который, впрочем, уже был испещрен глубокими вмятинами и проколами в нескольких местах. Двойняшки же более уверенно держали в руках свое оружие, что еще сильнее делало их похожими на искусных бойцов. У девочки был круглый кожаный щит, а у мальчика длинное зазубренное копье с наконечником, который был сделан из кости. У остальных людей тоже было потасканное оружие, вид которого говорил о том, что оно уже прошло немало сражений. Безоружным был лишь Арк. И это было не удивительно, если учесть, что все его руки и ноги были соединены с двойняшками.
Как только эта группа людей вышла на середину арены, опасливо прижимаясь друг к другу спинами, чтобы не дать себя окружить, где-то сверху раздался громкий голос оратора, наполненный радостным восторгом. Язык, на котором он говорил, был незнаком Феликсу, но по торжественному тону он подумал, что это было какое-то важное мероприятие. Вспомнив слова Арка о том, что им придется продержаться несколько дней, а затем взглянув на цепи и детей ферасийцев, Феликс догадался, что это были смертельные представления, повествующие о восстании рабов. В Стелларии тоже проводили нечто подобное, но вот уже многие столетия такие представления были тщательно отрепетированы, и в них уже никто не подвергался смертельной опасности, и выступали на них тренированные и красивые атлеты. Но затравленный вид пленников, а также настоящее оружие, говорило о том, что в этом представлении предполагаются смертельные исходы.
Закончив свой приветственный монолог, голос оратора смолк, и Феликс увидел, как на арену из противоположной двери вышла вторая группа участников. Это были ашурийские воины, или бойцы, облаченные в доспехи ашурийцев. Дюжина крепко сложенных мужчин окружила кучку прижавшихся друг к другу пленников, и направила на них заостренные копья и мечи.
— Стоять! — взревел Арк, а затем, посмотрев на мальчика, того, что был прикован к нему, прибавил: — Давай!
Быстро кивнув, тот резко воткнул свое копье в землю, а затем, выхватив у стоявшего рядом ребенка тяжелую булаву, со всей силы метнул ее в голову одного из солдат. Мальчик, как оказалось, обладал не малой силой, а поэтому булава с неприятным треском проломила череп зазевавшегося воина. Трибуны же встретили смерть веселым воплем и овациями, которые показались Феликсу далекими, словно принадлежащие иному миру. Увидев гибель своего товарища, другие ашурийцы разом бросились на пленников, но как только первый из нападавших достиг переднего ряда рабов, его голову снес длинный топор Скали.
— Держи щит перед собой, Дуреха! — проревел он, размахивая окровавленным топором, и не подпуская других солдат.
В это время, отделившись от общей массы прижавшихся друг к другу рабов, вперед вышли Арк с двойняшками, и Феликс поразился их общей слаженности. Впереди со щитом стояла сестра, принимая на себя основные удары, а Арк, вместе с ее братом, стояли за ее спиной. Мальчик-ферасиец очень умело орудовал копьем, нанося колющие удары через плечо и сбоку сестры. Арк же прикрывал их спины с помощью еще одного щита, который он подобрал у убитого до этого бойца. Солдаты ашурийцев были растерянны, и не знали, кого им атаковать первым. С трибун неслись громкие возгласы, и временами Феликс слышал знакомую речь, которая весело подбадривала солдат идти в атаку. Тем временем Арк с двойняшками уже отошли в другой конец арены, собрав вокруг себя половину из оставшихся ашурийцев. Даже Феликсу, который не так хорошо разбирался в военном искусстве, стал понятен исход этой битвы. Получив значительное преимущество в живой силе, пленники ринулись в атаку на разрозненную горстку солдат, которые криком стали подзывать своих товарищей, и которых Арк увел в другой конец поля. Но когда до тех солдат дошла вся серьезность их невыгодного положения, большинство их товарищей уже были мертвы. В прорезях шлемов ашурийцев можно было увидеть животный страх, когда они поняли, что им не выбраться живыми. Скорее всего, это были наемники, которые не знали строя, и привыкшие убивать за деньги. Увидев легкую добычу, они пошли за ней, за что и поплатились.
Но конца сражения Феликс так и не увидел, так как арену вновь заполонил серый туман. Было лишь видно неясные очертания людей, мелькавших в густой дымке, и временами выкрикивающие короткие приказы. Феликс стал замечать, что туман со временем стал наполняться чернотой, и в конечном итоге он приобрел темно-синий оттенок, как сливовое вино. А через несколько сердцебиений дымка растворилась, открыв Феликсу новую картину.
На этот раз он вновь попал в просторное помещение, в котором содержались рабы. Но сейчас за решетчатыми окнами виднелось темно-синее небо с яркими, похожими на дорогие самоцветы, звездочками. Костер посередине комнаты уже давно потух, и свет исходил лишь от маленьких окон, через которые пробивались холодные лунные оттенки. Люди, находившиеся внутри комнаты, крепко спали. Большинство лежали на высоких ступенчатых скамейках, и лишь некоторые расположились вокруг догоревшего костра, укрывшись грязными мешковатыми тряпками.
Рассматривая мирно посапывающих людей, Феликс не сразу заметил, что двое из них еще бодрствуют. Они сидели в темном углу, склонившись над лежавшим около них человеком. Подойдя поближе, Феликс увидел, что там сидел Арк и та плаксивая девочка — Дуреха. Третьим же был Скали, который лежал, укутанный кровавыми тряпками, и его грудь тяжело поднималась и опускалась, хотя воин не издавал и звука. Рядом с ними стояло ведро с мутной водой, в котором Дуреха смачивала обрывки серой ткани. Когда же она отодвинула тряпки, которыми был укутан Скали, Феликс увидел длинный порез, тянувшийся через всю грудь воина. Стерев новую кровь, Дуреха негромко всхлипнула.
— Хватит уже носом шуршать. — стараясь придать своему голосу уверенный тон, проговорил Скали. — Спать мешаешь.
— Тебе здорово досталось. — угрюмо сказал Арк. — Уверен, что не нужна помощь?
— А? Что ты там сказал? Ты про эту царапину, что ли? — хмыкнул Скали, ткнув себя в грудь большим пальцем. — Если бы люди умирали от таких ран, то дворовые кошки уже давно бы истребили всех, кто наступает на их хвосты. — сказав это, он грубо отпихнул руку Дурехи, и повернулся на бок. Но почуяв, что девочка все еще сидит рядом с ним, коротко прибавил: — Иди спи.
Девочка замерла, не зная, как ей поступить. Рана Скали, хоть и сильно кровоточила, не выглядела такой уж опасной, хотя Феликс понимал, что даже такая рана может оказаться смертельной, если ей не уделить должного внимания. Растерянная, девочка вопросительно посмотрела на Арка. Окинув ее своими карими глазами, тот глубоко вздохнул, а затем оторвал длинную тканевую полоску от края своей туники.
— На вот. Перевяжи, а потом иди спать. — быстро сказал он,
