Мальчишка уселся прямо и потянулся, разминая руки.
— А вот и подсказка, — сказал он. — Теперь понятно, что нам нужно делать.
35
Местом засады был избран перекресток. Любой машине приходилось здесь притормаживать во избежание возможного столкновения. А от ворот поместья перекресток закрывала густая купа дубов и лавра. Она же предоставляла нам укрытие на время ожидания.
Соответственно, мы отправились туда ночью. Мальчишка полз вдоль края живой изгороди, окаймляющей дорогу, а я порхал впереди в облике летучей мыши. Ни один часовой не материализовался поблизости. Ни один наблюдатель не пролетел над нами. Мальчишка дополз до перекрестка и спрятался в подлеске за самым большим дубом. Я повис на ветке — на страже.
Мой хозяин спал — или пытался уснуть. Я же созерцал ночную жизнь: стремительные движения совы и какого-то мелкого грызуна, шуршание ежей в кустах, рысканье беспокойного джинна. Задолго до рассвета облака разошлись и засияли звезды. Может, Лавлейс сидит сейчас на крыше и пытается постичь, что говорят созвездия? Интересно, а что они ему говорят? Стало ощутимо холоднее. Землю покрыл искрящийся иней.
Мне вдруг пришло в голову, что мой хозяин должен здорово страдать от холода.
Примерно с час я тешился этой мыслью. Но затем мне в голову пришло ещё кое-что. Он мог на самом деле замерзнуть до смерти в своем укрытии. А это уже было бы скверно: мне тогда вовеки не выбраться из проклятой жестянки. Я неохотно спланировал в кусты и осмотрел мальчишку. К моему облегчению, он всё ещё был жив, хотя и начал синеть. Нат закутался в куртку и забился в груду палой листвы. Листва постоянно шуршала, поскольку мальчишку била дрожь.
— Давай я тебя согрею, — шёпотом предложил я.
Мальчишка мотнул головой: трудно было сказать, то ли он отказывается, то ли так сильно дрожит.
— Что, нет?
— Нет.
— Почему?
Он с трудом разомкнул намертво стиснутые зубы.
— А вдруг они заметят?
— Ты точно отказываешься не из гордости? Не потому, что брезгуешь принять помощь от мерзкого демона?[92] Ты осторожнее с этим заморозком — так можно и отморозить себе кой-чего. Мне доводилось видать такое.
— От-тстань!
— Ну, твоё дело.
И я вернулся на дерево. Некоторое время спустя небо на востоке начало светлеть. Мальчишка чихнул разок — но всё остальное время упрямо хранил молчание, замкнувшись на своей добровольно избранной тяжкой доле.
С наступлением рассвета облик летучей мыши стал выглядеть недостаточно убедительным. Я спрятался в кустах и превратился в мышь-полевку. Мальчишка сидел всё на том же месте; он напрочь окоченел, и у него потекло из носа. Я примостился на соседней веточке.
— Не нужен ли тебе носовой платок, о мой господин? — поинтересовался я.
Мальчишка с трудом поднял руку и вытер нос рукавом. Потом шмыгнул носом.
— Что-нибудь уже произошло?
— Ты недостаточно хорошо вытер левую ноздрю.
— На дороге!
— Нет. Ещё слишком рано. Если у тебя осталось что-нибудь из еды, поешь сейчас. К тому моменту, как появится первая машина, нам надо быть наготове.
Как выяснилось, нам вовсе не обязательно было спешить. Все четыре дороги были пусты. Мальчишка доел остатки еды, потом уселся под куст, прямо на мокрую траву, и принялся следить за одной из дорог. Похоже, он всё-таки простыл: его била дрожь, и он никак не мог её унять. Я пробежался вокруг, присматриваясь, нет ли где какого подвоха, потом вернулся к мальчишке.
— Не забывай, — сказал я, — остановившийся автомобиль не должен исчезать из виду дольше чем на несколько секунд, иначе кто-нибудь из часовых может заподозрить неладное. Нам нужно проникнуть в машину сразу же, как только она окажется на перекрестке. Тебе придётся двигаться быстро.
— Я буду готов.
— Я имею в виду — по-настоящему быстро.
— Я же сказал, что буду готов.
— Ладно, ладно. Но мне приходилось видать улиток, которые тебя опередили бы. А теперь ты ещё и заболел — из-за того, что ночью отказался от моей помощи.
— Я не заболел.
— Извини, но как-то не верится. Слишком уж ты громко стучишь зубами.
— Со мной всё в порядке. Оставь меня в покое.
— Эта твоя простуда может нас здорово подвести, когда мы проберемся в дом. Лавлейс может выследить нас по следу из соп… Тихо! Слышишь?
— Что?
— Машина! Приближается. Отлично! Она затормозит прямо здесь. Жди моего приказа.
Я поспешно пробрался сквозь высокую траву на другую сторону рощицы и пристроился на грязном крутом склоне над дорогой, за большим камнем. Шум мотора становился все громче. Я оглядел небо: наблюдателей не было видно, а деревья закрывали машину от поместья. Я изготовился к прыжку…
И поспешно спрятался обратно. Нет, не катит. Сверкающий чёрный лимузин. Автомобиль волшебника. Не стоит и пытаться — слишком уж рискованно. Машина пролетела мимо — только галька брызнула из-под колес да в воздухе повисло облако пыли, только взвизгнули тормоза да сверкнул капот. Я успел краем глаза заметить пассажира: какой-то незнакомый мужчина, одутловатый, губастый, с прилизанными чёрными волосами. Ни беса, ни какого иного охранника я не заметил, но это ещё ничего не значило. Нет уж, устраивать засаду на волшебников я не собираюсь.
Я вернулся к мальчишке. Тот застыл, скорчившись под кустом.
— Не то, — сказал я. — Волшебник.
— Я не слепой! — неприязненно фыркнул он. — Я его знаю. Это Лайм, один из дружков Лавлейса. Уж не знаю, зачем он ввязался в заговор — он не особенно силен. Я однажды напустил на него несколько мелких демонов — он потом распух, словно воздушный шарик.
— Что, вправду? — Надо признать, это произвело на меня впечатление. — И что же было дальше?
Мальчишка пожал плечами.
— Они меня отлупили. А это кто едет? — Из-за поворота показался велосипед. На нём восседал приземистый полный мужчина; он вертел ногами, словно вертолёт пропеллером. Над передним колесом велосипеда была прикреплена здоровенная корзинка, накрытая плотной белой тканью.
— Мясник, — сказал я. Мальчишка снова пожал плечами.
— Может быть. Ну что, берем его?
— Ты сможешь надеть его одежду?
— Нет.
— Тогда пускай едет. Будут и другие варианты.
Раскрасневшийся, взмокший велосипедист доехал до перекрестка, притормозил на мгновение, вытер пот со лба и двинулся в сторону поместья. Мы смотрели ему вслед. Точнее, мальчишка неотрывно смотрел вслед корзине.
— Надо было его взять, — тоскливо протянул он. — Очень есть хочется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
