зла, сея раздоры между спесивыми боярами нашей старинной России. Например, если случалось, что чей-нибудь знатный внук или правнук поступал на службу под началом такого человека, предки которого были менее знатны, то этот гордый потомок важного дедушки ни за что не хотел исполнять приказаний своего начальника и не хотел служить с ним, даже если бы за это его казнили. Можно представить себе, как часто это случалось и как много было таких споров. Для их разбора было учреждено особенное присутственное место, которое называлось Разрядным приказом[203].
Чиновники, которые там служили, или, как их тогда называли, приказные люди, занимались только разбором споров между боярами о местах службы, то есть прилично ли было такому-то иметь равное место с таким-то или служить под началом такого-то. По тогдашнему обычаю думали, что два боярина не могут иметь равные места, если предки одного занимали некогда места выше предков другого, и даже если государь назначал кого-нибудь из них в какую-либо должность при посольстве, при дворе или на войне, то тот боярин прежде всего отправлялся в Разрядный приказ, где хранились все родословные книги, и там справлялся, не занимали ли его предки высших мест в сравнении с предками того, кто назначался государем в равную, или — что еще хуже — в высшую должность, и если находил, что в самом деле это было так, то объявлял государю, что ему невместно, то есть неприлично принять назначенную ему должность, и действительно не принимал ее, даже если бы его казнили; тот же, с кем он не хотел служить, считал себя, в свою очередь, обиженным и подавал просьбу государю о нанесенном ему бесчестье, умоляя о защите.
Странными и даже смешными кажутся нам теперь дела такого рода, но тогда они были так важны, что сам государь принимал на себя труд разбирать эти споры, справлялся по разрядным книгам, кто был справедливее, и правых оправдывал, а виноватых строго наказывал. Можно себе представить, сколько беспорядков происходило в государстве от таких безрассудных споров и сколько времени терялось на их разбирательство! Случалось, что из-за них в военное время проигрывали сражения, что воеводы, считавшие себя обиженными, отказывались идти на защиту Отечества; одним словом, нельзя пересчитать всего зла, какое причинял этот странный предрассудок. Цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович старались уничтожить его постепенно, но честь его совершенного уничтожения принадлежит Федору Алексеевичу, и вот каким образом он совершил это дело.
Ощущая больше всего это зло во время войны, государь решил по-новому устроить войско, чтобы уничтожить местничество. Созвана была Дума из избранных людей военного звания под председательством одного из образованнейших вельмож того времени, князя Голицына, и этой Думе было поручено обсудить, как сформировать войско, чтобы оно могло самым лучшим образом защищать Отечество от врагов. Дума решила, что надо преобразовать войско, разделить полки на роты* и вместо прежних сотенных голов* назначить ротмистров и поручиков*, которые бы ни в коем случае своим происхождением не считались бы друг с другом, и чтобы таких счетов не было и в дальнейшем ни в военных делах, ни в посольских, ни при дворе, ни в приказах.
Федор, ожидая такого решения и полностью с ним соглашаясь, созвал собор из самых старших духовных и светских чинов, ознакомил их с мнением избранных военных людей, показал им самым убедительным образом все несчастные последствия нелепого предрассудка и спросил совета: что делать. Собор в один голос решил, что настала пора уничтожить такое зло. Государь, с нетерпением желавший этого уничтожения, спешил исполнить решение собора; приказал тотчас же принести все разрядные книги и тут же, в присутствии всех лиц собора, сжечь их. Вместо них он позволил иметь дворянам родословную книгу только для того, чтобы память предков не забывалась. Так уничтожились старинные споры о местничестве, а вместе с ними и все несчастья, происходившие от них.
Царь Федор Алексеевич.Федор Алексеевич (1661–1682), сын царя Алексея Михайловича и Марии Милославской, вступил на престол в возрасте 14 лет. Он был воспитанником монаха Симеона Полоцкого, явного проповедника Польских устоев. Царь Федор свободно владел Польским языком, знал латынь, мог складывать вирши.
Семейство царя Федора Алексеевича:
Супруги: Агафья Симеоновна Грушецкая, Марфа Матвеевна Апраксина; сын от нее: Царевич Илья, скончался в детстве.
Но больной и слабый Федор не только одним этим делом заставил подданных своих помнить о себе; он постоянно заботился об их счастье и строго исполнял все свои обязанности, вовсе не думая о том, что силы его от этого еще больше слабели. Почти каждый день он присутствовал в большой царской Думе, каждый день принимал каждого, у кого была нужда лично о чем-нибудь просить его, каждый день совершал какое-нибудь новое благодеяние для своего народа. Часто целые семейства спасал он от бедности, часто целым селениям прощал он казенные долги, обращал кроткими увещеваниями несколько сот своих магометанских подданных в христианскую веру или выкупал христиан из Турецкого плена! Одним словом, слушая о делах Федора Алексеевича, нельзя представить себе, что все это совершал государь, беспрестанно страдавший и с каждым днем теряющий силы. Напротив, в нашем Отечестве ощущалась в его царствование неутомимая деятельность: во многих местах учреждались новые училища, строились богоугодные дома для бедных, больницы — для страждущих. В Москве он преобразовал Заиконоспасскую академию в Славяно-Греко-Латинскую академию*. Сам государь очень часто посещал все новые, основанные им заведения. Обычно совершал он эти посещения верхом на прекрасной лошади: верховая езда была его страстью. И эту свою страсть он сумел обратить на пользу: видя, что государь любит прекрасных лошадей, все старались иметь их, и с тех пор появились у нас первые конные заводы и у многих появились хорошие лошади.
