— Пока, может, увидимся, — Лилия поцеловала полковника в щёку и ушла прочь, к аллее.
— Номерок оставь, — попросил вслед ей Городецкий.
— У меня потусторонний роуминг, — усмехнулась дьявольская дочь, не сбавляя ход и не оборачиваясь. – Боюсь, не дозвонишься…
* * *
Через полчаса после происшествия — полиция объявила план «Перехват», но не нашли никого и ничего. «Урал» исчез вместе с парнями в камуфляже, наверняка заехал в ближайшую воинскую часть. Армия – это не мирные граждане, — произвол на неё не действует и «своих» она не сдаёт. Следователь, охраняемый спецотрядом «Рысь», попытался проникнуть на армейскую территорию, — но был послан в грубой циничной форме караульным начальником. А его постановление на обыск, подписанное прокурором, чуть не засунули ему же в задницу.
— «Рысь» – а ну-ка брысь, — предупредительно заявил начальник караула, снимая с плеча автомат, он небрежным жестом щёлкнул затвором. СОБР всё понял правильно и отступил, – впрочем, наступать и не планировал.
В общем, полиции ничего не осталось, как тупо погрызть свой ментовской бамбук. Вскоре местному прокурору последовал звонок из Москвы, и про инцидент больше не вспоминали.
10. Кладбище самоубийц
Утро расцвело. Маленький красный «Мерседес» еле-еле продвигался в дорожной пробке, растянувшейся на всю Балашиху. Первый затор на данном участке возник примерно тогда, когда был основан сам город. Никто не знает – почему так, но это так, постоянные водители трассы М-7 подтвердят.
За рулём сосредоточенно восседало Время, а рядом, на переднем сиденье – Ева. Третья путешественница отсыпалась сзади. Выехали шестьдесят минут назад, преодолённое расстояние — шестьдесят метров. Ева невозбранно скучала, зевая и поглядывая в окно.
— Как там, в Эдеме? – спросила она невзначай.
Вопрос был проигнорирован, Время нарочито смотрело вперёд, на дорогу.
— Папаши здоровы? – далее расспрашивала дочь Бога. – А Чудеса резвятся на лужайках?
Ответом было снова невежливое молчание. Но потом Время звонко сказало, вроде как болтая само с собой:
– Необходим объездной путь.
Оно резко крутануло руль, «Мерседес» объехал пару машинок, свернул на узкую улочку вправо, с неё – на другую влево… Ева озадаченно нахмурилась:
— Куда же вы?!
— Не я, а мы, — индифферентно среагировало Время.
Автомобиль ещё немного покрутился по окраине города, наконец, выскочил на просёлочную дорогу и помчался, поднимая клубы пыли и удаляясь от подмосковных многоэтажек.
— Мы едем от трассы! – беспокойно вскричала Ева. – Эй, чёрт возьми, Лили! – Она перегнулась и затормошила попутчицу.
— Чё такое? – поднялась с заднего сиденья брюнетка, поводя заспанными глазками.
— Это мошенник! – прозрела Ева, указывая на Время. – Он нифига не вестник из Эдема, а… работорговец или кто-то из сей оперы!
— Почему? – не понимала Лилия, не в силах оторваться от обнимашек с Морфеем.
— Да потому, что он завёз нас в чащобу! – истерично крикнула блондинка, суматошно озираясь в окна. Действительно, на каком-то этапе, цивилизация внезапно кончилась, и яркая машинка уже прыгала на лесных кочках.
Инстинкт самосохранения врезал брюнетке затрещину. Только тогда Лилия отпихнула от себя Морфея со словами:
— Отстань, гад!
Морфей обиженно вздохнул и вышел из салона на ходу.
Брюнеточка осмотрелась осовелым взглядом, спросила кротко:
— Эй, как тебя там, — Лилия пихнула Время в плечо. – Чё такое?
— Объездная дорога, — невозмутимо объяснило Время. – Сокращаю путь.
Холодный тон сбил пламя истерики. Точней, чуть притушил.
— Вы мне нервы укоротили, — проворчала Ева. – Когда мы вернёмся на трассу?!
— Завтра, — честно ответило Время, глянув на наручные часы.
— Так! – твёрдо сказали девчонки в унисон. – Тормози тачку.
— Нет, — ответило потустороннее сопровождение, не отрывая взор от часов. – Ещё две минутки. – Оно по инерции открыло фотку, и возникшие в салоне Минутки – были снесены встречным ветром вместе с их сачками и их щебетом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Точно работорговец! – ахнула блондинка. – А, Лили?!
Брюнетка вдруг задумалась и как-то нехотя проворчала:
— Кстати, Ева, а тебя в рабство когда-нить продавали?
— Н-нет…
— Как себя там вести-то хоть?
Ровно через две минуты маленький красный «Мерседес» затормозил среди леса.
— Дальше не проехать. Болото, — звонко произнесло Время, доставая из-за пазухи свою книгу. И углубилось в чтение формулы Альберта Эйнштейна.
— Мать-перемать…
Ева открыла дверку и осторожно опустила ножку на землю. Под подошвой хлюпнуло.
— Уй, мокро!
* * *
Изящная яркая машинка отчаянно газовала посреди леса. Лилия сидела за рулём с напряжённым лицом:
— Ну, давай, твою мать!..
Ева усиленно толкала транспортное средство, упираясь нежными ручками в покатый багажник:
— Ну, пожалуйста! – отчаянно просила она.
Колёса с прокруткой буксовали, скользя по мокрой травке, тачка не сдвигалась ни на йоту.
Время тактично находилось в сторонке от озвученных дислокаций, сидя на пеньке и закрыв сосредоточенное лицо книгой.
Машинка, взревев последний раз, заглохла. Клубы выхлопного газа наполняли красивую таёжную атмосферу.
— Бесполезняк! – скривилась дьявольская дочь, выскакивая из салона. Покачалась на высоких каблуках, опёрлась на бампер. – Фу, млин!
— Чего делать-то? – риторически вопросила дочь Бога.
— Перво-наперво, надо проверить, есть ли у вон того существа яйца, — показала Лилия на Время. – И если – да, то намотать их на ближайшее дерево.
— А во-вторых?
— Затем надо подождать часов двадцать, и мы отсюда уедем, — Лилия усмехнулась. – Наш персональный гонец, вроде, так брякнул?..
— Где вообще наши родители нашли такого чудика?.. – размыслила Ева.
— Только не чудик, а чудло, — поправила Лилия.
Время опустило книгу от лица, деликатно мазнуло глубокими зелёными глазами по попутчицам, — и быстренько вернуло обложку к носу. Детский поступок «из-под полы», который девоньки легонько приметили. И обсудили:
— Вишь, как зыркает! Боится.
— А мне кажется, смущается.
Из-за купы деревьев выглянула чопорная миссис Надежда:
— Ку-ку, — молвила Она густым голосом.
Девчонки повернули удручённые головки.
— Да пошла ты, сучка!.. – пробормотала Лилия в Её сторону, переступая ножками. Каблуки медленно погружались в мокрую почву.
Ева охлопала одной балеткой о другую, и решительно заявила:
— Пожалуй, я схожу по окрестностям! И, думаю, мой поход будет не зря, что бы Оно там себе не воображало! – Ева бросила презрительный взгляд на фаната Эйнштейна, поддёрнула джинсы и зашагала по неширокой полевой дороге, на которой и застряла тачка. Балетки вязли в хлюпающей траве.
— А я, пожалуй, выпью, – подытожила Лилия. – Самое лучшее, что можно предложить себе в такой ситуации.
Время вновь оторвалось от книжки и облило миссис Надежду неприязнью. Та стряхнула с себя желчь и растворилась в воздухе.
* * *
Пройдя немного среди деревьев – Ева вышла на открытую местность. Слева весело подмигивала деревенька, а прямо, через поле – хорошо проглядывалась трасса М-7, по которой бегали машинки.
— Великолепно! – вскричала дочь Бога. – Сейчас найдём трактор в местном колхозе, и всё разрешим.
— Фюйть! – послышался свист откуда-то справа. Ева посмотрела, наконец, и туда. Взору предстало кладбище, в котором любопытный глаз сразу же уловил какую-то странность. Блондинка осторожно шагнула за деревянные ворота, висевшие на одной петле. Пахнуло сыростью и гнилыми листьями.
— Что-то здесь не так… — произнесла Ева шёпотом. — Ну, конечно же, кресты!..
Кладбище было старым. Проржавевшие оградки, превратившиеся в труху скамеечки, обвалившиеся земляные холмики… И кресты, воткнутые наоборот – вершиной в могилу.
