Семейство царя Иоанна Алексеевича:
Супруга: Параскевия Федоровна Салтыкова.
Дочери: Мария, умерла в детстве; Феодосья, умерла в детстве; Екатерина, бывшая в супружестве за герцогом Мекленбургским, Леопольдом; Анна, бывшая в супружестве за герцогом Курляндским, впоследствии императрица Всероссийская; Прасковья.
С этой минуты все было решено, и день бунта назначен: это было 15 мая — спустя три недели после присяги, данной Петру. Боже мой! Как ужасен был этот день! Рано утром стрельцы при звоне набатных колоколов и звуке барабанов вломились в Кремль, подошли к царским комнатам и потребовали, чтобы им выдали боярина Матвеева и Нарышкиных, убийц Иоанна! Напрасно больной и слабый царевич сам вышел к ним и уверял, что никто не думал лишать его жизни: безумцы уже успели убить добродетельного боярина Матвеева, доктора фон Гадена и начальника Стрелецкого приказа, князя Долгорукова.
Коронование царей-братьев Иоанна и Петра.Вид царевича, считавшегося убитым, остановил на несколько минут злодеев, но потом, как будто пожалев об этих потерянных минутах, они вскричали: «Хотя и жив теперь царевич, но скоро может быть убит Нарышкиными!» — и бросились вершить свои убийства, длившиеся несколько дней. Главными жертвами, кроме трех первых, были два брата царицы — Афанасий и Иван Нарышкины, князья Ромодоновские и Черкасский, бояре Языков и Салтыков, всего же 67 человек.
18 мая, когда уже не осталось в живых ни одного из тех несчастных, чьи имена были записаны в розданных списках, убийцы с радостными криками «Да здравствует царь Иоанн и царевна Софья!» прибежали во дворец. Благородный, великодушный Иоанн и здесь показал себя достойным сыном Алексея Михайловича: он с твердостью объявил и своей самовластной сестре, и дерзким бунтовщикам, что, помня последнюю волю старшего брата, он не будет царствовать без назначенного им наследника — Петра. Стрельцы должны были согласиться с этим непременным требованием царевича, Софья — также. Царевна дала это согласие охотно: оно вовсе не казалось ей опасным, потому что ее хитрый ум нацеливал ее при малейшем участии в управлении завладеть всем царством. А в таком случае, что ей до того, кого народ будет почитать своим царем? Она была уверена, что самодержавной царицей будет она сама!
М.В. Нестеров. В скитах. 1915 г.После церковной реформы, проведенной патриархом Никоном, и после подавления Соловецкого восстания староверы уходили в леса, на север, устраивали скиты и селились там. Последователями раскольников, то есть староверов, были стрельцы.
Так и случилось! Больной Иоанн не мог заниматься никакими делами; маленький Петр, при всех своих необыкновенных способностях, все-таки был еще ребенок, наблюдательный ум и пылкую живость которого можно было занять часами ученья и остроумными играми. Царица Наталья Кирилловна не была уже правительницей государства, а только огорченной женщиной, которая то беспрестанно оплакивала несчастье отца и своих братьев, то боялась за драгоценную жизнь сына: она уже не могла действовать против его врагов, вся твердость ее исчезла в страданиях! Итак, кого же могла бояться гордая Софья? Абсолютно никого, и доказательством этого служит то, что через три недели после бунта она короновала обоих царей-братьев, а себе взяла только имя правительницы, и с этим именем — всю власть государей! Ее любимцы тотчас заняли важнейшие должности: главному из них, князю Василию Васильевичу Голицыну, поручено было управление государственными делами, двум князьям Хованским — отцу и сыну — управление стрельцами.
Привязанность Хованских к раскольничеству и та воля, которую они давали и без того своевольным стрельцам, были причиной новых бунтов этого дерзкого войска. Сначала они помогали одному расстриге-священнику староверу Никите, который, шатаясь по улицам, учил простой народ проклинать новую веру и держаться старой. Потом, когда Никита получил достойное наказание за свои дела и на князей Хованских сделан был такой донос, что сама царевна-правительница посчитала их изменниками и приказала казнить, стрельцы вместе с младшим сыном старика Хованского отомстили за своих любимцев: с присущей им дерзостью они разграбили оружейную, расставили везде свою стражу и творили в Москве все, что хотели, потому что правительница со всем своим двором удалилась еще в начале бунта в Троицкий монастырь!
При первом известии об опасности для царей монастырь был окружен их защитниками, полками окрестных областей и людьми разного звания. Они просили у двора дозволения идти в Москву и истребить всех стрельцов. Но как только стрельцы узнали об этом, храбрость их исчезла, и они думали уже не о том, чтобы отомстить за Хованских, а о том, как бы умилостивить двор.
И что же они сделали? Около 3000 из них причастились Святой Тайне, простились с женами и детьми и отправились в монастырь за наказанием. В знак покорности несли они плахи и топоры для своей казни. Царевна Софья как всегдашняя покровительница их употребила всю свою власть над царями, без согласия которых она не могла обойтись в этом случае, чтобы выпросить у них прощение своим любимцам, и, разумеется, преуспела в этом: из 3000 казнили только самых виновных — тридцать человек.
Любопытно описывали современники торжественный въезд царского семейства в Москву после этого бунта. Младший царь уже тогда был тринадцати лет. При своем росте, необыкновенно высоком, он казался на несколько лет старше. Никогда еще различие царственных братьев не было так заметно, как в этом случае. В то время как слабый и бледный Иоанн равнодушно смотрел на бесчисленные народные толпы и на безоружные ряды стрельцов, смиренно стоявших по обеим сторонам дороги и громко благодаривших государей за свое помилование, — привлекательное, цветущее здоровьем лицо Петра живо показывало волнение его души, и взоры беспрестанно выражали какое-нибудь новое чувство: то они грозно сверкали пылким негодованием, то тихо сияли кротостью по отношению к преступникам, то приветливо горели любовью к народу.
Стрельцы московских стрелецких полковВпрочем, его участие в управлении все еще не было заметно: Софья все еще управляла одна, и надо сказать правду, во многих случаях распоряжения ее заслуживали похвалы и одобрения. Она искусно умела вести переговоры и сохранить мир с Крымцами, с Молдавским господарем[211] и Калмыцким ханом, умела избегать войны со Швецией и, наконец, сумела заключить важный союз с Польшей и Австрией. Этот союз был против Турции. Уже давно его желали Польский король Иоанн Собесский и Австрийский император Леопольд. Они считали, что русские могли оказать самую близкую и самую надежную помощь в таком случае. И вот в 1648 году император и король отправили своих послов в Москву. Правительница со всей Азиатской пышностью встретила и угощала знаменитое посольство, но согласилась на его предложение только в 1686 году.
Восхищаясь выгодами заключенного союза, Софья щедро наградила бояр, которые участвовали в переговорах. Главным лицом, как обычно, был тут князь Василий Голицын. Разумеется, он и получил главные награды: золотую чашу в 9 фунтов[212], кафтан в пятьсот рублей и волость[213] Богородицкую в 3000 дворов в окрестностях Нижнего Новгорода! Можете судить теперь, как высоко ценила царевна заслуги своего любимца!
Нельзя было бы осуждать ее, если бы она так ценила те заслуги, которые приносили пользу Отечеству. Но она осыпала Голицына своими милостями даже тогда, когда он не заслуживал этого. Так было вскоре после заключения знаменитого союза. Союзники предложили теснить Турок с трех сторон: Польскими силами при Белграде, Австрийскими — в Венгрии и Трансильвании, а Русским поручено было завладеть Крымским полуостровом, хан которого был верным союзником Турок. Два раза наше войско ходило в Крым, и — по желанию правительницы — всегда под командованием князя Голицына. Каждый раз возвращалось оно оттуда не только без всякого результата, но даже с большими потерями, и каждый раз получало богатые подарки. Кроме деревень и денег, слишком щедро розданных тогда командующим полков, царевна пожаловала им и всем офицерам золотые, а простым солдатам серебряные медали. Медаль Голицына была сделана из 300 червонцев[214], осыпана бриллиантами и висела на золотой цепи.
Нельзя было раздать так много милостей людям, не заслуживающим их, безо всякой цели! У Софьи была эта цель: ей нужно было для исполнения новых замыслов привязать к себе все войско и быть уверенной в его усердии и преданности.
На следующих страницах вы увидите, милые мои друзья, как ужасны были эти замыслы и как чудесно Бог повернул их к славе Петра и к стыду его недостойной сестры!
